Генерал терпеливо выслушал ее.

— Вы понимаете, что нарушили дисциплину? — как-то подозрительно спокойно осведомился он после паузы.

— Да. И готова объясниться. — Она выпрямилась. — Я сразу поняла, что дело Виктора будет связано с Кирой до самого конца, и поэтому была вынуждена поступить так.

— Почему я узнал об этом только сейчас?

— Потому что… я не знала, чем объяснить свой поступок. По правилам я была обязана арестовать Киру и допросить ее.

— И почему вы не поступили именно так?

— Я хотела. Но потом поняла, что она не из тех, кто помогает Виктору. Не знаю, что ее заставило влезть в это дело, и как она узнала о Викторе, но одно могу сказать точно — она играет нам полезную роль. Именно она смогла выйти на Тори, а сейчас ей удалось разгадать пароль к карте Сары. Думаю, это уже конечная точка. Мы откроем файлы и уничтожим карту. И Виктор проиграет. Только…

— Что?

— Нужно предоставить Кире безопасность. Я не уверена, что больница подходящее место, чтобы прятаться там от международных террористов.

Виррет снял очки и махнул рукой.

— Это ваша затея, мисс Венли. И ответственность за жизнь этой девушки лежит на вас.

Оливия ошарашенно шагнула назад.

Она ожидала чего угодно — крика, гневных речей, даже отстранения от дела. Но генерал даже не повысил голос. Для Оливии его фраза прозвучала несколько иначе. Если что-то пойдет не так, то он вспомнит ей все — и самодеятельность с Райвером, и случай с Аннет, и «коварный» план с Кирой, и все прошлые грехи, на которые он мог закрыть глаза. Именно это генерал и имел в виду.

Теперь Оливия и не знала, как ей реагировать. Конечно, стоило облегченно вздохнуть — неприятный разговор прошел более-менее терпимо и без конфликта. Но, с другой стороны, она не была уверена на все сто в свое затее. А что, если на карте Сары нет зацепки, которая привела бы их к Виктору? Нет, не может быть, тут же одернула себя Оливия. Ведь недаром он столько за ней гонялся.

— И еще, — проговорил Виррет. — Принесите мне все материалы по делу. Все, до единой бумажки. Я хочу быть уверен, что от меня не скрывают еще что-нибудь. А теперь я готов выслушать вас об инспекторе Кэлнорде.

Киру разбудила медсестра. Еще даже толком не открыв глаза, девушка поняла, что еще даже не начался утренний обход — в коридоре стояла мертвая тишина, а сосед по палате беззаботно сопел. Она попыталась отмахнуться от медсестры, не понимая, чего от нее хотят, но слух различил одну фразу, которая все же заставила отогнать сон прочь:

— Сейчас принесу твои вещи.

«Что? Какие вещи?» — хотела спросить Кира, но вместо этого лишь пробормотала что-то невнятное, что даже сама не разобрала. Назойливая медсестра удалилась, а Кира приподнялась на постели и протерла глаза. На улице только рассвело — солнце еще не показалось из-за высокого здания по ту сторону реки, а шум машин с дороги был редким. Она посмотрела в сторону двери, убедилась, что никого нет поблизости, и достала телефон. Ни сообщений, ни вызовов. Она ждала реакции Оливии Венли на ее сообщение. Неужели в АНБ разгадали шифр, и Кира им больше не нужна? Что тогда?

Тогда она лишится поддержки именно в тот момент, когда ей она так нужна.

Виктор каким-то образом узнал, что она жива. Либо следил за ее ящиком, либо за ящиком Эприла. В любом случае, ей было необходимо подумать и приготовиться. То, что он не оставит ее в покое, стало ясно уже давно — и Кира призналась себе, что это взаимно. Он стал ее головной болью, и она не могла жить с ней — ей требовалось от нее избавиться.

В коридоре послышались шаги, и Кира торопливо сунула телефон под матрац. В палату вошла медсестра с небольшим пакетом в руках.

— Здесь то, что осталось. Остальное нам пришлось выбросить — оно было непригодно.

Кира, по-прежнему ничего не понимая, заглянула в пакет. Она сразу узнала свои старые джинсы, в которых была в тот день, когда к ней пришла Тори. Вынув их из пакета, Кира увидела и кроссовки. Больше там ничего не было. Она уставилась на медсестру.

— Меня что, выписывают?

— Распоряжение доктора Андерсона. Видимо, он счел, что ты уже можешь отправиться домой.

— А где он сам? — Кира хотела объяснений. Еще недавно он говорил, что ей придется здесь задержаться как минимум на неделю, а тут такой поворот.

— Он зайдет через пару минут. Ты пока переоденься. — Медсестра покинула палату, оставив Киру в полнейшем недоумении.

Она стянула с себя больничные штаны, но несколько замешкалась перед тем, как надеть свою одежду. Андерсон сказал, что она была мертва сколько-то-там-секунд, и снова надевать эти вещи ей было противно. Но и в больничных тряпках ходить по улицам ей показалось неприемлимым вариантом. Постояв в раздумьях некоторое время, она все же стиснула зубы и переоделась. Осталась проблема — чем заменить сорочку.

— Можно? — На пороге показался доктор Андерсон. Он вежливо улыбнулся и вошел в палату. — Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно, — не пряча саркастической ухмылки, ответила Кира.

— А если серьезно?

— Я серьезно. Вы же выписываете меня. Стало быть, я должна быть абсолютно здорова.

Он смущенно почесал нос.

— Я не по своей воле тебя выписываю. Я думаю, ты уже в курсе, что даже твое лечение у меня было приказом одной женщины. Так вот, выписка — ее же рук дело. Я не могу отказать ей.

— Понимаю, — с фальшивым сочувствием покачала головой Кира. — Обезболивающие хотя бы выпишете?

— Ну разумеется. — Он полез в карман, вынул оттуда листок, положил его поверх черной папки, которую держал в руке, и что-то быстро написал. Затем протянул листок Кире. — Это очень хорошие препараты, но должен предупредить, что они могут вызвать привыкание. Старайся принимать их только по необходимости и не напрягай ногу.

— А ходить как? — Кира прошлась до двери и назад, продемонстрировав хромоту.

— Я понимаю, что тебе больно. Постарайся побольше лежать. В конце концов, обратись к мисс Венли. Я думаю, если ты так нужна ей, то она найдет способ помочь. Она, кстати, встретит тебя.

Кира промолчала. Вместо того, чтобы продолжить бессмысленный разговор, она на глазах у доктора Андерсона вытащила телефон из-под матраца и сунула в карман джинсов. Она ожидала того, что доктор удивится или разозлится, но он лишь повел плечом.

— Так и знал, что ты найдешь способ пронести сюда телефон. Это тот парень, Ник?

Она кивнула, но тут же пожалела об этом. Ведь Ник работал в этой больнице, и теперь у него могли появиться неприятности.

— Я не стал бы препятствовать, — равнодушно проговорил Андерсон. — Ты в таком положении, что тебе нужна связь. Не очень знаю подробности, да и не хотел бы знать, но если такой человек, как Оливия Венли, интересуется тобой, то это неспроста.

Повисла неловкая пауза. Андерсону явно хотелось что-то еще сказать, но он не решался. Кира стояла у окна и смотрела на реку. Та свобода, которая совсем недавно манила ее своим запахом, своей свежестью, своими просторами, была совсем рядом, но Кира чувствовала какое-то напряжение. Будто там, за стенами больницы, сплошной сумрак и неизвестность. Кира вздохнула и повернулась к доктору.

— Прощай. Надеюсь, ты больше сюда не попадешь, — чуть заметно улыбнулся он.

Кира заглянула ему в глаза, но не ответила и молча прошла мимо него к выходу.

На улице было довольно холодно — противный ветер пробирал насквозь, а больничная сорочка никак от него не защищала. Кира стояла на крыльце, щурясь от не очень яркого света солнца, которое периодически пропадало за кучковатыми серыми облаками, и пыталась отыскать взглядом ту самую черноволосую женщину в строгом черном костюме. Но Оливия Венли, видимо, не торопилась. Ее роскошный «мерседес» вишневого цвета подъехал к крыльцу спустя четверть часа ожидания — Кира уже успела замерзнуть и разозлиться. Она, хромая, направилась к машине. Увидев, что ей тяжело идти, Оливия выскочила наружу.

— Я помогу тебе. — Она попыталась взять Киру под руку, но та отмахнулась от нее и влезла в салон.