– А что вы думаете о тех людях, которые никогда не видят счастья?

– Таких людей я жалею и хотела бы помочь им.

– Чем же вы можете им помочь?

– Могу молиться о них, чтобы Бог их утешил, – сказала Гертруда.

– А если утешения нет, если тяжелые тучи нависли над ними?

– Над тучами всегда светит солнце…

– Возможно. Но ведь оно не светит сквозь тучи.

– Трудно подниматься на вершину горы, но кто взобрался, тот оказался выше туч, – ответила Гертруда. – Он знает, что вверху сияет солнце, и будет, не теряя надежды, ждать, пока его лучи рассеют окружающий мрак. Смотрите, смотрите! – радостно вскрикнула она. – Облака расходятся, и скоро вся долина будет залита солнцем!

Действительно, море облаков внизу, казалось, таяло, и в тумане уже вырисовывалось подножие горы. Но не этим зрелищем любовался мистер Филипс: он с восторгом смотрел на молодую девушку.

– Продолжайте! – сказал он. – Расскажите мне о любви и сострадании, хотя вряд ли все эти бессердечные создания стоят любви!

– Вы не любите людей? – спросила она просто.

– Не люблю, – так же просто ответил мистер Филипс.

– И я когда-то ненавидела их, – задумчиво промолвила Гертруда.

– И, может быть, еще будете ненавидеть.

– Нет, это невозможно; человечество оказалось доброй матерью для несчастной сиротки, и теперь я люблю его.

– Люди были добры к вам? – с живостью спросил мистер Филипс. – Неужели бездушные чужие люди заслужили вашу любовь?

– Бездушные?! – со слезами на глазах воскликнула Гертруда. – О, если бы вы знали моего дядю Трумана и мою милую Эмилию, вы бы иначе судили о людях!

– Ну, так расскажите мне о них, – тихо попросил он.

– Что же о них рассказать? Один был стар и беден; другая слепа… Но им я обязана тем, что мне, покинутому ребенку, которого все обижали, теперь улыбается весь мир, все кажется прекрасным, светлым и ясным.

– И с тех пор ваше счастье так безмятежно? У вас не было ни тревог, ни переживаний?

– Я не то хотела сказать. У меня было немало огорчений. Во-первых, умер дядя Труман, потом одни мои друзья умерли, другие должны были далеко уехать… И теперь еще бывает немало грустных, тяжелых минут, много забот…

– Отчего же вы всегда кажетесь такой счастливой и веселой?

Гертруда улыбнулась в ответ; кинув взгляд вниз, на долину, она мягко сказала:

– Я вижу у ног зияющую пропасть, но опираюсь на спасительный утес!

Гертруда говорила правду: у нее действительно было немало причин тревожиться. Во-первых, ее пугала болезнь Эмилии, во-вторых, мучила мысль, что Вилли Салливан ее забыл. Уже несколько месяцев не приходило писем из Индии, а последнее полученное ею письмо было всего в несколько строк. На нее часто нападала тоска, и она искала утешение в молитве.

Подошедший доктор дружески поздоровался с мистером Филипсом, который, прекрасно владея собой, сумел преодолеть свое грустное настроение и, подстраиваясь под тон доктора, принялся весело болтать.

К завтраку он не пришел, а за обедом сидел далеко от компании доктора.

Вечером он вышел на площадку, где сидели Гертруда и мисс Грэм. Только что прошел сильный дождь, и на небе сияла яркая радуга. Гертруде хотелось, чтобы мистер Филипс присоединился к ним и поговорил с Эмилией. Она надеялась, что беседа с Эмилией успокоит его мятежную душу. Но она ждала напрасно: он не подошел, а направился вверх по той дорожке, где они были утром. К ночи он не вернулся в отель.

Они пробыли в отеле еще два дня. Горный воздух благотворно подействовал на Эмилию, она даже стала выходить на небольшие прогулки. А Гертруда с доктором предпринимали дальние походы.

Мистера Филипса не было видно, он исчез. Когда доктор справился о нем, хозяин отеля сказал, что мистер Филипс ушел в понедельник рано утром, спустившись с горы пешком.

Доктор был удивлен и огорчен, потому что ему очень понравился новый знакомый.

– Ну, ничего, Герти, – сказал он, вскоре снова придя в благодушное настроение, – я уверен, что мы еще встретим его, когда меньше всего будем этого ожидать.

Из Катскилла доктор Джереми направился в Саратогу. В разгар сезона в городе был огромный наплыв публики, и непредусмотрительный путешественник, предварительно не заказавший комнаты, не мог и надеяться найти жилье.

– Где вы думаете остановиться? – спросил доктора один знакомый на вокзале.

– В гостинице «Конгресс».

– Вас там ждут?

– Нет; кто же нас может ждать?

– Хозяин. Если вы не заказали комнаты, вы ничего не найдете, потому что гостиницы набиты битком.

– Ну что ж, будем надеяться, – равнодушно ответил доктор.

Но скоро выяснилось, что все отели действительно заполнены.

– Что ж делать? – сказал доктор, подходя к дамам. – Пожалуй, придется сесть на первый же поезд и ехать назад. Не ночевать же на улице!

– Карету, сэр! – кричал извозчик.

– Угодно карету? – приставал другой. – Возьмите карет у, сэр!

– Да на что она мне! – рассердился доктор. – Куда ехать-то, когда у вас все занято, и подвалы и чердаки!

– Послушайте, сэр, – сказал один из извозчиков. – Все отели действительно заняты, но вам могут предложить квартиру вне отеля.

– Вне отеля! – разозлился доктор. – Я хочу не «вне», а «внутри» отеля. От какой гостиницы ваша карета?

– От отеля «Конгресс».

– Ну хорошо, подавайте. Но учтите, что если мы не найдем мест в отеле, вы будете возить нас, пока мы не найдем квартиру.

Дамы с трудом уместились в тесной карете; доктор уселся рядом с кучером.

В гостинице, как и следовало ожидать, не осталось ни одного свободного уголка. Но, стараясь все же как-то разместить гостей, конторщик сказал, что, возможно, ближе к вечеру даст им комнату в соседнем доме.

– А! Вот что, значит, называется «помещением вне отеля»? Но со мной дамы, мне надо устроить их сейчас же!

– Доктор Джереми! – раздался вдруг звонкий голосок Нетты Грейсворт, которая спускалась по лестнице вместе со своей бабушкой. – Как ваше здоровье? А мисс Грэм и мисс Флинт с вами? Вы надолго?

Доктор поспешил раскланяться с миссис Грейсворт, которую он знал лет тридцать тому назад, и не успел еще ответить Нетте, как к нему подошел хозяин отеля.

– Вы доктор Джереми? – спросил он. – Извините, пожалуйста, я не знал вас лично. Вам оставлены комнаты; сию минуту они будут готовы. Уже два дня, как они освободились и ждут вас.

– Как же так? Я не заказывал комнат!

– Наверное, кто-то из ваших знакомых позаботился об этом, и хорошо сделал, тем более что с вами дамы.

Доктор от души поблагодарил неизвестного друга и побежал сообщить радостную новость своим дамам.

Помещение оказалось прекрасным и в высшей степени удобным.

– Однако нам повезло, – сказала миссис Джереми, окидывая взглядом свою комнату и номер Эмилии и Гертруды. – Кто говорил, что люди здесь дерутся из-за помещений?

Доктор, уходивший распорядиться насчет багажа, как раз вернулся. Услышав последние слова жены, он с таинственным видом приложил палец к губам и тихо сказал:

– Это недоразумение. Комнаты, похоже, приготовлены не для нас. Конечно, когда приедут настоящие хозяева, нас попросят вон, но пока мы можем ими пользоваться.

Но никто не явился, и скоро они так там освоились, что даже рискнули попросить сменить комнату Эмилии на другую, на первом этаже, где находилась столовая, чтобы избавить больную от необходимости спускаться и подниматься по лестнице.

Не успели Гертруда с Эмилией переодеться к чаю, как в дверь постучали. Гертруда открыла и впустила Эллен Грейсворт, которая, живо поздоровавшись с ней, вдруг замялась и остановилась на пороге.

– Я боюсь, что вы сочтете меня навязчивой, – сказала она, – но Нетта сообщила мне, что вы здесь, а потом, неожиданно узнав от горничной, что вы поместились рядом со мной, я не смогла удержаться, чтобы не забежать мимоходом и не сказать, как я рада вас видеть!