За окном уже светало.

Утром Кира не обнаружила Ника в квартире. На кухонном столе лежала записка — «Ушел к Дане, приду к вечеру». Эта записка заставила Киру чуть заметно улыбнуться — ей никогда не приходилось сталкиваться с подобным. Все такие послания, оставленные на столах, прикрепленные к дверцам холодильника и спрятанные под подушку, казались ей вымыслом из книг и фильмов.

Выкинув записку в мусорный пакет, Кира включила чайник и достала из шкафа печенье. Ей предстоял целый день в одиночестве, каких она провела сотни в России. Но здесь Кира почему-то почувствовала себя неуютно. Дверь Ник закрыл на ключ — она не поленилась проверить, и это значило, что прогулка тоже отпадала.

Кира открыла окно, села на подоконник спиной к улице и закурила. По дороге проехал самый настоящий красный двухэтажный автобус. Кира завороженно проводила его взглядом до самого поворота, где он скрылся из виду. Именно такие автобусы казались ей символом Британии и Лондона — без них нельзя было представить эту страну.

Глядя выше сверкающих черепицей на солнце крыш, Кира курила и думала о том, что где-то там, за горизонтом, вдалеке осталась страна, в которой она родилась и выросла. Двадцать один год, почти что целая жизнь. Кира отчетливо помнила тот день, когда она научилась выговаривать букву «р», затем первое сентября — банты, костюмы, воздушные шары и незнакомая тяжесть за спиной. Противный запах первой сигареты, странное воодушевленное состояние после первой бутылки пива. Словно в тумане выпускной, на котором Кира напилась и сбежала с праздника домой — ей было противно торжество. Когда-то у нее были друзья, и она даже могла испытывать теплые чувства. Но это все осталось в прошлом, от которого Кира так старательно убегала.

Порой ей хотелось все это вернуть — посиделки с веселой компанией в городских парках, поздравления по праздникам, не имеющие смысла — Новый год, Рождество, День Святого Валентина, восьмое марта, день рождения. Кира знала, что потребность в общении и социальных контактах — неотъемлимая потребность каждого человека. И считала, что в таком случае ей следовало родиться животным. Животные инстинкты для Киры представлялись чем-то чистым, искренним, даже священным. Она понимала волков, разрывающих свою добычу на куски в защите своей территории или семьи, но никогда бы не поняла убийцу, совершившего злодеяние за деньги.

Кира вспомнила о Саре Саммерс. Эта загадка обещала быть сложной, но, как и все, имеющей ответ. Даже не сама смерть Сары интересовала Киру. Она готова была продать душу дьяволу, лишь бы узнать, что хранилось на телефонной флэшке. Самим убийством пусть занимается полиция — Кира не хотела соваться в это дело. Если материалы с флэшки помогут Райверу, то она просто отдаст флэшку ему, скажет, что нашла на улице. Если потребуется — Ник подтвердит.

Кира перенесла ноутбук на кухню. Флоренс в ответном письме прислал исполняемый файл «Дешифратора» без лишних слов. Кира удовлетворилась и этим. Запустив программу, она ввела в нужную строку путь к зашифрованной папке «Джеймс Хилтон».

«Запуск процесса обработки», — сообщило окошко программы. Кира откусила от печенья — предстояло ожидание завершения процесса. И, к ее удивлению, программа слишком быстро исполнила свою функцию. Посмотрев на надпись в окошке, Кира выругалась вслух.

«Ошибка: указанный файл не защищен».

Кира не знала, по какому алгоритму действовал «Дешифратор», она не видела ни одной строки кода, но зато Флоренс часто рассказывал о своем творении. И Кира пришла к единственному верному, по ее мыслям, выводу — использовался нестандартный способ шифровки. «Дешифратор» открывал данные бельгийских спецслужб, но не показал материалы Сары. Вряд ли Сара была настолько хорошим программистом, что смогла сама так прочно закодировать свои работы. Кира скрестила руки на груди. То, что происходило вокруг нее в последнее время, нравилось ей все меньше и меньше.

Виктор, чье местоположение так и не было раскрыто, одновременно осуществил три взлома. Затем он искал Сару, которая была зверски убита. А зверски ли? Кира вспомнила слова сержанта Райвера — «Она должна была кричать, сопротивляться, бороться за жизнь». Кира своими глазами видела длинный разрез, идущий от ключицы к низу живота. Такой не сделать ножом на живом человеке, который находится в сознании и чувствует боль. Кира потерла подушечками пальцев виски. Между всеми этими головоломками связи не обнаруживалось.

Уж не для того ли Виктор искал Сару, чтобы завладеть ее материалами с флэшки? Может, Джеймс Хилтон и есть Виктор? Кира сомневалась, что сетевой террорист может иметь отношение к пыткам и прочему садизму. Название папки «Новый мир» пока не поддавалось никакому объяснению, не находилось даже предположений.

Кира открыла сайт британских новостей. Естественно, сообщение о «садистском убийстве набирающей популярность журналистки» висело вверху всех списков. Прилагалось фото Сары, везде перечислялись ее самые громкие статьи. Кира поняла, что Сара начала свою карьеру задолго до окончания университета — еще в семнадцать лет она вывела на чистую воду педофила, который тщательно маскировался под педиатра.

«Силы Лондонской полиции брошены на поиски человека, таким чудовищным образом прервавшего жизнь Сары Саммерс». Этими словами заканчивалась одна из статей, посвященных ночному событию.

— Вот и отлично, — заключила Кира и приступила к продолжению работы над кодом.

Сержант Райвер развалился в кресле у себя в кабинете, закинул ноги на стол и взялся рассматривать фотографии, сделанные экспертом пару часов назад. Он помнил Сару еще живой — несколько раз девушка появлялась в телевизоре, однажды даже заходила в участок. Райвер считал ее красивой, и он не понимал, до какой степени садизма мог опуститься убийца, чтобы так зверски уничтожить ее красоту. Более того, он и догадываться не мог, кому так сильно могла насолить Сара. Конечно, те, кто понес немало убытков от ее рода деятельности, точили на нее зуб, но Райвер не первый год работал в полиции и знал, что подобные дела решаются иначе — чаще всего пулей, ну или подкупленной кучкой отморозков — зависело от размаха и объема кошелька у заказчика.

Если бы Сару нашли где-нибудь в переулке ночью, столько вопросов бы не возникло. Но она находилась у себя дома, одетая в домашнюю одежду. Сара сама открыла дверь убийце, а тот, сделав свое дело, упорхнул в окно.

Вся подобная картина не укладывалась в голове сержанта. Что-то казалось ему в ней лишним, странным, не тем. Соседи ничего не видели и не слышали, а Сара пролежала в своей ванной около суток. Инстинкт самосохранения всегда срабатывает, и даже если бы Сара увидела человека с ножом, она бы закричала, позвала на помощь. Сделала бы хоть что-нибудь, и в любом случае соседи бы услышали шум.

Райвер вышел в коридор, налил себе в пластиковый стаканчик кофе из кофейного автомата, немного постоял на месте, размышляя, затем снова вернулся в кабинет. Он вспомнил девушку из России с причудливой прической — кажется, ее звали Кира. Она впервые услышала о Саре Саммерс, всего день находилась в Лондоне, и тут же полезла в окно к незнакомому человеку. Райвер счел это странным, если не безрассудным. Может, она воровка, и влезла затем, чтобы поживиться за счет покойной журналистки? Но самое дорогое, что было у Сары — ноутбук — осталось в комнате. Так же при осмотре нашли немного денег. С виду эта Кира ничего не взяла у погибшей. И все же Райвер не мог найти объяснение ее поступку.

«Может, у русских так принято — лазить в окна, если не открывают двери? Черт, от этих русских одни проблемы», — недовольно думал Райвер, потягивая теплый кофе.

В дверь постучали, и не дожидаясь приглашения, вошел его напарник, Стюарт Доули.

— Веселая выдалась ночка, — сказал он, показывая на разложенные на столе фотографии.

— Это уж точно, — подтвердил Райвер и сложил фотографии в стопку. — Ума не приложу, как это все могло получиться. И никто ничего не видел и не слышал.