— Нет, не надо их пугать, пусть летят. Лучше будет, если мы отправимся следом.

— Хорошо. Значит, будем жать?

— Пока да.

Тем временем Мирра проснулась, удивленно посмотрев на стоящих рядом нее мужчин. Она не могла понять: что разбудило её, а ведь что-то разбудило. В своем воплощении в теле риданской девочки тэнийки, она не обладала острым слухом, потому не сразу посмотрела наверх, и последнее сделала только когда странная волна призыв: "Взгляни на небо!", не проникла в ее сознание.

— Они там! — воскликнула она, поднимаясь. — Мы должны лететь с ними!

— Нет, — тут же возразил Амедео. — Мы полетим следом, но не ближе, нескольких километров.

— Но мы нужны друг другу!

— Я знаю.

— Не знаешь! — воскликнула Мирра в каком-то запале и в тот же миг испугалась своих слов: откуда они появились? Сама она не могла такого сказать.

— Хорошо, догадываюсь. Тебя это устраивает?

Устраивает, ту её часть, что овладевала сознанием Мирры, все более и более уверенно. Девушка покорно опустила голову, почти закрыв глаза.

— Мы будем ждать, — властно произнес Амедео.

***

Холод и боль железными нитями пронизывали сознание Лидии, и бичами терзали тело, с каждым шагом убавляя способность идти дальше. Нет, останавливаться нельзя, эти слова вновь и вновь всплывали в голове девушки, перейдя в тот статус навязчивых идей, которые даже на фоне ярких мыслей все равно продолжают звучать. Первые метров десять она то и дело останавливалась, в ужасе озираясь по сторонам: ей казалось, что он где-то рядом, что-то он идет по пятам, и вот-вот настигнет. А если он опять возьмет и появится подле нее? Нет, нет, ведь она видела, как Балскове что-то забрал у него, и Яромир потом очень расстроился. Наверняка, он хотел сразу переместиться к ней, но не смог, иначе бы он не стал тянуть. А забрать Син мог только эти кристаллы, невидимые…

Лидия болезненно озиралась по сторонам, медленно продвигаясь вперед. Вперед — во всяком случае, ей так казалось. На самом деле она неоднократно петляла вокруг той поляны, куда ее перенес Яромир, как петлял и он.

Яромир, лишенный привычной возможности ориентироваться в пространстве был полностью подвластен чувству потерянности в лесу, с той лишней разницей, что этот лес теперь для него стал непроходимой чащобой. Он постоянно спотыкался, часто падал, исцарапав оставшиеся участки неповрежденной кожи. Ощупывая деревья, он пытался успокоиться и запомнить очертания коры, но это укладывалось только в рвение и стоило ему начать спокойно руками проводить по стволу, как терпение в нем трещало по всем возможным швам и рушилось.

Все неуверенней девушка шла, но двигалась, и вдруг. Рядом нее хрустнула ветка, одна, потом другая, и, в довершение всего, раздались слова.

— Да не помню я!

Это был его голос, Яромира. Чего он не помнил, Лидию не волновало, она подметила про себя только одно: он ничего не говорил в ее адрес, значит, он не обнаружил ее присутствие для себя. Девушка вновь замерла, силясь утихомирить бешено клокочущее сердце. Меж тем Яромир приближался к ней — Лидия прижалась к стволу дерева.

— О-о! — стонал он, прикладывая руки к пустым глазницам. — Как же больно!

Яромир облокотился рукой о ствол дерева. Наклонив голову, он тяжело дышал. Выглядел он жутко, пустые глазницы как темные ложбины оврагов пугали и отталкивали — это не было больше лицом. Потом он пошел, медленно, опираясь на деревья, еще четыре ствола и дойдет очередь до нее, но Лидия не могла пошевелиться, остатки мужества покинули ее. Три, два… он облокотился о соседнее дерево — Лидия закрыла глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не потерять сознание. Яромир не заметил её и побрел дальше, а она, она обессилено опустилась на землю и беззвучно заплакала, слезы текли ручьем, и она могла только глотать их, снова и снова.

— Значит, Каримэна тебе не далась? — чуть насмешливо спросил Горавн.

Он и Син Балскове беседовали в храме Бога земных недр, в огромной светлой зале, усиливающей приход света позолотой стен. Эта была своеобразная приёмная, примечательно, ибо дальше Горавн не приглашал его. Конечно, Син мог в любую минуту перенестись в сокровенные уголки дворца, но не он не хотел портить отношения со здешним хозяином.

— Не далась, — Балскове едва сдерживал гнев, всем видом стараясь не выдавать своего внутреннего настроения.

— И что ты намерен делать?

— Я намерен расспросить тебя, друг мой: в чем особенности строения завесы Амедео Ти-Ириса?

Горавн рассмеялся, открыто, на этот раз не сдерживая презрения.

— Скромное желание, ничего не скажешь! Да только, известно ли тебе, Син, что настоящий маг, если он, действительно, создал что-то стоящее, не раскрывает секретов своего творения любопытным душам. Зору даже и словом не обмолвился своей любимой доченьке: в чем сила его перстня, а ведь она спрашивала его еще будучи маленькой, доверчивой, наивной, какой он желал видеть её и какой безудержно любил. Боюсь, ты слишком поторопился, убив Амедео, хотя, может, и нет: не думаю, что какие-либо угрозы могли заставить его раскрыть тайну собственного творения!

— А Амнэрис? Она может знать?

— Ты не улавливаешь ход моих мыслей, Син, я же сказал тебе, настоящий маг никогда в здравом уме не выдаст свою идею даже самому близкому ему существу. А он, действительно, создал нечто. Я не любил Амедео Ти-Ириса, но отрицать его могущество я не могу, даже сейчас.

Син насупился, встав, и сложив за спиной руки, он нервным шагом пересек залу. Он надеялся на большее, минимум на намеки, максимум на ответ, а тут!

— Тогда, давай, соединим то, что мы знаем об этой завесе. Для начала это не завеса, а магическая сфера, через нее нельзя проникнуть ни по воздуху, ни через подземные ходы, ни через воду.

— Всё так, — согласился Горавн.

— Проникнуть в неё можно только, если её откроют изнутри.

— Так.

— Значит, токи сферы направлены внутрь.

— Но прикоснуться к ним нельзя! Извини, Син, но, по-моему, ты занимаешься не тем, чем нужно. Скажи, что это даст тебе, эти поиски? Конечно, заносчивость в твоем стиле, но побороть завесу, сила которой увеличивается от воздействия на неё дополнительной энергии, глупо и бессмысленно. О, я не занижаю твоих способностей, но, по-моему, ты и сам знаешь, что они не чета суммарной силе конклава магов Долины Времен Года. Или ты забыл историю?

— Нет, я помню историю!

— Тогда зачем ты занимаешься ерундой?

— Я пытаюсь найти выход! — громко, резко бросил Балскове.

— Только не надо истерик! Выход — это не всегда сила, Син, иногда, это очень умелый и тонкий подход. Например, почему бы тебе не проникнуть в Каримэну как обычному смертному?

— Это невозможно! Я пробовал. Все входы закрыты, для всех!

— Даже для принца и для князя Бириимии?

Син остановился. Он не думал об этом, а ведь это, действительно, может быть выходом. Дракон повернулся к богу, его глаза сияли от восторга.

— Да! Это мысль!

— Вот именно. Они летят домой, в Каримэну. Так дождись их, потерпи немного, и ты окажешься там, заметь, без всяких драк, сохранив силы, и физические, и магические.

— Да! К тому же я смогу доделать начатое и насладиться смертью дражайшего потомка Амедео.

— О, да ты я смотрю: совсем горяч! Как, потерпишь, Балскове, или все горит в жерле вулкана?

— Вулкан подождет, до удобного момента. И мы, да, да, именно мы войдем в Каримэну и станем её властелинами!

В тот день Син говорил и говорил, мечтал и представлял, строил грандиозные планы, рассказывал о делах в Идэлии, но он так и не упомянул о кристаллических перчатках, отнятых у Яромира. Лишь в первое мгновение, еще там, в западноэльфийском лесу, в его голове проскользнула мысль о замене союзника, но он не задержал на ней внимания, как на обычном отрывке наших представлений, недостойных быть претворенными в жизнь.

***