— Только не с Андреем, — возразил Георг, — он буквально час назад уснул.

Беатрис благоговейно посмотрела на мужа и невольно улыбнулась, так, около нее, больной, всю ночь могли сидеть только родители.

— Я полечу одна.

— Со мной, — сказала Руфина, и, не дожидаясь согласия Беатрис, отошла на несколько метров.

— Преобразимся у реки, я не хочу разбудить Андрея. Георг…

— Я останусь здесь, удачи вам. И будьте осторожны: мало ли что теперь на том месте.

Вместе Беатрис и Руфина отправились на место гибели Великого Бога Справедливости. Они не думали об этом сразу, но это являлось местом гибели и еще одного: служителя Магического Огня Зору, его останки, пронзенные острыми камнями, безмолвно напоминали о случившемся, а также о многом, о чем сразу хотелось забыть. Поначалу каких-либо видимых последствий от того взрыва они не видели и не ощущали, но там, около образовавшейся неправильной формы воронки, поняли: пространство, действительно, разрушено. Над воронкой вставала с десятиметровым радиусом сфера, выделенная оранжевой окраской. Этот странный шар огибал ветер, в нем тонули солнечные лучи, в его пределах более не росли даже лишайники, произраставшие на камнях. Основную силу губительности этой сферы теперь познала Беатрис, не взирая на отговорки Руфины, она полетела туда, и едва не сорвалась вниз. Отчаянно забив крыльями, Беатрис вынырнула из безвоздушного пространства, как выныривают из под гнетущей толщи воды.

— Что такое? — испугалась Руфина.

— Там, — жадно хватая воздух, говорила Беатрис, — там не чем дышать!

— Что?! Значит, пространство, действительно, разрушено.

— И рушится дальше. Давай облетим все вокруг, возможно, что-нибудь и найдем.

Они разделились и облетели всю возвышенность, но никаких останков Кайла и мирры не нашли, единственное, что насторожило Беатрис, это несколько голубых следов, очень напоминавших кровь драконов, единственно, что настораживало: она отдавала каким-то странным золотистым свечением. Вплоть до следующего возвышения пролетела Руфина, но не заметила ничего, кроме складок бывших гор и небольшого участка растительности внизу.

— Возвращаемся обратно, там ничего нет.

— У меня тоже ничего нет, — ответила Руфине Беатрис. — Я, к сожалению, была слишком занята Зору, чтобы видеть что-то вокруг, вполне возможно, что они спустились вниз, в конце концов, Кайл мог опустить Мирру, а там… вряд ли кто мог выжить.

— Что теперь будет, что нас ждет?

Применив силу кристаллов, Яромир перенесся на Старый материк, во владения Богини темных сил Амнэрис, он явился без какого либо приглашения, как постоянного, так и единовременного, слуги встретили его откровенно удивленными взглядами. Они не могли понять: кого видят перед собой. Однозначно не Бога, тогда вполне возможно, гостем мог оказаться слуга какого-то Бога, однако и этот вариант не выдерживал критики: им ничего об этом не сообщили, а сам пришелец не пожелал даже представиться. Надменным тоном он осведомился: на месте ли госпожа Амнэрис.

— А вы, простите, кто такой?

— Я? А какое вам дело?

— Как ты попал сюда?

— Это имеет значение? Самое главное, что я здесь.

Двое слуг-эльфов от возмущения побелели, лица их вытянулись, а дар речи заявил о качестве временности и преходящего.

— Мы так и будем стоять? — небрежно бросил Яромир. — Сколько это, в самом деле, будет продолжаться? Я требую, чтобы вы проводили меня к вашей госпоже.

— Кто ты такой, чтобы требовать здесь?!

— На это имеет право только Великий Бог Справедливости, а ты, знаешь, ли, не очень похож на него!

— Я им и не являюсь, — Яромир пожал плечами, сохраняя все тот же пренебрежительный тон, выражаемый и в его голосе, и в выражении его лица.

Однако в душе юноша если не паниковал, то, по крайней мере, был близок к тому: вопреки ожиданиям Сина, он не смог предстать непосредственно перед Амнэрис, в ее храме, что-то мешало ему проникнуть туда, и он не знал: что именно. Сам этот факт уже настораживал. Ведь это могло означать то, что Амнэрис могла дать ему, а в его лице и Зору, и Сину, достойный ответ. Но, как и почему она могла противостоять, казалось бы, всесильному оружию? Однако отступать Яромир не желал, собственно иного выхода у него не было — вернись он к Сину ни с чем, ему бы не оздоровилось, да и Амнэрис потом, случись, его догадки верны, может отыскать его и отомстить за бесцеремонное проникновение в ее владения.

— Сколько раз мне нужно повторять вам: я пришел к вашей госпоже?!

— А сколько раз повторять нам: назови свое имя?!

— Имя? Что ж, пусть знает: у ее порога стоит тот, кто может предложить ей объективно значимые предложения. Вас устроит такой ответ?

— Нет, такой ответ нас не устраивает!

— Мне очень жаль, но я не желаю говорить большее, вам — другое дело вашей госпоже.

— Нет!

Оба эльфа решительно преградили дорогу Яромиру, который еще не успел пройти всю галерею колонн. Более того, они приготовились для обороны, встав в воинственные позы.

— Убирайся отсюда, так же, как и появился!

— Я не для того пришел.

Чрезмерная заносчивость редко располагает к себе, но утверждает заявленное положение, если оправдывает себя действиями. Эльфы не помнили такого возмущения со времен их нормальной земной жизни, притом, что они служили у Амнэрис уже более пятисот лет, потому без промедления использовали магию, когда того потребовала необходимость. Яромир довольно улыбнулся: они сами подписали себе приговор, ему же ничего не пришлось для этого делать. С криками повались стражи храма Амнэрис на мраморное крыльцо, неизъяснимая для них боль пронзила их насквозь.

— Сами не захотели по-хорошему, — Яромир пожал плечами и неспешно прошел мимо охранников, сам открыл двери, вошел внутрь огромного каменного дворца.

Здесь не было особого великолепия; золото, серебро, драгоценные камни изредка проскальзывали в рамках общего интерьера, но и они не могли оттенить темноты внутренних помещений. Первые мгновения Яромиру стало не по себе, даже его смутила такая обстановка. В мыслях промелькнуло: "Что это? Странные вкусы Амнэрис, или подчеркивание ее предназначения?" Вскоре он мог получить ответы из первых уст.

— Кто ты? И что тебе нужно?

Она смотрела на него гневно и надменно — поколебленная самоуверенность Яромира готова было вконец расстаться с действительностью — непомерным усилием воли он заставил себя ответить ей.

— Я пришел с предложением, — голос все-таки подвел.

Это усилилось и тем, что Амнэрис внезапно рассмеялась.

— Ты опоздал, я не вправе уже отдавать кому бы то ни было руку и сердце! Тем более эльфу, тем более юнцу, и тем более заносчивому нахалу!

— Вы, вы не понимаете…

— С кем говорю? Неужели? Да, ты в зеркало себя видел?

— Вы напрасно смеетесь…

— У тебя все так серьезно?

Она открыто смеялась над ним — он негодовал, и она, опять-таки, знала это, и потому находилась в куда более выигрышном положении, чем Яромир, душа которого на шестьдесят процентов ушла в пятки. Еще немного и оставшиеся сорок могут догнать предыдущие.

— Я пришел говорить на равных!

— На равных! Да ты герой, но это не в твою пользу — все герои заносчивы, а заносчивых я жутко не люблю!

— Я, — несчастный эльф побелел как полотно и едва подбирал слова, а ведь их еще надо было произносить!

— Послушай, мальчик, шел бы ты отсюда подальше, пока я не отправила тебя сама!

И вот это смогло дать Яромиру опору.

— Давайте! Но только учтите: любой ход магией против меня — это замаскированный шаг против себя. Не верите? Скоро убедитесь!

— Да, ты определенно заносчив, и, я так понимаю, смеешь также утверждать о некой основе, питающей тебя. Но не думаешь ли ты, что она шатка?

— Нет, она тверда, и вы в этом скоро убедитесь!

— Ну, это я уже слышала. Еще что-нибудь есть?