— Нет, нет, мне в качестве благодарности не нужно ничего, кроме выздоровления вашего мужа.

— Но, — не унималась женщина, — это дорогая вещь…

— Тем более! Мне вполне хватит того, что вы внесете необходимую плату в фонд больниц, но более, поверьте, ничего не надо. Не обижайте меня.

— Обижать? Что вы! У меня и в мыслях этого не было!

— Значит, и на деле этого также не должно быть! Извините, но мне пора.

С этими словами Руфина обошла жену нотариуса, вставшую, было, у нее на пути, в свою очередь женщина проводила ее непонимающим взглядом.

— Наверно, у драконов так принято, — решила тэнийка, но потом все-таки добавила. — Или она сама такая.

Руфина не стала возвращаться к себе и сразу поехала в больницу, где она служила главным целителем. Там уже ее напоили горячим чаем, когда же девушка рассказала своим коллегам о предложенном даре жены нотариуса, то мнения служителей исцеляющих сил разошлись. Одни говорили: надо было брать, другие — не в коем случае, третьи предпочли многозначительно промолчать, в душе они решили так же, как та тэнийка: "Наверно, у драконов, так принято". Хотя, конечно, знать о том, что в Каримэне бесплатная медицина и жесткая система запретов на всякие рода взяток, могли не все. Но последнее не требовалось Руфине для выбора своих собственных приоритетов — она знала, как ей поступать, и где искать опору — в собственной душе.

***

Прошел еще один день, подобный многим, но все-таки прекрасный по-своему. Сегодня, наконец-то, встала маленькая Дина — год назад она упала со второго этажа, и вот, долгое лечение дало свои плоды. Хотя в этом случае теряла надежду и сама Руфина, переставая верить в свою победу над недугом. Просить Камиллу она не решалась, она вообще обращалась к ней в исключительных случаях, когда ничто уже не могло помочь. Богиня ни разу не отказывала ей, но девушку смущала и отталкивала та чаша, преподнесенная ей пять лет назад. Что это было? Дань уважения или печать проклятия? Как сейчас звучали в ее сознании слова: "Прими мой дар, дочь моя"

— Нет, все-таки, дар, — вслух произнесла Руфина. — Тогда почему мне так не по себе? Каждый раз, когда обращаюсь к ней, в душе словно что-то обрывается. Может, это просто страх? Но тогда перед чем? Не больно это похоже на благоговейный трепет перед Богами.

Руфина тяжело вздохнула и подложила в камин очередное полено, и, чтобы отвлечься, решила почитать книгу. Новый увлекательный роман, подаренный ей накануне по случаю риданского праздника целителей, вскоре полностью увлек ее — девушка совершенно не заметила странное внезапное волнение пламени. И вдруг, в этой тишине, раздался голос, не Мирры, не Гордона, но также хорошо ей знакомый, пусть теперь и чуть позабытый.

— Читаешь, Руфина?

Девушка замерла, — на миг ей показалось, что это какое-то наваждение: вновь тишина. Только дрова в камине потрескивают.

— Ладно, можешь не отвечать: вижу, что читаешь.

Руфина медленно отложила книгу на столик, так и не закрыв ее, потом она тихо, несколько испуганно спросила.

— Кто здесь?

— Я. Или ты совсем забыла мой голос?

Нет, не забыла. Это был голосом Зору, ее отца, погибшего, как она считала, много лет назад под обломками разрушенного замка. Может, это его очередное путешествие в будущее? — тогда он, в принципе, не опасен, хотя… как знать: Боги могут и не заступиться. Девушка медленно встала и повернулась. В кресле, позади своего, она увидела страшное видение: Зору сидел перед ней, но выглядел он совсем не призрачным. Он испытывающе смотрел на нее. Выглядел он почти так же, как и в ту ночь, перед разрушением его храма, разве что старше, лет на пять.

— Не ожидала увидеть?

Девушка отрицательно покачала головой, не будучи в силах что-либо сказать — Зору улыбнулся.

— А я вот пришел. Дай, думаю, навещу любезную дочь мою, а то, соскучился я, знаешь ли.

— Чего вы хотите? — голос звучал глухо, но достаточно твердо.

— Того, что вполне можно осуществить. Это в целом, а в частности, я хочу устроить тебе еще одну встречу с твоим распрекрасным принцем.

— Я вас не понимаю.

— Не понимаешь? Ну, ничего со временем все поймешь, весь наш гениальный план.

— Наш?

— Да, мы тут с Сином одно дельце задумали. Син Балскове. Помнишь такого?

— Но… как это возможно?

Зору пожал плечам.

— "Возможно все в огромном мире", — помнишь, как в песне Тасмира поется?

— Оставьте меня, пожалуйста.

На этот раз старик рассмеялся. Она помнила такой смех, исполненный презрения, без малейшего намека на помилование.

— Пожалуйста! Нет, я не могу! Это же надо такое сказать!

— Но…

— Что "но"?! — резко оборвал ее Зору, вскочив с кресла. — Хочешь воззвать ко мне с тем, что ты — моя дочь? Была ею, пока не продалась этому зазнавшемуся малолетнему нахалу! Я нуждался в тебе, а ты бросила меня, бросила! И ради кого? Ради смазливого щенка, которого видела один раз в жизни? Что? Любишь его? Небось, до сих пор вспоминаешь, как он целовал тебя тогда, на площади!

Зору только что не метал стрелы гнева, он мог бы создать их силой своей магии, но не стал этого делать: Руфина была нужна ему. Что же касается шквала эмоций, то это, пожалуйста, в любом количестве, тем более что их у Зору накопилось не мало.

— Нет, Руфина, пощады тебе не будет, ты мне за все ответишь! Я… я любил тебя, я не спал ночами, когда ты, маленькая, болела, я все для тебя делал, исполнял все твои прихоти. И вот, как ты отблагодарила меня. Подстать своей мамочке. Вместо ответной любви, помощи предпочла предательство!

Руфина молча выслушивала все эти обвинения, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо сказать, хотя вряд ли ее слова сейчас достигли бы сознания Зору.

— За все надо платить, дочь моя, так что, посиди-ка теперь в другом месте. А в Тэнии как-нибудь и без тебя обойдутся.

С неисчерпаемой ненавистью в глазах Зору поджог пол. Девушка вскрикнула и невольно отступила на шаг назад. Бежать ей было некуда. Однако Зору, похоже, не собирался сжигать дом Руфины — он почти сразу потушил огонь, потом же решительным шагом подошел к Руфине и, резко схватив ее за руку, перенес в другое место. Как? Руфина не могла сказать, но знала одно: здесь не использовали магию.

Весь этот шум не слышали в доме: Мирра и Гордон жили в противоположной его части, но когда утром, юная Мирра пришла звать свою госпожу к завтраку, то первое, что она почувствовала — запах гари. Она вбежала в гостиную, где еще вчера вечером Руфина читала роман, теперь книга валялась на полу, удивительно, но брошенная явно с немалой силой она раскрылась, и именно на том месте, где остановилась драконица. Пол в комнате был обуглен, кресло странным образом расколото надвое. Мирра невольно вскрикнула и побежала в спальню Руфины, где ее, конечно же, так же не оказалось.

Меж тем с улицы доносилась привычная песня.

Прекрасный миг, чудесный миг

Начала дня, мгновенье утра.

Уж солнца луч в покой проник,

Лица лучом коснулся будто.

О! Новый день уже возник.

Сегодня в Школе долины Времен Года был праздник: отмечали день основания школы, условный, конечно, точной даты никто не знал, вернее, почти никто из ныне живущих. Огромная Зала Приветствия была подготовлена к торжествам, праздничный ужин, само собой, разумеется, ожидал учителей и учеников в центральной трапезной, а здесь должны были развернуться театральные действа, для этого приготовили сцену, декорации, расставили стулья. По сценарию за первым спектаклем следовала речь Главы Долины и Школы — именно такой титул носил руководитель всего комплекса Долины Времен Года. Потом вновь продолжались выступления учеников, вслед за которыми шли танцы, до самого утра.

В семь вечера ученики вошли в Зал Приветствия, впереди шли самые маленькие, замыкали колонну самые старшие, причем здесь учеников построили по возрасту, поскольку в классах возрастных рамок просто не существовало. Потому в одном классе мог сидеть и маленький девятилетний мальчик и седовласый старик, так было пятнадцать (Д) лет назад, когда сюда поступил учиться Георгий Ти-Ирис.