Грэм, очевидно, был оскорблен, так как знал, что я терпеть не могу миссис Эллис.

– Вы лучше сделали бы, доктор, – заметила миссис Джереми, – если бы не задевали больного места этого славного человека.

– Я защищал Гертруду, моя дорогая.

– А Гертруде это вовсе и не нужно. Я уверена, что она любит и уважает мистера Грэма.

– Да, – согласилась Гертруда, – мистер Грэм был всегда добр и приветлив со мной.

– Пока вы не пожелали сделать что-то по-своему, – подхватил доктор.

– Мои желания очень редко расходились с его намерениями.

– А когда это случалось?

– Я всегда подчинялась ему – за исключением последнего инцидента, когда у меня появились новые и весьма серьезные обязанности.

– И я полагаю, – заключила миссис Джереми, – что вам было очень неприятно его недовольство. Но поговорим о другом. Я хотела бы знать, как вы устроились, Герти, где вы живете и нравится ли вам место учительницы.

Гертруда ответила на все ее вопросы. А доктор, услышав, что миссис Салливан была большим другом дядюшки Тру и Гертруды, когда он лечил старика, с интересом стал расспрашивать о ее здоровье.

Понимая, что Гертруда торопится, ее не стали дольше удерживать. Пообещав вскоре снова прийти, она уехала с доктором.

– Я придумала, доктор, – сказала Гертруда, когда они подъезжали к дому, – как нам действовать, чтобы не испугать миссис Салливан.

– Что же может ее испугать? – удивился доктор.

– Вы сами, если она узнает, что вы врач. Самое лучшее, если вы представитесь просто моим хорошим знакомым и скажете, что проводили меня по случаю скверной погоды.

– Ну, что ж! Давайте играть комедию. Режиссер труппы – Гертруда Флинт, неизвестный – доктор Джереми. Я готов. Что же мне сказать больной?

– Вы умнее меня, доктор, и я полностью доверяю вам. Вы сможете определить ее болезнь, а потом осторожно, постепенно открыть, кто вы на самом деле.

– Прекрасно. Я просто представлюсь любопытным человеком, который очень любит расспрашивать. Я выдержу свою роль.

Они вышли из кареты. Когда открылась дверь, им навстречу поднялась со своего кресла миссис Салливан, явно чем-то очень обеспокоенная; она едва выслушала Гертруду, когда та представляла ей своего знакомого, и взволнованно спросила, не привела ли она мистера Купера.

– А разве его нет дома? – спросила Гертруда, стараясь выглядеть спокойной, хотя это известие ее сильно встревожило.

Успокоив миссис Салливан тем, что она поручила старика мистеру Миллеру, человеку вполне надежному, Гертруда отправилась на поиски. Опасаясь, как бы миссис Салливан не стало плохо от волнения, она попросила доктора не уходить до ее возвращения.

Погода была ужасная. Снег бил в лицо. Добежав до церкви, Гертруда увидела, что мистера Купера там нет и почти все рабочие уже разошлись. Но Миллер был еще на месте, и от него она узнала, что каменщик не смог уговорить старика идти домой и потому повел его к себе; но он думал, что его уже давно уговорили вернуться домой и кто-нибудь из детей проводил его.

Значит, старик, наверное, и до сих пор там. С трудом добравшись до квартиры Миллеров, Гертруда постучала у дверей, но никто не показывался; тогда она вошла. Из кухни раздавался шум нескольких голосов, и Гертруда, решив, что ее не услышат, рискнула зайти туда. При виде незнакомки дети разбежались и попрятались по углам. Миссис Миллер, сконфуженная царившим на кухне беспорядком, начала было извиняться, но тут Герти увидела мистера Купера, сидевшего у камина с опущенной по обыкновению головой. Девушка подошла и хотела заговорить с ним, как вдруг ее внимание отвлекло необычное зрелище. На узкой кровати, прямо напротив двери, лежала больная женщина. Как только показалась Гертруда, она впилась в нее взглядом, приподнялась на постели и, вытянув руки, как будто желая отогнать видение, испустила пронзительный крик.

Невозможно было не узнать этот голос и это лицо. Гертруда, побледневшая и дрожащая, почувствовала, как в ней поднимается что-то вроде давно забытого ужаса: она узнала в больной Нэнси Грант!

– Вон! Вон отсюда! – закричала Нэнси, когда Гертруда после некоторого колебания подошла ближе.

Гертруда остановилась; увидев блуждающий взгляд и злобное выражение лица Нэнси, она боялась еще больше ее разозлить.

– Что ты, тетя Нэнси! – ласково сказала миссис Миллер. – Это же мисс Флинт, добрейшая душа!

– Нет! – выкрикнула Нэнси. – Я ее хорошо знаю!

Миссис Миллер отвела Гертруду в сторонку и заговорила шепотом, в то время как Нэнси, опершись на локоть, стала беспокойно оглядываться. Гертруда узнала от миссис Миллер, что она племянница Бена Гранта; долгие годы она ничего не слышала ни о нем, ни о его жене. Но несколько дней тому назад к ней пришла Нэнси, нищая и больная.

– Я, конечно, не могла выгнать ее, – продолжала она, – но, как видите, я не в состоянии и держать ее у себя. Мне очень неприятно, что она здесь, в кухне. К тому же дети шумят, от этого ей еще хуже, и я боюсь, что несчастная старуха просто не встанет.

– Есть у вас наверху какая-нибудь комнатка, без которой вы можете обойтись?

– Есть комната нашей Дженни. Она у нас хорошая девушка и даже сама предлагала мне поместить там тетю Нэнси, а самой спать с детьми. Да ведь тогда надо будет и ту комнату топить, а это лишний расход. Я и положила ее тут, думала дня на два, а ей все хуже и хуже, да еще мне кажется, что и голова у нее не в порядке.

– Ей нужен покой, – сказала Гертруда. – Будьте так добры, поместите Нэнси в комнате Дженни; я заплачу за топливо и приглашу к ней доктора.

Миссис Миллер принялась было ее благодарить, но Гертруда остановила ее:

– Не благодарите меня, миссис Миллер; я давно знаю Нэнси и хотела бы помочь ей.

Миссис Миллер очень удивилась, но объяснять было бы слишком долго, а Гертруда торопилась.

Но ей все же хотелось поговорить с Нэнси. Она смело подошла к постели, невзирая на дикий и угрожающий взгляд устремленных на нее глаз.

– Нэнси, – сказала она, – вы узнаете меня?

– Да, да, – шепотом ответила Нэнси, не переводя дыхания, – зачем ты пришла сюда?

– Чтобы помочь вам.

Нэнси, глядя по-прежнему недоверчиво, спросила дрожащим голосом:

– А вы видели Герти? Где она?

– Она здорова, – удивленно ответила Гертруда.

Оказывается, больная не узнала ее!

– Она говорила, что прощает вас, что сочувствует вашим страданиям и хочет помочь вам поправиться.

– Правда? – прошептала больная. – Так вы меня не убьете?

– Убью? Вас? О, нет, мы надеемся помочь и вылечить вас.

Тут подошла миссис Миллер с чаем. Гертруда взяла из ее рук чашку и сама стала поить Нэнси. Больная пила, не переставая исподлобья смотреть на Герти. Затем она откинулась на подушки и забормотала что-то, упоминая имя своего сына Стивена. Видя, что ее мысли приняли иное направление, Гертруда отошла от кровати со словами:

– До свидания, я еще приду навестить вас!

– Вы не сделаете мне зла? – приподнимаясь, воскликнула Нэнси.

– Нет, напротив, я принесу вам что-нибудь приятное.

– Только не приводите Герти, я не хочу ее видеть!

– Я приду одна, – ответила Гертруда.

Нэнси улеглась, не спуская глаз с Гертруды, пока та не вышла вместе с мистером Купером.

Между тем доктор Джереми сидел у камина, положив ноги на решетку, и чувствовал себя как дома; казалось, он здесь не для того, чтобы дождаться Гертруду, а для собственного удовольствия. Они беседовали с миссис Салливан о маленьком провинциальном городке, где оба провели несколько лет в детстве. И робкая, застенчивая женщина чувствовала себя с доктором совершенно свободно. К приходу Гертруды доктор был уже вполне осведомлен о болезни миссис Салливан. И когда она ушла в соседнюю комнату за сухой одеждой для отца, он сказал Гертруде:

– Эта женщина очень больна.

– Да?

– Я уверен, – серьезно ответил он. – Жаль, что я не видел ее месяца три назад.