Когда они уселись в «Запорожец» и поехали, Нил Петрович приподнялся со скамьи и приветливо помахал рукой.

«Жигули» были на старом месте. Сергей закрепил трос за бампер, и они потащили машину в деревню.

— Вот ещё что я тебя попрошу, — говорил Николай Афанасию, который обратную дорогу ехал с Ворониным, а Сергей на буксируемой машине. — Если будет возможность, узнай, что за тип особняк у озера купил. Видать по всему очень крутой парень. Я в тот район на этюды выезжал, на лодке пытался к особняку подплыть — посмотреть, что за коттедж выстроили, так меня на катере двое парней чуть не утопили — лодку перевернули…

— Особняк? — переспросил Афанасий. — На озере?

— Да. На Глухом. Есть здесь такое поблизости. Хорошую такую виллу на берегу выстроили. Там раньше казарма была. Видно, хозяин её перестроил, забор поставил, наверное, землю купил. Мой дед всю жизнь боролся, чтоб там заповедная зона была, но, видно, сейчас, как и тогда, не до заповедных зон.

В полдень Николай повёз Афанасия к шоссе, а Сергей остался менять простреленное колесо.

Николай вернулся через полтора часа

— Ты быстро, — удивился Сергей, встречая его у ступенек крыльца.

— Дорога сухая — мигом доехал, — ответил Николай и оглядел «Жигули», стоявшие у гаража с заменённым колесом.

— Непрошенных гостей не видел? — спросил Сергей.

— Никого нету. Тихо.

— Афанасий уехал?

— Я его на автобус посадил. Как раз рейсовый шёл.

— Значит, без проволочек доберётся.

— Доберётся. Он парень шустрый…

— Не то слово — шустрый. — Сергей вспомнил, как он изображал из себя труп. — Он ловкий и к тому же артист.

— Не зря мы его посвятили в свои планы? — спросил Николай, которого томили сомнения в правильности их решения. — Как никак совсем незнакомый человек. К тому же говоришь — артист. Не околпачит он нас?

— Ты всё-таки считаешь, что я привёз подсадную утку?

— Я не считаю так, но…

— Брось, Коля, и меня заражать вирусом недоверия. Проверим в деле. Он мужик тёртый, к тому же бывший «афганец», думаю, не подведёт.

— Признаться, и на меня он произвёл впечатление надёжного человека, на которого можно положиться.

— Что ж тогда сомневаешься?

— Скорее по привычке. Пуганая ворона куста боится.

Вечером после ужина, Николай крепко запер двери, занавесил окна.

— После посещения не званных гостей меры предосторожности не повредят, — ответил он на немой вопрос Сергея.

— А ты точно знаешь, что в твоё отсутствие дом посещали?

— Уверен на сто процентов. Я наблюдательный человек. Представь себе, приходишь домой и замечаешь, что коврик под дверью не так лежит, как ты его положил, вещи сдвинуты, какие тут сомнения!? Конечно, проверял не особенно опытный. Ну, сам посуди: вот эта скульптура из корня дерева стояла на полке без движения больше года, пыль я не протирал, прихожу, — а на стеллаже с миллиметр узкая полоска, на которой пыль отсутствует, значит, кто-то сдвигал скульптуру, а точно на место не поставил. И ваше приключение со стрельбой. Так что лучше от греха подальше.

— Двери у тебя крепкие, стены прочные, но если нагрянут гости и приставят дуло к виску, тогда что?

— Может, я им раньше приставлю.

— Чего? Палец? Или сучок вот от этого пня? — Сергей указал на вырезанную из пня фигурку лешего с клюкой. Дробовик свой?

— Зачем? — Николай загадочно усмехнулся. — Револьвер.

— У тебя оружие есть? — Сергей округлил глаза.

— Сегодня нет, но завтра, надеюсь, будет. И в этом ты мне поможешь.

— Каким образом?

— Ночь потерпи, а завтра узнаешь.

Сергей пожал плечами, хотя его разбирало любопытство, откуда Николай возьмёт оружие, и проронил:

— Завтра, так завтра. Будем надеяться, что до утра доживём.

— Доживём, — бодро ответил Николай. — Пошли спать на сеновал. Там всё слышно, что происходит в деревне.

Взяв одеяло, Сергей пошёл за другом, не говоря ни слова.

Утром Николай по обыкновению встал рано и открыл дверь со двора на улицу. В лицо ударили яркие лучи солнца.

— Сергей! — позвал он. — Просыпайся, пора вставать. Это тебе не в городе — нежиться в постели.

— Иду, — отозвался Сергей и сбросил с себя одеяло.

— Хороший день сегодня будет, — сказал Николай, обводя глазами горизонт. — На небе ни облачка. Иди я тебе полью. — Он зачерпнул из бочки в пластмассовый кувшин воды.

— Так, где твоё оружие? — спросил Сергей, подставляя руки под струю и вспомнив вчерашний разговор.

— Придёт черёд, узнаешь.

— Подожду череда, — только и нашёлся, что ответить Сергей и сильно фыркнул — уж больно серьёзен был Николай.

После завтрака Николай завёл «Запорожец» и пригласил Сергея:

— Поехали!

— Куда?

— За оружием, — наклонился и прошептал ему на ухо Воронин.

— Ну, ты даёшь, — проворчал Сергей, забираясь в узкий салон «Запорожца».

Николай ехал на заброшенную мельницу, которая отстояла от Дурова километрах в двенадцати. Вспомнил он о ней в связи с оружием. Когда Геронт принёс ему икону на реставрацию, то за чаем, рассказал Воронину, что икону ему оставил хуторянин Антип Маркелыч Загодин, у которого Геронт был в услугах.

— Это, которого раскулачили? — спросил тогда Николай.

— Как хошь это назови, только нечего было раскулачивать, — ответил Геронт. — Он почти всё в колхоз отдал, которым тогда руководил твой дед Семён. Самую малость себе оставил.

— За что же его с сыном в Сибирь упекли?

— Упекли совершенно за другое дело. Банда у нас орудовала. Бредунов ею командовал, Бредун его прозвали, такой мужик был… А Антип Маркелыч, тот на два фронта работал: и с советской властью заигрывал, и Бредуну помогал — снабжал его провиантом, оружие укрывал.

— Теперь понятно, — проговорил Николай. — А дед ничего мне не рассказывал.

— Мал ты, наверное, ёще был…

— Может, и так.

— Оружие, — продолжал словоохотливый Геронт, — он во дворе прятал, под настилом коровника. Помню, за день или за два до ареста меня будит, а я на сеновале спал, и говорит очень тревожно, что у него предчувствие нехорошее от сна дурного, проявляет он беспокойство о закопанном на подворье оружии — вдруг найдут. Давай, говорит, часть в лес отнесём, закопаем. Ну, унесли мы три револьвера да два, кажись, карабина артиллерийских с патронами.

— Прямо в лесу и закопали? — спросил Николай.

— Ну не совсем в лесу чтобы. Мне так казалось, что он расставаться с оружием не очень-то и хотел. Его отец Маркел мельницу в своё время держал, после его смерти Антип Маркелыч её забросил — она на отшибе оказалась, переселился на хутор, ну а мельница ветшала, гнила, пока совсем не развалилась. Дорога туда зарастала… На эту мельницу он меня и привёл. Копай, говорит, под опечком. А там, кроме опечка, всё сгнило. Ну, выкопал я яму, туда мы оружие сунули с патронами и забросали землей.

— Сколько же времени с тех пор прошло?

— Сколько? Да годов больше с полсотни, должно быть. Антип Маркелыч сгинул, а про оружие я забыл. Вот только сегодня к слову вспомнил…

Перебрав этот разговор в памяти, Николай задумался.

«Запорожец» медленно ехал по безлесому пространству, отдалённо напоминавшему зарастающую дорогу. Место, где когда-то стояла старая мельница, Николай знал хорошо — подростком часто туда ходил по грибы. От мельницы ничего не осталось, кроме небольшой возвышенности, густо поросшей лопухами, крапивой, а по окружности спутанным мышиным горошком. Просёлок, заросший травой, внезапно кончился, упёршись в березовую рощу.

— Вылезай! — скомандовал Николай. — Дальше пешком пойдём. — Бери лопату, а я мешок захвачу.

— Ты меня действительно не разыгрываешь? — спросил Сергей друга. — Мы за чем-то дельным едем?

— Сам увидишь, — ответил Николай.

— Одни загадки, — пробормотал Сергей, открывая багажник и доставая сапёрную лопатку.

— Что ты сказал? — не расслышал Николай.