Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Витри, сударыня.

— И сколько до него?

— Три лье.

— А где у нас смена лошадей?

— В Воклере.

— Хорошо. Гони и, если увидишь вереницу карет, сообщи мне.

Пока дама переговаривалась с форейтором, Жильбер чуть опять не потерял сознание. Когда она снова уселась, то обратила внимание, что он сидит бледный, с закрытыми глазами.

— Бедняжка! — воскликнула она. — Вам опять дурно! Это моя вина. Человек умирает от голода и жажды, а я, вместо того чтобы напоить и накормить, мучаю его разговорами.

И чтобы исправить допущенную ошибку, дама первым делом достала из кармана в обивке кареты украшенную чеканкой фляжку, на горлышке которой висел на золотой цепочке позолоченный стаканчик.

— Выпейте сперва капельку этого вина, — сказала она и, наполнив стаканчик, подала его Жильберу.

На сей раз Жильбер не заставил себя упрашивать. То ли красивая ручка, протягивавшая стаканчик, была причиной тому, то ли жажда томила его сильнее, чем в Сен-Дизье.

— Вот, — продолжала дама, — а теперь съешьте бисквит. Через часок-другой вы позавтракаете уже основательней.

— Благодарю, сударыня, — ответил Жильбер, не отказавшись и от бисквита.

— А теперь, когда вы немножко подкрепились, — промолвила дама, — расскажите мне, если только вы не против выбрать меня в наперсницы, что заставило вас следовать за тем экипажем, который, как вы мне сказали, едет в свите дофины?

— Вот вам, сударыня, в нескольких словах вся правда, — начал Жильбер. — Я жил у господина барона де Таверне, когда туда прибыла ее королевское высочество, которая приказала господину де Таверне следовать с нею в Париж. Он подчинился. А я сирота, и обо мне никто не вспомнил. Меня бросили без денег, без пропитания. И тогда я поклялся, что раз все поехали в Версаль в красивых каретах, запряженных прекрасными лошадьми, я тоже отправлюсь в Версаль, но пешком, и на своих молодых ногах дойду до туда столь же быстро, как они в каретах и на лошадях. К несчастью, мне изменили силы, или, вернее, против меня ополчилась судьба. Если б я не потерял деньги, я мог бы поесть, а если бы поел, то сумел бы сегодня утром догнать лошадей.

— Браво! Вот это мужество! — воскликнула дама. — Поздравляю вас. Но мне кажется, вам неизвестно одно обстоятельство…

— Какое же?

— В Версале мужеством не проживешь.

— Я иду в Париж.

— В этом смысле Париж мало отличается от Версаля.

— Если нельзя прожить мужеством, можно прожить трудом.

— Прекрасный ответ, мой мальчик. Только каким трудом? Ваши руки не похожи на руки поденщика или носильщика.

— Я буду учиться, сударыня.

— Мне кажется, вы и без того обладаете изрядной ученостью.

— Да, ибо я знаю, что ничего не знаю, — сентенциозно ответил Жильбер, вспомнив изречение Сократа.

— А не будет нескромным, ежели я спрошу вас, мой юный друг, какую науку вы намерены изучать?

— Я считаю, сударыня, что самая достойная наука — это та, что дает человеку возможность приносить пользу себе подобным.

С другой же стороны, человек настолько ничтожен, что просто обязан постичь тайну своей слабости, дабы тем самым постичь тайну своего могущества. Я хочу когда-нибудь узнать, почему мой желудок не дал сегодня утром моим ногам идти; наконец, я хочу также узнать, не эта ли слабость желудка произвела у меня в мозгу тот гнев, ту горячку, тот припадок черной меланхолии, что сразил меня.

— О, вы станете превосходным врачом, и мне кажется, что уже сейчас вы изъясняетесь, как врач. Через десять лет я предложу вам пользовать меня.

— Постараюсь заслужить эту честь, сударыня, — ответил Жильбер.

Форейтор остановил лошадей. На почтовой станции не было ни одной кареты.

Дама принялась расспрашивать и узнала, что дофина проследовала здесь минут пятнадцать назад; в Витри она должна сделать остановку, чтобы сменить лошадей и позавтракать.

В седло сел новый форейтор.

Дама позволила проехать через деревню шагом, но, чуть только последний дом остался позади, обратилась к форейтору:

— Не сможете ли вы догнать поезд дофины?

— Смогу.

— До того как он прибудет в Витри?

— Они едут рысью.

— Но если мы поедем галопом…

Форейтор глянул на даму.

— Тройные прогоны! — крикнула она.

— С этого надо было начинать, — ответил форейтор. — Мы уже были бы в четверти лье отсюда.

— Вот тебе в задаток экю, чтобы наверстал упущенное.

Форейтор отклонился назад, дама наклонилась вперед, их руки встретились, и монета из ладони путешественницы перешла в ладонь возницы.

Лошади тут же пошли вскачь. Карета понеслась как на крыльях.

Пока перепрягали лошадей, Жильбер вышел, вымыл в водоеме руки и лицо, которые весьма выиграли от этого, пригладил свои великолепные волосы.

«По правде сказать, он недостаточно уродлив, чтобы стать лекарем», — подумала дама, с улыбкой глядя на Жильбера.

Он же мгновенно залился краской, словно догадавшись о мыслях, сопутствовавших этой улыбке.

Завершив переговоры с возницей, путешественница вернулась к беседе с Жильбером, чьи парадоксы, неожиданные высказывания и сентенции весьма забавляли ее.

Она от души хохотала над иными его ответами, от которых на версту несло философическим суемудрием, и лишь иногда прерывала разговор, чтобы взглянуть на дорогу. При этом нередко случалось, что ее рука касалась лба Жильбера либо круглое колено прижималось к его ноге, и тогда путешественница искренне наслаждалась, наблюдая, как вспыхивают щеки будущего врача, что составляло полный контраст его потупленному взору.

Так проехали примерно лье. Вдруг дама радостно вскрикнула и ринулась на первое сиденье, не соблюдая на сей раз никаких предосторожностей, в результате чего упала всем телом на Жильбера. Она увидела последние экипажи поезда дофины, возглавляемого двумя десятками карет, которые медленно поднимались по длинному склону, почти все пассажиры вышли из экипажей.

Жильбер высвободился из складок цветастого платья, просунул голову даме под руку, встал коленями на переднее сиденье и принялся высматривать среди бредущих вверх маленьких фигурок м-ль де Таверне.

Ему показалось, что он узнает чепец Николь.

— Сударыня, мы догнали, а что дальше? — осведомился возница.

— Теперь обгони их.

— Обогнать их невозможно, сударыня. Дофину не обгоняют.

— Почему?

— Потому что это запрещено. Черт возьми, перегнать королевских лошадей! Да меня на галеры сошлют.

— Послушай, дружок, делай, как знаешь, но их надо перегнать.

— Так вы, значит, не из свиты? — спросил Жильбер, до сих пор считавший, что его спутница просто-напросто отстала, и видевший причину спешки в желании как можно скорее присоединиться к дофине.

— Любознательность похвальна, но нескромность достойна порицания, — ответила ему дама.

— Простите, сударыня, — покраснев, извинился Жильбер.

— Так что будем делать? — поинтересовалась дама у форейтора.

— Поедем за ними до Витри, а там, если ее высочество сделает остановку, попросим позволения проехать.

— Да, но тогда они спросят, кто я, и узнают… Нет, так не пойдет. Поищем другой способ.

— Сударыня, — обратился к ней Жильбер, — если вы позволите мне высказать предложение…

— Высказывайте, друг мой, высказывайте. Если оно удачно, я ему последую.

— Надо поехать какой-нибудь окольной дорогой, которая обходит Витри, и таким образом мы окажемся впереди дофины, не выказывая ей непочтения.

— Мальчик говорит дело! — воскликнула молодая дама. — Кучер, есть тут какая-нибудь окольная дорога?

— А куда надо ехать?

— Да куда угодно, лишь бы обойти дофину.

— А, понятно, — отвечал кучер. — Тут сейчас направо будет дорога из Маролля, которая минует Витри и выходит к тракту в Ла-Шоссе.

— Браво! — вскричала дама. — Это то, что нам нужно!

— А известно ли вам, сударыня, что, поехав в объезд, я сделаю двойной перегон? — поинтересовался форейтор.

— Если мы будем в Ла-Шоссе прежде дофины, получишь два луидора.

46
{"b":"202351","o":1}