Над водной гладью раздался голос:

— Воронин, ты слышишь меня?

— Слышу, слышу, — прокричал в ответ Николай. — Ты меня знаешь, а я тебя нет. Давай познакомимся.

— Не стоит из-за этого терять время. Уже час прошёл с момента нашего предупреждения.

— Что из этого?

— Вы согласны на наши условия? Грамоту из иконы в обмен на жизнь Ольги.

В этот момент из каюты двое здоровенных молодцов — один из них был Обух — вывели Ольгу. Руки у неё были связаны за спиной, но она пыталась вырваться, корпусом отталкивая сопровождающих. Рот был завязан скрученным в жгут платком. Непокрытую голову трепал ветер.

— Эй, парень на катере! Ты что сдурел, так обращаться с женщиной! — крикнул Николай Стысю.

— Красивый спектакль! — не удержался от восклицания Сергей.

— Меняемся, — не обращая внимания на слова Воронина, сказал Стысь. — Вы нам грамоту, мы вам жизнь Ольги. Она призналась, что помогла вам бежать, а хозяин не прощает таких выходок. За это её ждёт озеро. Но мы её помилуем, если отдадите пергамент.

Один из охранников подтащил к ногам Ольги большую гирю с верёвкой.

— Они не шутят, — сказал Николай. Голос выдавал волнение. — Афанасий, они не шутят!

— Ты, мужик с мегафоном, — оглушительно прокричал Афанасий. — Вы что там — сбесились?

— Если не отдадите, ваша спасительница погибнет, — донёсся голос Стыся.

— Шутят, не шутят, но Ольгу в их руках оставлять нельзя, при любом раскладе, — проговорил Николай.

Обух набросил на шею Ольги верёвочную петлю, конец которой был привязан к гире. В бинокль было хорошо видно бескровное лицо Ольги, глаза полные слёз. Она сникла и не сопротивлялась.

— Считаю до трёх, — продолжал Стысь. — Раз… два… Соглашайтесь! У вас нет выбора! Вы в наших руках! Три…

— Постой! — вскричал Николай. — Отдадим тебе грамоту. Сними петлю… Мужики, — обратился он к друзьям, — надо отдать бумагу…

— Я согласен, — сказал Афанасий. — Шут с ним, с сундуком.

— Я тоже, — присоединился к нему Сергей.

— Ольгу нельзя оставлять в их руках…, — возбуждённо говорил Николай.

— Тем более проверим — не разыгрывают ли нас, — сказал Сергей, который не мог до сего времени поверить, что их не обманывают. — Такие люди на всё способны.

— Если нас разыгрывают, Ольгу не отпустят, — сказал Николай, который считал, что всё происходящее — чистая монета, но и не хотел переубеждать Сергея, тем более, что скоро должно было проясниться, кто прав.

— Давайте с ними торговаться, — предложил Афанасий. — Они базар любят.

— Эй, на катере! — снова закричал Николай. — Мы согласны. Меняемся. Вы нам передаете Ольгу в целости и сохранности, мы вам грамоту.

— Мы не договаривались, что вам передаем Ольгу, — прозвучало в ответ. — Мы говорили, что сохраним ей жизнь.

— Вы что нас за дураков считаете, — с иронией сказал Николай. — Мы должны знать, что с Ольгой ничего не случится, и поэтому она должна быть с нами.

С минуту на катере было замешательство, потому что наступила гнетущая пауза. После некоторого молчания Стысь прокричал:

— Ждите!..

На катере, видно, совещались. Стысь сошёл в каюту и не появлялся.

— Они ещё раздумывают, — проворчал Николай. — Интересная запинка.

— Значит, наше путешествие за сундуком можно считать законченным? — спросил Сергей у Воронина.

В душе он был рад, что этому приходит конец. Ему порядком надоели приключения. Разве мог он предположить, уезжая неделю назад с дачи под Москвой, что попадёт в такую передрягу. Ему хотелось вернуться обратно к привычной жизни, позабыть и призрачный мурманский сундук, и всё, связанное с ним.

Николай не успел ответить на его вопрос — из каюты появился Стысь.

— Мы согласны на ваши условия, — прозвучало в мегафоне.

— Хорошо. Договорились, — прокричал Николай. — Повторяю условия: мы вам грамоту, вы нам Ольгу. Поняли? — Чётко выговорил он. — Без передёргиваний.

— Место обмена и когда?

— У меня нет грамоты с собой. Отпускаете меня за грамотой вместе с вашими людьми и освобождаете Ольгу. Она с моими друзьями уходит в безопасное место…

— Решаем мы, а не вы. Мы с этим вариантом не согласны. Слушайте наше решение. Пока ты не доставишь грамоту, Ольга и твои друзья будут в заложниках. Как только грамота будет у нас, мы отпускаем твоих друзей.

— Мы не согласны, — ответил Николай.

На катере воцарилось молчание. Стысь опять спустился в каюту и долго не появлялся. Выйдя на палубу, прокричал в мегафон:

— Поедете все вместе за грамотой. Когда отдадите, тогда мы вас отпустим.

— Соглашайся, — подтолкнул Николая Афанасий. — Пусть только Ольгу отпустят с нами.

— Мы согласны. Только Ольга должна быть с нами.

— Хорошо. Пойдёте под конвоем. Где гарантии, что вы не удерёте?

— А где ваши гарантии, что не врёте?

Стысь на это ничего не ответил.

Переговорив с кем-то, скрытым в каюте, прокричал:

— Спускайтесь!

— Мы спустимся, когда на берегу будет Ольга.

— Пока грамота у нас, нам нечего опасаться за свою жизнь, — подчеркнул Афанасий. — Но как только мы её отдадим, могут возникнуть непредвиденные эксцессы.

— Люди они ненадёжные, — подтвердил Сергей.

— Ненадёжные — мягко сказано, — поправил Сергея Воронин. — Они никудышные люди. Одним словом, бандиты.

— Зачем тогда отдавать грамоту? — недоумевающе посмотрел на товарищей Сергей.

— У нас безвыходное положение, — сказал Николай. — Отсюда нам в лес не прорваться, силы слишком не равны. Поэтому они могут нас взять измором. Еды у нас нет, придётся сдаваться на милость победителям.

— Или сдохнем от голода, или запросим пощады, — согласился Афанасий. — Поэтому вариант, который мы выбрали, предпочтительней всех остальных. Он даёт почву для маневра.

— И даёт нам шансы всё завершить благополучно, — добавил Николай.

— Ты надеешься на их джентльменское слово, — усмехнулся Сергей. — Ты послушай, как они разговаривают.

— Что они не джентльмены, ты прав. Отпетые негодяи. Когда грамота будет у них, наша жизнь гроша ломаного не будет стоить.

— Рискнём, — сказал Афанасий. — Где наша не пропадала. Умирать, так с музыкой.

Когда Ольгу доставили на берег, дуровцы стали спускаться с кручи, припрятав в тайнике вещи, которые могли им в дальнейшем сослужить службу. Уже оказавшись у кромки воды, они увидели, как катер вспенил винтом воду и взял курс на особняк, увозя с собой толстомордого мужчину.

У кромки воды внизу гряды дуровцев ждала лодка. Охранники доставили их на лесистый берег. В тени деревьев было прохладно. Николай огляделся: это было то самое место, где он в начале лета писал этюды. На обрубке сухого дерева сидела Ольга, закрыв лицо руками. Плечи вздрагивали. Лодка с двумя гребцами, которая доставила её сюда, колыхалась на воде чуть поодаль от берега. Николай присел рядом, отвел руку от лица, пытаясь заглянуть в мокрые глаза, тихо проговорил утешительно:

— Успокойся! Не реви! Всё кончилось.

Ольга перестала плакать и взглянула на «рыбаков», улыбнувшись.

— Так-то лучше, — проговорил Николай.

— Это нервы, — отозвался Афанасий. — Сейчас пройдёт. — Он присел перед ней на корточки, протянул плоскую фляжку. — Отхлебни! Пригуби! Это хороший коньяк, французский.

Дрожащей рукой она взяла фляжку и отпила глоток.

— Вот и молодец, — отечески сказал Афанасий.

— Я не хочу к ним возвращаться, — проговорила Ольга и широко открытыми глазами, мокрыми от слёз, взглянула на Афанасия. — Вы не оставите меня?

— Почему мы должны тебя оставить? — не удержался от ответа Николай. — Ты чего говоришь?!

— Я виновата во всех ваших бедах. Это… поддалась на уговоры Стыся… Он соврал мне, что вы бились об заклад.

Она рассказала, как уговорил её Стысь прицепить жучок к их одежде, как она согласилась, думая, что это всего-навсего, безобидная шутка.

— А зачем пуговицу пришила? — спросил Афанасий. — Это не укладывается в логическую цепь…