— Я рада, — равнодушно бросила Кира. Интерес к разговору исчез — она терпеть не могла, когда кто-то влезал в ее личное пространство или биографию.

— Поверь мне, как педагогу — твои знания в некоторых областях впечатляют. Ты бы хотела дать им реальную возможность изменить свою жизнь?

— Что? Не совсем понимаю, о чем вы. — Кира отложила пластмассовую вилку.

— Ты просто перестала испытывать интерес от учебы и забросила ее. Прогуливала школу, не делала домашних заданий, игнорировала замечания. Опустим подробности о твоих старых друзьях, с которыми ты сбилась с пути. Тебе это стало безразлично — ты требовала новых знаний и получала их сама. Ты самая способная ученица за последние лет пятнадцать в моей практике. Легко ухватываешь материал. А то, что ты написала о компьютерных вирусах, заставило пересмотреть некоторую литературу даже преподавателя местного вуза. У тебя появляются поклонники. Не школьники, которым твои пояснения кажутся проще, чем то, что они слышат от учителей, а действительно умные люди — медалисты, педагоги, профессора. Не слишком это похоже на троечницу, которая плюнула на учебу и связалась с плохой компанией.

Кира молча слушала. Разговор все меньше и меньше нравился ей. Мимо прошла пара — парень кавказской внешности с какой-то тощей длинноногой блондинкой. В нос Кире ударил омерзительно-приторный запах женских духов, и она поморщилась.

— Каждый год иностранные университеты проводят программу по привлечению студентов из других стран, — начала рассказывать Светлана Андреевна. — Разумеется, туда дорога открыта не каждому даже отличнику. Приглашаются зарекомендованные преподаватели, собираются конференции, и там решают, достоин ли тот или иной человек обучаться в их вузе. Их интересует не сколько способности в российских школах, сколько перспективность. Человек, за десять лет привыкший к нашим программам, будет там плестись на тройках до конца семестра, а затем провалит экзамены. Им нужны более широкие умы.

— Причем здесь я? — спросила Кира, на самом деле не понимая, как это к ней относится.

— Я случайно наткнулась на твой блог — один из наших старых учеников посоветовал нашему новому математику заглянуть в него — у них возник спор о выборе самого верного и удобного метода в решении квадратных уравнений…

Кира фыркнула.

— Материал средней школы, не интересно. Очевидно же, какой способ проще и удобнее.

Учительница подняла ладонь, прерывая ее.

— Не об этом сейчас. Я была приглашена в Лондон на конференцию одного такого вуза — не Оксфорд, конечно, но, тем не менее… и участвовала в жюри — заочно решались судьбы людей, которые об этом и понятия не имели. И я выдвинула твою кандидатуру.

— Не совсем честно, не так ли? Без спроса самих людей обсуждать их…

— Некоторых извещают, но они не тешат себя надеждами — как-никак лондонский университет. Огромные перспективы на горизонте. Шанс имеет один из миллиона. И тебе, Кира, повезло — этот университет готов принять тебя.

Сначала Кира не совсем поняла, что она только что услышала. Мозг уловил что-то вроде «университет готов принять тебя», опустив детали местонахождения в Лондоне и всевозможных вытекающих перспектив. Кира сидела с широко открытыми глазами и смотрела на учительницу, не в состоянии вымолвить ни слова.

— Вы сейчас серьезно? Я могу учиться в Британии?

— Ты формально уже там учишься. Тебе осталось решить их экзаменационные задания и приехать туда… Но я видела их задания — ты справишься. Поездку оплатят они сами, как и обучение. Фактически — все за их счет.

— И… когда? — Кира не могла поверить в то, что происходило.

— Сегодня я передам твое согласие, и, думаю, через неделю-другую ты уже увидишь своими глазами Лондон. — Она расплылась в широкой улыбке, показав два позолоченных передних зуба. — Тебе это не составит затруднений? Родители не будут против? Видишь ли, часто бывает так, что родители не понимают всей серьезности ситуации и не отпускают своих детей так далеко от себя…

— С этим все в порядке, — коротко ответила Кира и зачем-то добавила: — Я самостоятельный человек.

— Отлично. — Учительница не скрывала воодушевления. Кира вспомнила — Светлана Андреевна всегда искренне радовалась ее успехам. Одна из немногих, умеющих от души радоваться победам других. Хотя, может, это было лишь потому, что в победах была и ее заслуга. В любом случае Кира никогда не осуждала ее.

— Английский ты еще не забыла? — с иронией спросила учительница. — Помнится, у тебя было отличное произношение.

— Ничего не изменилось, — заверила ее Кира. — Я продолжала им заниматься и вне школы.

— Очень хорошо. — Учительница удовлетворенно кивнула и вытерла салфеткой губы. К еде она не притронулась — только немного поковыряла ложечкой пирожное. Кира же успела уничтожить салат и собиралась браться за сладкое. Упускать возможность поесть она не планировала — ближайшие дни могли быть совершенно пустыми в материальном плане.

— Есть одна проблема, — решила сообщить Кира. — Мне не на что будет жить там до сентября.

— Не считаю это проблемой, — ответила Светлана Андреевна. — Моя знакомая поможет тебе устроиться. Ты единственный кандидат из нашего города, которого приняли в университет. Так что конкуренции в этом плане у тебя не будет.

Губы Киры дернулись в неуверенной кривой усмешке. Она вздохнула и почувствовала, как учащенно бьется ее сердце.

— Сегодня все как-то по-другому, — с кислым лицом Добрыня оглядел свой кабинет. — Какой-то нехороший день. Все такие серьезные, столько звонков, столько суеты… Как будто банду террористов готовимся выслеживать. Всего-навсего пацан, немного умнее остальных своих предшественников. Но и он окажется в зале суда, правда, чуть позднее.

Восемь-тридцать. Солнце уже готовилось к закату. «Я вернусь на закате».

— Столько пафоса, — фыркнул начальник, словно прочитав мысли Алексея. — Вернется он на закате… Ждем-с!

Они сидели в кабинете Евгения Юрьевича. Пошарив по карманам, начальник все извлек на стол и разложил перед собой — два телефона, сигареты, бумажник, блокнот, шариковую ручку и салфетку.

— Сверху велели докладывать каждые пятнадцать минут после девяти, — сказал он. — По специальному каналу соединения. Ох, не завидую я этому придурку, который заварил эту кашу.

— Я бы просто хотел на него посмотреть, — признался Алексей. — Такое в моей практике впервые.

— Так и в моей тоже…

Добрыня налил чаю, жестом указал Алексею на чайник, как бы предлагая присоединиться. Алексей покачал головой — от кофеина уже глаза на лоб лезли. Ему не терпелось дождаться назначенного часа и узнать, чем обернется угроза потенциального террориста.

— На этот телефон, — Добрыня протянул Алексею один сотовый, — будут звонить из банка. Держи, будешь принимать сигналы. На этот — из торговой компании. Те, кто в этих телефонистах — будут трезвонить на городской. Главное, не запутаться. Хотя, я думаю, все везде будет одинаково. Поэтому, чтобы не создавать суматоху, будем отвечать по очереди. Я первый отвечаю торгашам. Потом ты — банкирам. Потом снова я. Вот такой круг.

— Договорились, — не стал возражать Алексей и взял телефон в руку. — Как думаете, кто первый объявится?

— Предполагаю, что они начнут одновременно. Тут зависит от скорости реакции парней. — Начальник хохотнул. — Давай, покурим, что ли…

Алексей снова отказался. От табака саднило в горле. Добрыня приоткрыл окно, впустив в душный кабинет почти летний ветерок, и сунул сигарету в рот.

Снова разболелась голова — не то от дыма, не то от хронической усталости. Алексей налил из чайника простой воды и залпом выпил. Евгений Юрьевич поднялся из кожаного кресла и принялся мерить шагами кабинет. Телефон он не выпускал из рук, изредка поглядывая на экран.

Время тянулось медленно.

Неприятно заурчал живот, отвергая съеденный в забегаловке обед. К тому же снова захотелось есть. Алексей снова упрямо смотрел в окно, следя за движением на дороге — это как-то успокаивало расшалившиеся нервы. Где-то он читал, что причиной многих заболеваний являются именно нервные расстройства, следствия стресса. А нервные клетки не восстанавливаются. Или восстанавливаются, но крайне медленно — Алексей точно не знал.