— Никаких следов осветительных приборов я не нашёл, — ответил Владимир Константинович. — Правда, нашёл кусок обугленного сучка, думаю, остатки факела.

— Кто же этот Изот? — спросил Сергей, задав вопрос больше себе, чем остальным. — Наверное, тот, кто лежит с ножом. Проклял того, кто его ударил?

— Здесь что-то другое, — сказал Афанасий. — Тот, кто с ножом, умер раньше второго, он не мог написать этих слов. Он что нож вынимал из груди, а потом опять вставил?

— Я нашёл еще один нож, — сказал Владимир Константинович. — Но от него ничего не осталось, только костяная рукоятка. На ней написано: «Филиппъ Косой». Этим ножом хотели пробить отверстие в твориле, чтобы выбраться наружу, но дуб оказался твёрже. Когда я разбил творило, увидел, что его доски с внутренней стороны были буквально искромсаны ножом.

— Ну вот, — сказал Сергей, — вопрос с именами решён. — Одного звали Изотом, а другого Филиппом.

— И один зарезал другого, — добавил Афанасий. — Тот, кто писал на стене наверняка Филипп Косой.

Тайна двух человек в гроте, один из которых, несомненно, был убит другим, навела на грустные размышления всех членов экспедиции.

— Я полагаю, что их здесь закрыли, — продолжил после небольшой паузы Владимир Константинович. — Или они сами нечаянно оказались в западне и не могли выбраться. Творило сидело плотно. Я долотом выбил края — они затрухлявили и только после этого мог открыть. Возможно, это злоумышленники, которые пришли за сундуком.

— Они были не одни, — развил его версию Афанасий. — Когда то, что их интересовало, из сундука было взято, этих двоих оставили в пещере, отрезав пути назад, а остальные удрали. — Он оглядел всех победным взглядом.

— А в сундуке что было? — спросила Ольга Владимира Константиновича.

— Ничего значащего. Истлевшие старые рукописные книги. Сгнившие остатки одежды, подсвечники…

— А это что? — спросил Сергей, указывая на рисунок в стене, выложенный камнями чёрного цвета.

Николай посветил фонарём.

— Это восьмиконечный крест, — ответил Владимир Константинович. — Старообрядческий.

— Да, действительно, крест. — Сергей внимательно рассматривал его изображение.

— Ой, — воскликнула в это время Ольга, отступившая на шаг или два. — Здесь яма.

Ей посветили под ноги. Действительно, в полу было видно углубление, рядом валялись вывороченные из земли валуны.

— Здесь, видно, сундук был зарыт? — предположила Ольга.

— Яма маловата для такого сундука, — определил Николай.

— Может, она осыпалась, — сказал Сергей.

— Как бы она не осыпалась — этот сундук для неё очень велик, — согласился с Николаем Афанасий. — Смотрите, по краям камни не выбраны. Судя по всему, здесь был не сундук.

Закончив осмотр «гробницы», как её окрестил Владимир Константинович, они выбрались из грота.

Когда Лазутин с фонарем прошёл вперёд проверить настил колодца, Николай сказал:

— Здесь не тот сундук. В грамоте описывается значительно меньший и сплошь медный, а не окованный. Но помещение соответствует тому, где показан знак сокровища — помните, на пергаменте в центре пунктирной линии был обозначен восьмиконечный крест?

Показался Владимир Константинович, и они прекратили беседу.

— Это опасное помещение для ночлега, — сказал Афанасий. — Здесь будешь, как в склепе.

— И сыро к тому же, — добавила Ольга, передернув плечами. — Лучше быть на свежем воздухе.

Они решили не ночевать под землей, а забравшись в глухую чащу недалеко от подземелья, сломленные событиями прошедшего дня и ночи, карауля по очереди, дождались рассвета.

Спозаранку кладоискатели были на ногах. Солнце ещё не поднялось, и утренний туман тяжело пластался между деревьями, и они, казалось, росли из белёсого пара. Было прохладно и влажно. Обильная роса пригнула траву к земле.

Афанасий чертыхнулся:

— Не ко времени такая влажная ночь…

— Почему? — поинтересовался Сергей, не поняв, что имел в виду «афганец».

— Следы наши будут заметны.

Николай, видя, что Ольга дрожит от прохлады, снял куртку, отдал ей и укоризненно заметил:

— Поехала бы на хутор, спала бы в мягкой тёплой постели. Тётка Вера и баньку протопила бы, и пирогов напекла…

— Всё хорошо, Коля. Не будем сожалеть о том, чего не было. — Она застенчиво улыбнулась, а Воронин заметил, что она впервые назвала его уменьшительным именем.

— Слушай сюда, — сказал Афанасий, собрав команду в кружок. — Займём вон ту высотку. — Он указал рукой на возвышенность. — Оттуда легче будет наблюдать за перемещениями неприятеля. Возражений нет? — Он обвёл глазами присутствующих.

— Какие возражения, командир, — ответил ему за всех Владимир Константинович. — Но мне кажется, что мы заняли непонятную позицию — нам надо скрыться от бандитов, а мы выслеживаем их…

— Ты зачем здесь? — усмехнулся Николай, испытующе глядя на проводника. — Занимаешься исследованиями истории старообрядческой жизни. Так ведь?

— Верно, — не моргнув глазом, отозвался Владимир Константинович. — Исследую. — Но сказал он это нерешительно, сам думая о другом.

— А они зачем здесь?

— Не знаю. По-моему, ищут золото, о котором меня выпытывали.

— Вот мы и хотим узнать, что они ищут.

Сконфуженный, Владимир Константинович замолчал и ни слова не говоря, поплёлся за остальными.

Солнце поднялось высоко, яркими лучами пронзая просветы леса, туман отступил, а Зашитого с командой не было. Возможно, они были заняты поисками Владимира Константиновича и его сообщников, потому что догадались после фейерверка Афанасия, что у их пленника были товарищи.

Им наскучило ждать, как вдруг Сергей, занимавший наблюдательный пост, сообщил:

— Зашитый показался.

Афанасий приложил бинокль к глазам.

— Действительно. Идут. В колонну по одному.

— Много их? — спросил Николай.

— Сейчас выйдут на открытое место, скажу… Семь человек. Троих не знаю. А так — Зашитый, Волдырь, Счастливый, Обух. Сам посмотри.

Он передал бинокль Николаю. Тот поднёс его к глазам.

— Идут уверенно, не боятся… С лопатами, ломами…

— Экипировка для земляных работ, — подтвердил Афанасий и, посмотрев на Владимира Константиновича, добавил: — Что скажешь, археолог?

— А чего сказать, — пожал плечами Владимир Константинович. — Я не ясновидящий и не знаю, что к чему.

— Это твои коллеги, выходит, — улыбнулся Афанасий. — Вишь, тоже историей, археологией интересуются.

Он пристально взглянул в глаза Владимира Константиновича. Тот выдержал взгляд.

Продолжая наблюдать за отрядом Зашитого, они, по предложению Афанасия, на всякий случай приготовились отступить в случае надобности вглубь леса, на заранее неподготовленные позиции, как выразился «афганец». Быть проводником в случае быстрого отступления, вызвался опять Владимир Константинович.

— Скит, — говорил он, — находится как бы на острове: со всех сторон эту земляную твердь, я подсчитал, площадью около тысячи гектаров, окружают непроходимые болота. Я сюда добирался по весне, по высокой воде, чтобы не плутать по протокам. Каждую весну я мчался сюда…

Отступать им не пришлось. Отряд Зашитого с утра, наверно, прочесал ближнюю окрестность, и никого не найдя, судя по всему, успокоился. Уголовники всецело были поглощены предстоящей работой. Они расставили часовых, срубили на поляне несколько больших кустов, оттащили их в сторону и вольготно уселись кружком, достав карты.

— Они кого-то ждут, — проронил Николай, продолжая наблюдать за бандитами в бинокль.

— Вертолёт. Чего же, — заметил Владимир Константинович. — Вчера они также очистили поляну, и потом приземлился вертолёт.

Он оказался прав. Приблизительно через полчаса послышался рокот вертолёта. Скоро в небе появилась и винтокрылая машина. Бандиты замахали руками, своим видом показывая, что они ждали именно её.

Вертолёт приземлился, срывая напором воздуха от винтов шапки у бандитов. Отодвинулась дверца, и на землю спрыгнул высокий с голым черепом и чёрной бородой мужчина в потёртых джинсах и вельветовой рубашке.