Она хотела продолжить, но остановилась и качнула головой. Не было нужды рассказывать ему, что крошечная ее часть все еще уверена в том, что пока она не начнет титуловать себя, отец и брат не уйдут по-настоящему.
– Понимаю, – сказал Тейсман и кашлянул. – В таком случае, адмирал Хенке, как я уже сказал, основной причиной моего визита явилось желание добавить мои собственные заверения к словам Президента Причарт. Знаю, что она уже сообщила Вам, что Ваши люди содержатся в подобающих условиях. С другой стороны, и Вы и я знаем, как редко такое случалось в прошлой войне. Так что я решил, что мне надо прийти и внести свою лепту в ее заверения. В конце концов, – даже его улыбка напоминала улыбку МакКеона, – мы как тот леопард, которому надо доказать, что он сменил окрас.
– Я ценю это, господин Министр, – ответила спустя мгновенье Мишель. – Я также благодарна Вам за возможность поддерживать контакты со старшими офицерам среди военнопленных. Которые также подтвердили все сказанное Вами и Президентом Причарт. Герцогиня Харрингтон заверяла каждого, что Ваше отношение к пленным не совсем такое же, как у Корделии Рэнсом или Оскара Сен-Жюста. Я, конечно, не буду притворяться, что не предпочла бы Вашему гостеприимству ужин в ресторане «Космо» в Лэндинге, но очень рада тому, насколько Хонор была права.
– Благодарю. – Тейсман на секунду отвел взгляд, затем снова откашлялся. – Благодарю, – повторил он. – Для меня очень много значат слова леди Харрингтон. Особенно, учитывая обстоятельства, при которых мы с ней встречались.
– Никто в Звездном Королевстве не ставит Вам в вину то, что натворили Масадские психопаты на Вороне, Господин Министр. И мы помним, кто рассказал Хонор – Герцогине Харрингтон – о том, что там происходило. И того, кто дал показания на суде, – она покачала головой. – Для этого требовалось нечто большее, чем просто честность, Сэр.
– Ничего такого, что ставят мне в заслуги, – улыбка Тейсмана была кривой, но подлинной.
– Разве нет? – Мишель склонила голову. – Скажем так, я не хотела бы быть тем офицером, который встал и нарисовал огромную мишень у себя на груди перед комиссией Законодателей, ищущей козла отпущения за проваленную операцию.
– Эти мысли приходили мне в голову, – признал Тейсман. – Но тот факт, что масадцы на самом деле – психопаты, как Вы только что их назвали, вывел меня из-под удара. Напротив, мои свидетельства подчеркнули, что именно их идиотский захват «Гнева Господня» пустил всю операцию под откос. Ну и, конечно же, леди Харрингтон тоже приложила к этому руку. Кроме того, – он снова улыбнулся, – Альфредо Ю был намного лучшим – и старшим по званию – козлом отпущения, чем я.
– Полагаю, что так. Да и пока мы говорим об этом, возможно мне стоит сказать, что и адмирал Ю, один из наших старших офицеров, отзывался о Вас очень хорошо.
– Рад слышать это, – лицо Тейсмана смягчилось при упоминании его бывшего наставника. Затем оно снова стало непроницаемым. – Рад слышать это, – повторил он, – но я бы не упрекнул леди Харрингтон, если бы она изменила свое хорошее впечатление обо мне, когда я стоял и наблюдал, за тем, как Корделия Рэнсом потащила ее на Цербер.
– Ну а что Вы могли сделать, чтобы предотвратить это, Сэр? – спросила Мишель. Тейсман посмотрел на нее, удивленный ее словами, и Мишель фыркнула. – Не забывайте, что Уорнер Кэслет вернулся с Цербера вместе с Хонор, Господин Министр. Из всего, что он рассказал, кристально ясно, что Рэнсом требовался только повод, чтоб казнить вас и Адмирала Турвилля в назидание остальным. Да и Нимиц, – она вовремя успела назвать имя древесного кота вместо Хонор, – распробовал ваши эмоции достаточно, чтобы знать, что вы чувствовали тогда.
Его глаза сузились, и она наблюдала, как Тейсман переваривал ее подтверждение того, что древесные коты могли эмпатически улавливать эмоции окружающих их людей. У нее не было сомнений, что разведка Хевена перехватывала выпуски новостей из Звездного Королевства и репортажи об интеллекте древесных котов с тех пор, как Нимиц и его подруга Саманта научились языку жестов, но все же это было не то же самое, как прямое подтверждение из первых рук.
Конечно, я не думаю, что любой из этих репортажей упомянул тот маленький факт, что Хонор сама стала эмпатом. И я совсем не собираюсь говорить об этом хевам.
– Рад слышать, – сказал он помедлив. – Но то, что при бывшем режиме весь Флот не выполнял свои межзвездные соглашения совсем не радует меня, несмотря на все понимание и симпатию леди Харрингтон.
– Может быть и так, ответила Мишель, – но, зато именно Вы сделали этот режим «бывшим». А также довольно… круто отстранили председателя Сен-Жюста от должности. Ну, по крайней мере, я так слышала.
Капитан, стоящая за спиной Тейсмана, напряглась, ее лицо приняло разгневанное выражение при столь очевидном намеке на домыслы (разумеется, неподтвержденные) о том, что Гражданин Адмирал Тейсман во время переворота попросту пристрелил Сен-Жюста, но Военный Министр только усмехнулся.
– Можно сказать и так, – признал он, затем немного собрался. – Но с другой стороны, я помогал свергнуть Сен-Жюста совсем не для того, чтоб мы с вами снова начали палить друг в друга.
– Сэр, при всем уважении, я не думаю, что это плодотворная тема для обсуждения, – сказала Мишель, твердо глядя ему в глаза. – Не могу выразить, насколько я благодарна Вам за человеческое отношение к военнопленным, но я не готова обсуждать ни претензии ни действия, которые привели к возобновлению войны. Я не верю, что в этом вопросе мы с Вами придем к согласию, – решительно закончила она.
– Не верите? – Тейсман вглядывался в нее спокойно, почти отстраненно, в то время, как его адъютант пылала негодованием за его спиной. Затем военный министр покачал головой. – Ну хорошо, адмирал Хенке. Если Вы предпочитаете не обсуждать эти вопросы сейчас, я пойду Вам навстречу. Возможно, в следующий раз, мы вернемся к этому вопросу. И, – в его взгляде есть что-то странное, подумала Мишель, – возможно, Вас удивит, как легко мы могли бы договориться.
Он замолк, будто наблюдая, попалась ли она на удочку его последних слов. И, по правде говоря, так и было. Но она прекрасно осознавала тот факт, что полностью непригодна к дипломатии.
Сейчас здесь очень пригодилась бы Хонор, подумала она. О себе могу сказать только одно – я явно не та, кто подходит на эту роль.
– Как бы там ни было, – оживился Тейсман, – от докторов я знаю, что они собираются выписать Вас послезавтра. Верю, что свое новое место пребывания Вы найдете столь же комфортабельным, сколь можно ожидать в нынешних обстоятельствах. Также официально приглашаю Вас присоединиться ко мне за ужином, прежде чем мы отправим Вас в гнусное узилище. Обещаю – никакой сыворотки правды в вине. А также мне хотелось бы познакомить Вас кое с кем – адмиралами Жискаром, Турвиллем и Рэдмондом
– С адмиралом Рэдмондом мы уже знакомы, господин министр, – сказала ему Мишель.
– Я знаю, – тонко усмехнулся Тейсман. – Но с тех пор утекло много времени, а мы с адмиралом Рэдмондом уже… обсудили его действия при Солоне.
– Сэр, адмирал Рэдмонд не…
– Я не сказал, что я не понял, что там произошло, адмирал, – прервал ее Тейсман. – И, если быть честным, я мог бы поступить так же, как и он, если бы подумал, что Вы специально выжидали, не отдавая приказа об эвакуации, только чтоб заманить меня в ловушку. Но если мы собираемся положить конец взаимной агрессии в подобных случаях, то и разбирать подобное следует открыто и честно. Я не сомневаюсь, что адмирал Рэдмонд вел себя корректно после того, как подобрал Вас и Ваших выживших людей. Также не сомневаюсь, что вы двое обращались друг к другу со всей профессиональной учтивостью. И надеюсь, что Вы примете мое приглашение и дадите нам возможность обсудить данный инцидент и нашу реакцию на него в… скажем так, другой обстановке.
– Хорошо, господин министр, – сказала Хенке. – Конечно же я приму его.
– Отлично, – Тейсман поднялся и протянул ей руку. Мишель ответила на рукопожатие и Тейсман задержал ее ладонь на пару ударов сердца. Затем отпустил и кивнул своей помощнице.
