Проблема конспирации, охватывающей столетия, размышлял он, в том, что никто, как бы он ни был труслив и параноидален, не сможет проводить операции в таком ключе достаточно долго без случающихся время от времени провалов. Так что подход, принятый Согласием Мезы столетия назад, должен был выработать то, что один их прямых предков Альбрехта охарактеризовал как «стратегия луковицы».

Насколько знала вся галактика в целом, планета Меза была просто беззаконным миром, домом для безжалостных и коррумпированных корпораций со всей Солнечной Лиги. Не являясь непосредственно членом Лиги, Меза, тем не менее, поддерживала прибыльные контакты со многими мирами Лиги, которые, в свою очередь, охраняли Мезу и ее «преступных» владельцев от интервенции Лиги. И, конечно же, архипреступником была «Рабсила Инкорпорейтед», ведущий производитель генетических рабов в галактике, основанная Леонардом Детвейлером почти шестьсот стандартных лет назад. Были и другие, некоторые даже столь же постыдные и «злые» по стандартам остальной части человеческой расы, но «Рабсила» была знаменосцем необычайно богатой – и столь же коррумпированной – элиты Мезы. И «Рабсила» была намерена защитить свои экономические интересы безжалостно и любой ценой. Все ее политические контакты, задачи и стратегии были направлены на достижение этой цели.

И вот тут на сцене появляется «луковица». Хотя сам Альбрехт часто думал, что было бы более точно описать «Рабсилу» как левую руку фокусника, которой он размахивает перед публикой, стараясь отвлечь внимание толпы, пока правая рука выполняет важные действия, которые Согласию хотелось бы скрыть.

«Рабсила» и торговля генетическими рабами, все еще оставались чрезвычайно прибыльным мероприятием, но в настоящее время это, честно говоря, было всего лишь счастливым прибыльным бонусом существования «Рабсилы». Фактически, что было полностью признаваемо Согласием Мезы, генетическое рабство давно прекратило быть действительно конкурентоспособным путем обеспечения рабочей силой кроме как в чрезвычайно особых обстоятельствах. К счастью, многие из ее клиентов не смогли понять того же, и отдел маркетинга «Рабсилы» всячески старался продлить данное непонимание как можно дольше везде, где представлялось возможным. И, возможно, даже еще более к счастью, другие аспекты генетического рабства, особенно связанные с пороками, которым всегда было подвластно человечество, были еще более экономически целесообразны. Прибыли были высоки не только для клиентов «Рабсилы», кои делали деньги на аморальности человеческой природы и ее аппетитах, многочисленные типы рабов для удовольствий, производимых «Рабсилой», приносили и ей баснословные прибыли, даже в расчете с одного раба. Все же, правда состояла в том, что, хотя, благодаря огромным прибылям, торговля генетическими рабами все еще оставалась приветствуемой и полезной, основные цели, которым сегодня служила «Рабсила», были очень далеки от всего, напрямую связанного с деньгами.

Во-первых, «Рабсила» и ее лаборатории исследования генома служили прекрасным укрытием для экспериментов и разработок, которыми было на самом деле озабочено Согласие Мезы. Во-вторых, потребность защищать «Рабсилу» объясняла, почему не будучи членом Лиги, Меза так глубоко вовлечена в ее политические и экономические институты. В-третьих, извращения, которым потворствовало генетическое рабство, предоставили готовые «крючки», с помощью которых владельцы «Рабсилы» могли… влиять на облеченных властью как в самой Лиге так и вне ее. В-четвертых, сама природа генетического рабства превратила «Рабсилу» – а следовательно, если уж на то пошло, и все правящие на Мезе корпорации – в явных преступников, с инстинктивной потребностью сохранять незыблемой существующую систему, чтоб они могли продолжать кормиться в ее удобных коррумпированных глубинах, что, в свою очередь сбивало с толку любого, могущего подумать, что, на самом деле, Меза может желать изменить данную систему. И в-пятых, «Рабсила» являлась готовым «козлом отпущения» – или, по крайней мере, правдоподобным прикрытием – для любой тайной операции Согласия, если детали этой операции вылезут наружу.

Однако же у этого, в остальном крайне удовлетворительного положения дел, было несколько плачевных недостатков. Три из них, в свете его только что состоявшегося разговора с Алдоной Анисимовой и Изабель Бардасано, приходили на ум сразу же: Беовульф, Мантикора и Хевен.

Если бы Леонард Детвейлер, прежде чем основывать «Рабсилу», полностью разработал свою грандиозную идею, то это, наверняка, кое в чем и помогло бы. К сожалению, все предусмотреть не может никто, а предвиденье все еще оставалось единственной вещью, которой не могли добиться генетики Мезы. Кроме того, он был спровоцирован. Его «Консорциум Детвейлера» впервые обосновался на Мезе в 1460 году э.р., эмигрировав с Беовульфа после обнаружения шестью стандартными годами ранее узла туннельной сети системы Вестгота. Сама система Мезы была впервые исследована в 1398 году э.р., но до тех пор, пока астрогаторы не обнаружили, что она является домом для одного из двух терминалов Вестготской туннельной сети, она находилась слишком уж в конце географии, чтоб привлекать к себе внимание.

Все изменилось, когда было завершено исследование Вестготской туннельной сети, и Детвейлер выкупил права на систему у ее первоначальных исследователей. Тот факт, что планета Меза, хотя и обладая прекрасным климатом, располагала биосистемой, мало подходящей для земных форм жизни, помог снизить ее стоимость, учитывая все будущие затраты на терраформирование. Но Детвейлер и не думал терраформировать Мезу. Вместо этого он предпочел с помощью генетической инженерии «мезаформировать» колонистов. Это решение было неминуемо в свете порицания Детвейлером «нелогичного, невежественного, бездумного, истеричного синдрома Франкенштейна» – страха перед генетическими модификациями человеческих существ, которое за пять земных столетий, прошедших со времени Последней Войны на Старой Земле и его отлетом на Мезу, прочно укоренилось среди инстинктивных человеческих антипатий. Однако, хотя и будучи неизбежным, это решение не пользовалось популярностью медицинского истеблишмента Беовульфа того времени. Более того, тот факт, что система Вестгота находилась всего в шестидесяти световых годах от Беовульфа гарантировало то, что Меза и Беовульф продолжали оставаться достаточно близко друг от друга (несмотря на расстояние в сотни световых лет в нормальном пространстве), чтоб выступать постоянными взаимными раздражителями, и непрерывное осуждение Беовульфом веры Детвейлера в генетическое совершенствование человеческой расы приводило его в бешенство. В конце концов, в этом и состояла основная причина, почему он и разделяющие его взгляды представители медицинского истеблишмента Беовульфа, эмигрировали на Мезу.

Было совершенно ясно, что решение Леонарда переименовать «Консорциум Детвейлера» в «Рабсилу Инкорпорейтед» было продиктовано желанием ткнуть пальцем в глаз всему Беовульфу, и своего он достиг целиком и полностью. И если Беовульф был… расстроен практикой «Консорциума Детвейлера» массовых генетических модификаций колонистов для адаптации их враждебным средам наподобие Мезы, то начало «Рабсилы» производить «законтрактованных слуг», генетически предназначенных для специфичной окружающей среды или определенных задач, привело его в бешенство. Во-первых, срок «контрактации» на Мезе должен был составлять не менее 25-ти лет, хотя даже после окончания этого срока «генетическим лицам» отказывалось в праве голоса, и, в основном, к ним относились как к гражданам второго сорта. Когда они начали составлять растущий процент населения планеты, конституция была слегка изменена, и «контрактация» стала пожизненной. Формально, Меза и Рабсила продолжали настаивать, что они не «рабы», а всего лишь «законтрактованные слуги», но если это различение и могло послужить хоть какой-то дымовой завесой для союзников Мезы и проплатных говорунов в местах типа Ассамблеи Солнечной Лиги, то для противников данной практики оно не значило абсолютно ничего.