— Господин комиссар, — тихо сказал Хонгбо, послушно подав знак, — даже если вы правы в этом — и, честно говоря, я думаю, на это есть отличный шанс – не очень–то много, мы можем с этим поделать. — Все остальные посмотрели на него, и он красноречиво несчастно пожал плечами. — Поверьте мне, сэр, это не делает меня счастливее, чем делает вас, когда вы слышите это, но политические указания Министерства по этому вопросу ясны.

— Политика Лиги заключается в поддержке свободного и беспрепятственного движения торговли, мистер Хонгбо, — отметил Бинг, немного холодно, и Хонгбо кивнул. В конце концов, это была официальная политика Солнечной Лиги… исключая случаи, конечно, когда находился какой–нибудь человек с достаточной смелостью, чтобы двигать свои торговые интересы.

— Да, сэр. Конечно, это так, — признал он. — Но позиция Министерства всегда была — и вполне справедливо, думаю — в том, что Управление Пограничной Безопасности не должно влиять на внешнюю политику или торговую политику само по себе. Если кто–то с законными интересами в регионе, попросит нашей помощи, тогда действительно мы можем делать все, что угодно.

— Обращалась ли Новая Тоскана просьбой об оказании помощи, господин комиссар? — спросила контр–адмирал Тимар, выступив впервые за все время, и Веррочио даже не улыбнулся, хотя Хонгбо мог слышать его мысленное «Попался!» достаточно четко.

— Ну, технически, — он выделил слово, — нет. Пока нет. — Он передернул плечами еще раз. — Нота министра иностранных дел Кардот выражает озабоченность премьер–министра Вежьена достаточно откровенно, и я думаю, из того, что она говорит, что он надеется, что мы пошлем наших собственных наблюдателей рассмотреть все на месте. Впрочем, я бы не удивился, если бы мы должны были сами просить начать официальное расследование где–то в ближайшие несколько стандартных месяцев, но никто в Новой Тоскане не ушел так далеко в настоящее время, — комиссар улыбнулся с неким печальным цинизмом. — Я думаю, что премьер–министр надеется — насколько реально я не могу сказать, конечно — что если он просто потерпит, то все пронесет.

— Бескровно, возможно, — пробормотал Бинг, а затем встряхнулся.

— Простите, мистер комиссар, — сказал он более четко. — Это было довольно грубо с моей стороны. Боюсь, я просто… мыслил вслух.

— И не достигли никаких выводов, которых я не разделяю, боюсь, — сказал тяжело Веррочио.

— Господин комиссар, — сказала Тимар после беглого взгляда на профиль своего начальника, — могу ли я спросить, почему вы поделились этой информацией с нами? — Веррочио посмотрел на нее, и она холодно улыбнулась. — Я не сомневаюсь, что у вас действительно есть вторая точка зрения, сэр, — сказала она. — С другой стороны, я сомневаюсь, что это все, что вы хотели, если вы извините меня.

— Виновен, боюсь, — признался Хонгбо. — Что я действительно искал, думаю, это способ, которым мы могли бы поощрить и успокоить Новую Тоскану одновременно сообщив о нашем недовольстве Мантикоре, не нарушая официальных ограничений на то, что Пограничная Безопасность может законно делать в таком случае.

— Понятно. — Бинг кивнул, и снова улыбнулся себе. Она была заметно холоднее, чем улыбка Тимар, заметил Хонгбо. — Однако, адмирал Тимар, и я не работаем на Пограничную Безопасность, не так ли?

— Ну, полагаю, это, скорее, серая зона, в вашем случае, адмирал, — в глазах Веррочио свернул заговорщицкий блеск. — Вы командуете оперативной группой Пограничного Флота, а здесь, в походах, Пограничных Флот делает — номинально, по крайней мере — работу для Пограничной Безопасности. Вы, однако, как офицер Боевого Флота, находитесь за пределами нормальной цепочки командования Пограничного Флота. Думаю, это дает вам ценную разницу в перспективах в таких случаях, как этот, но это также создает определенную двусмысленность, когда речь идет о передаче вам каких–либо формальных инструкций.

«Каков негодяй, — размышлял Хонгбо с восхищением. — При этом не имеет значения, что Бинг действует не законно. Он командует оперативной группой Пограничного Флота, а организационное положение, когда он был отправлен сюда, четко поручило ему поддерживать нас в любой возможной форме. Если это не означало, чтобы положить его под наши приказы, то я не знаю, что это было! Но это еще не суть. Суть в том, что если Лоркан сможет сманеврировать им, предположив, что он не находится под нашими приказами и включить это в официальный протокол этой встречи…»

— Я полагаю, что это правда, господин комиссар, — сказал Бинг. — С другой стороны, есть ли у вас право давать обязательные для исполнения приказы мне или нет, мое собственное начальство явно хотело, чтобы я был в курсе ваших проблем и действовал так, чтобы поддержать вас в любом случае, как могу. Возможно, я мог бы сделать предложение?

— Разумеется, адмирал. Пожалуйста.

— Ну, как вы только что указали, как офицер Боевого Флота, я стою за пределами нормальной цепочки командования Пограничного Флота, и я считаю, что было бы вполне осуществимым для Боевого Флота занять несколько более активную позицию… чем инструкции министерства могут позволить вам принять.

— Это звучит немного потенциально рискованно… для меня, адмирал, — сказал Веррочио, позволив показать с своем голосе следы осторожной нерешительности, теперь, когда он был совершенно уверен, что крючок был хорошо и действительно заглочен.

— О, я так не думаю, господин комиссар, — Бинг махнул рукой. — Это не так, в конце концов, я не предлагаю каких–либо превентивных военных действий, похожих на мантикорское дело в Монике, — он слегка улыбнулся. — Нет, я имел в виду более простое — и вполне безупречное — визит с демонстрацией флага, призванный показать как Новой Тоскане, так и Мантикоре, что мы считаем, что дружественные отношения с независимыми звездными нациями в этом регионе важны для официальной внешней политики Солнечной Лиги.

— Визит с демонстрацией флага? — повторил Веррочио без тени триумфа.

— Да, сэр. Я уверен, что никто не сможет истолковать простой визит в порт, как любого рода необоснованную провокацию, особенно, если решение сделать это пришло от Боевого Флота, а не от кого–либо в вашем офисе. Если в ходе такого визита, я должен буду передать любые личные сообщения от вас премьер–министру Вежьену, уверен, это также совершенно не вызовет возражений. Но визит подразделения или двух линейных крейсеров Лиги, вероятно, окажет общеукрепляющее действие на Новую Тоскану. По крайней мере, он должен будет убедить людей Новой Тосканы, что они не одиноки перед лицом мантикорского воздаяния. А если мантикорцы узнают об этом, я с трудом могу представить себе, чтобы это не имело, по крайней мере, некоторого сдерживающего влияния на их амбиции.

— Я не уверен, что «подразделения или двух» было бы достаточно, адмирал, — сказал Веррочио. Бинг посмотрел на него с безошибочно острым недоверием, и комиссар УПБ поморщился. — О, я не сомневаюсь, что этого должно быть достаточно, адмирал. Не поймите меня неправильно! Но мы имеем перед собой пример Моники, а я просматривал эти «переговоры» между вами и мантикорским адмиралом — Хенке, или Золотой Пик, или кто там она, — он поморщился. — Они впечатлены своими мелкими выскочками–аристократами, не так ли? Но, читая между строк то, о чем она говорила — и как она это сказала, впрочем — и доклады, которые дошли до меня со Старой Земли о их нападении на Монику, для меня очевидно, что мантикорцы столь же впечатлены своими собственными достижениями, как их «благородным» сословием. До меня доходили некоторые местные отчеты о возможности того, что они также увеличили свою боевую эффективность, хотя моих собственные познания в этой области крайне бедны. Очевидно, что ваше суждение было бы более ценно в подобной ситуации. Но моей главной озабоченностью является скорее то, как мантикорцы могут думать, а мы знаем, что они послали по крайней мере некоторые подкрепления к Талботту, когда прошла «аннексия».

— И это все, что вы можете сказать, господин комиссар? — от голоса Бинга повеяло холодом, и Веррочио вздохнул.