— А Георг, Андрей, Беатрис, Руфина?…

— Мы ничего не знаем о них, господин, — отвечал Кайл. — Только то, что Зору бросил в пропасть Руфину, за ней бросился князь Бероев, а его жена сражалась с Зору. Но выжили они после того взрыва или нет, мы не знаем.

— Выжили, — вставила Мирра.

— Хорошо, это пока единственное, что меня радует.

Однако Кайл не спешил верить девушке, несколько возмущенно, он обратился к ней.

— Ты ничего об этом не говорила!

— Я сама не знала!

— А теперь знаешь!

— Советую верить ей, Кайл.

— Конечно, господин, — несколько смущенно сказал дракон, вновь поворачиваясь к Амедео. — Просто…

— Просто в это не совсем верится, я понимаю. И тем не менее. А Беатрис? Значит, она победила Зору?

— Да, он погиб, его труп мы видели там, в том вакууме.

— Вакууме…. А мы попали в защитные колонны храма Зору?

— Да, Мирра нашла их.

— Это случайно! — выпалила девушка. — Я не знаю, как это произошло! Не знаю!

Кайл вновь удивленно посмотрел на нее. Когда же девушка вдруг встала и выбежала из комнаты, то ринулся, было, за ней.

— Стой!

— Не надо, Кайл, пусть идет. Ей сейчас тяжело, очень тяжело.

— Но…

— Почему? — Амедео, как показалось Кайлу, с некоторой усмешкой взглянул на него, и таинственным голосом ответил. — Этого нам не понять. И не нам судить ее выбор.

— В каком смысле?

Теперь уже Амедео на Кайла удивленно, словно спрашивая: зачем тебе ответ и как ты смеешь в принципе здесь спрашивать. К счастью, господин Новилин умел понимать многозначительные взгляды, потому сразу вернулся к начатому разговору.

В это время Мирра, стремглав, пронеслась через всю деревню, не обращая ни малейшего внимания на окрики, предостережения собственного сознания. Так она бежала минут восемь, но потом значительно сбавила скорость, и вскоре перешла на шаг. Внутренне, непонятное ей ощущение предостерегало ее, оно буквально кричало: стой, не ходи дальше! Но Мирра шла, возможно, ей даже хотелось встретить неприятность, внешнюю, по крайне мере так, она могла бы дать отчет в том: что происходит. Мирра сделала шаг и поняла, что второй сделать не сможет: ее грудь сжало тисками, она открыла рот, чтобы вздохнуть, но воздуха здесь больше не было.

Из десяти храмов, личных владений Богов, один находился на территории Каримэны, и это был, конечно же, Дом хранительницы вайлискового дерева, Тэат. Храм располагался на одной из десяти центральных площадей Карим, названной в честь Богини, чем уже отличался от всех остальных храмов Богов: да, могло быть такое, что они находились на земле, но только в предельно возможной недосягаемости от смертных. Даже Чертомир являлся городом жрецом, но ни как не местом пребывания самой Богини Амнэрис. Однако Тэат считала должным находиться в белоснежном мраморном храме с хрустальными башенками, выстроенном вкруг вайлискового дерева.

Здесь, на площади Богини Тэат каждый день проходили торжественные церемонии по случаю появления на свет новых драконов, поэтому даже не житель столицы мог, раз побывав здесь, все увидеть, и самое малое единожды стать ее участником. Церемония была поистине красива, в чем-то даже просто загадочна. Одна интрига с именем ребенка — за исключением появления на свет принца или принцессы — когда верховный жрец объявлял мнение Богини — чего стоила. Тэат никогда не ошибалась, но, руководствуясь своими природными способностями, тонко и всегда безошибочно определяла: продолжателем какого рода станет маленький дракон. Ей верили, ее мнение уважали, перед ним преклонялись, даже Анжелина Дэ" Эстен молча и покорно приняла решение Тэат, которого, думало большинство, уже не будет — кто должен был принять княжеский титул Бириимии.

Итак, Тэат, как и всегда, готовилась к новой церемонии, только что она приняла молодую пару, но по ряду причин не поддержала их желание иметь ребенка: этот брак, созданный по исключительному для Каримэны расчету, не дал ничего обоим драконам, кроме холодных чувств обязательств по отношению к друг другу, потому Тэат рассудила строго. К храму уже шли двое других драконов, которых Богиня должна была принять, словом, ничего не мешало осуществлению ее долга, тогда как в мире уже бушевали страсти, уже рушилось пространство Идэлии, уже погибло четверо Богов, трое их которых стали распыленной частью пространства, но долго ли суждено было ему существовать при таком раскладе дел?

— Элина, — это был Тасмир, крайне взволнованный. — Элина, мы погибли!

Богиня на мгновение утратила привычное для себя спокойствие, изумленно посмотрев на Бога Добра и Милосердия. Она заставила себя успокоиться, хотя в душе ее родилось смятение, которое переросло в ужас и предпаническое состояние, едва Тасмир снова обрел дар речи и начал рассказывать.

— Он погиб, Элина, погиб!

— Кто? — спросила Богиня после довольно продолжительной для такой ситуации паузы, поскольку Тасмир смолк.

— Амедео.

— Что?! Но… как это возможно?

— Я… не знаю. О, если бы он делился хотя бы частью своих планов, но он всегда молчал, всегда! — Тасмир в крайнем возбуждении пересек небольшой зал. — Элина, Элина, я не могу! Я же никогда не любил его, никогда, тем более сейчас, но… тогда почему мне так больно? Нет! Это просто смятение по поводу всей этой ситуации! Нет, не могу, не могу лгать самому себе сейчас. Элина, мне кажется, я вновь стал смертным: можно ли так чувствовать при нашем статусе?

— Можно, Эдвин, можно. Но как это случилось? Что произошло? Ведь ничего такого не изменилось…

— Нет, как раз наоборот, все изменилось, можно сказать: пространства больше нет!

— Но…

— Это не относится к Каримэне! Я не знаю почему, видимо его пограничная завеса сдерживает натиск этой… чудовищной силы. Как? Я не знаю! Я отказываюсь что-либо понимать! Мы были вместе с Адорио в Царстве Льва, недалеко от границы с Каримэной, когда прошла эта жуткая смертоносная волна…. Адорио! Его тоже больше нет!..

Тэат с неподдельным ужасом в глазах посмотрела на Тасмира, То, что он говорил, повергло бы в смятение каждого, но, к счастью большинства, они не знали всех подробностей того взрыва и его последствий.

— Адорио отправился сразу туда, но я остался доделать начатое, однако потом я понял, что не могу переместиться в пространстве, а исходя из того, что я видел, я понимаю, что мне крупно повезло: стоило мне только применить магию, и меня бы постигла незавидная участь полного растворения в пространстве! Да, именно это случилось с одним магом, который хотел помочь своей семье. Не знаю: почему, но я вначале определил состояние пространства, словно какое-то бессознательное чувство руководило мной. О, да что теперь в этом! Я хотел лететь сразу туда, в Идэлию, на место храма Зору. Зору! Будь он тысячу раз проклят! Если бы я только мог сейчас перенестись во времени, я бы уничтожил этого негодяя, несмотря ни на какие приказы Амедео!

Но я хотел узнать, что сталось с границей Каримэны. Переместиться так я, конечно же, не смог — только в образе простого дракона. И здесь…. Здесь ничего не изменилось! А вот выбраться теперь из Каримэны с помощью магии нельзя, как и войти, я имею в ввиду наш способ, только через обычное приоткрывание завесы для прохода. Однако таких надежд относительно той же Долины Времен Года я не пытаю: там границы, насколько тебе известно, вертикальные, но не замкнутые

Я не знаю: что делать. Я не знаю, что могу сделать, без магии, без фактических возможностей, если только летать самому. Но что проку в этом? Хотя…. Нет! Польза в этом есть, по крайне мере, я найду этого… магистра магического огня! Я отомщу! Ведь ты только подумай: ничто больше не сдерживает змиев, нет больше границ Долины, наверняка сейчас каждый второй применяет магию, и погибает от этого! О, Элина, почему он ничего не говорил, почему?! Я не верю в то, что он ничего не знал!

— Наверняка знал, но ведь ты знаешь: если он кому что и говорил, то разве только Адэлине.