— Алкмея, ты слышишь меня?

Девочка медленно, в пол оборота, повернулась к отцу. Но, словно не понимая его слов, ничего не отвечала. Мужчина сам подошел к ней, и, с улыбкой посмотрев на дочь, кивком указал на мальчика.

— Я вам помешал?

— Помешали?.. Нет, нет, мы даже ни о чем не говорили.

Ее голос, чистый и звонкий, словно первый звук после ночи прозвучал для Амедео несколько резко и неожиданно. Он чуть испуганно посмотрел на отца девочки, но тот лишь улыбнулся.

— Значит, ты и есть Амедео Антвелле Ти-Ирис? — спросил он очень дружелюбно.

Такая постановка вопроса несколько смутила мальчика, он внимательно посмотрел на мужчину, который быстро перевел его недоумение в вопрос, и на который не преминул ответить.

— Моя дочь столько говорила о тебе, что я решил уступить ее желанию и приехать сюда. Наша карета недалеко отсюда, на дороге. Но, если честно, мы не думали, что ты здесь, потому хотели ехать в замок, просто Алкмея попросила разрешить ей погулять здесь, по этому берегу.

— Вы искали меня?!

— Если ты тот самый Амедео, то да.

— Но… я не знаю вашей дочери, тогда откуда она меня знает?

— Алкмея, — улыбнулся дракон, — может, ты сама объяснишь мальчику, где и когда видела его?

Девочка несколько смущенно перевела взгляд на того самого мальчика, которого увидела два дня назад, с тех пор она не находила себе места, не могла уснуть, не могла ничего начать делать. Поначалу никто из родителей девочки не придал этому значения, расценив взволнованность дочери как простое детское восхищение красотой маленького Амедео, но потом, после того, как она не спала сначала первую ночь, потом вторую, они не шутку взволновались. Что это было? Ранняя любовь или что-то еще, более высокое? В последнее отец девочки верил менее всего, но сегодня, увидев не меньшее, чем у дочери, изумление, недоумение мальчика, понял, что это вполне может претендовать на твердое существование.

— Я видела тебя в парке, в городе. Ты шел со своей матерью…

Она просто видела его! Не более! И почему возникла такая реакция? Отец девочки, словно только сейчас осознав это, с ужасом отметил про себя: это невозможно, невозможно, чтобы одиннадцатилетняя девочка могла испытывать настоящую любовь! Нет, сейчас версия, граничащая со сказкой, о родственных душах стала для него наиболее привлекательной. В нее хотелось верить.

— Наверно, ты не часто бываешь в городском сквере, иначе бы Алкмея и раньше увидела тебя?

— Да, мы там случайно оказались.

— А мне нравится там гулять, если ты когда-нибудь будешь там еще, то непременно увидишь меня.

— Может, вам пойти погулять вместе? — предложил отец девочки, списывая их немногословное общение на его присутствие.

— А вы? — удивленно спросил Амедео.

— А я вернусь к карете, так будет лучше. Алкмея?

— Да, да, так будет лучше, — быстро сказала девочка, хотя не знала: стоит ли ее отцу оставлять их одних.

Странное чувство, подобное необычайному смятению, охватившее ее в тот день, совсем не прошло сейчас, но ведь она думала, что, после того, как увидит того мальчика вновь, к ней вернется ее прежнее мироощущение. Однако этого не произошло! Единственное, что могло бы сейчас хоть как-то порадовать ее — то, что мальчик испытывал сходные чувства.

— Если так будет угодно Алкмее, то я не против.

— Да, я хотела бы, чтобы ты показал мне окрестности вашего поместья.

Алкмея слабо улыбнулась и, протянув руку, коснулась ладони Амедео, если бы он только мог подумать тогда, что это прикосновение подобно полудню вновь наступит, в другое время, при других обстоятельствах.

В ужасе, при одной только мысли, что это вновь ее воплощение, пусть она и так всегда рядом, пусть она — живые чувства мира, Амедео мгновенно проснулся, резко приподнявшись на постели, но слабость взяла верх, и голова невольно упала на подушку.

— Отойди от него! — резко и даже зло воскликнул Кайл.

Не понимая, в чем дело, что она такого сделала, Мирра невольно отпрянула от кровати, хотя сейчас ее испугали не слова Кайла, но то воспоминание, которое предстало перед сознанием обоих. Девушка смотрела испуганно, недоуменно, теперь уже дракон испугался и за нее.

— Мирра! С тобой все в порядке?

Девушка тяжело и отрывисто дышала, не отрывая взгляда от Амедео, который тем временем открыл глаза и с не меньшим изумлением осознал, что он лежит в постели, что он ощущает слабость. И плюс к тому понимание того, что его предположения были верны, что она вновь нашла свое воплощение в простой риданской девушке. Как он должен был смотреть на нее теперь, зная, что в прошлый раз она в своем земном воплощении являлась его женой? Но если тогда его это восхищало, то теперь повергало в смятение. Он до последнего отказывался верить своим чувствам, доводам которых сейчас не мог противостоять.

— Насколько все плохо, Кайл? — тихо спросил Амедео.

— Мой господин!.. — начал, было, дракон, но тот его быстро осек.

— Прекрати! Даже не зная всей обстановки, я думаю, будет лучше, если ты станешь обращаться ко мне по имени. Ты понял?

— Да, гос…. Нет! Но назвать вас "Амедео" я тоже не могу! Это выше моих сил!

— И, тем не менее, ты произнес это имя сейчас, сможешь и впредь.

Кайл с не самыми лучшими ощущениями в душе подошел к его постели.

— Где мы? Что это за место?

— Нас приютили две эльфийки, а вообще эта деревня Предгорный Лес.

— Понятно, значит, мы недалеко от того места. Как ты назвал меня?

— Я… я…. Я подумал, что… будет лучше, если я скажу, что вы, вы,

— Ты, — поправил его Амедео.

— Ты, — с трудом повторил Кайл, и затем продолжал. — Так вот, вы, то есть ты, и Мирра — мои дети.

Амедео слабо улыбнулся, и вновь открыв глаза, посмотрел на Кайла.

— Молодец! Давно я лежу?

— Три дня.

— Тря дня. Как все символично! Тогда три дня беспамятства и теперь! Но если очнулся, значит, жить буду. Жить! Как это жутко звучит!.. Жутко!

Тем временем Мирра, не понимая: что с ней произошло, сидела в углу комнаты, в странной неудобной позе. Если бы не глубокое потрясение, граничащее перейти в душевное расстройство, она бы все забыла, постаралась восстановить то прекрасное расположение духа, которое не покидало ее все эти три дня. Мирре нравилось представлять себя дочерью заботливого, доброго, благонравного дракона, хотя поначалу ее и смущало такое положение. Она помогала Кайлу, готовила настой из трав, но подходить ближе, чем на метр к бывшему Богу Справедливости боялась. Почему теперь она переборола то чувство и подошла к нему? Ей показалось, что у него снова жар, потому она просто коснулась его лба. Что ж, возможно ее страхи были очень даже обоснованными.

— Кайл, расскажи, что случилось там и что за этим последовало?

— Ну, рассказать-то что случилось, я расскажу, но вот что за этим последовало, знает только Мирра.

— Тогда пусть сначала скажет она.

Логично было бы ответить, но Мирра молчала, чем вызвала недоумение Кайла.

— В чем дело? Разве ты не слышала вопроса?

Мирра испуганно посмотрела на дракона, потом не менее испуганно на Амедео, но, понимая, что ответить ей, если не сейчас, то позже, все равно придется, собралась с силами.

— Линии пространства разрушены, — тихо говорила Мирра, — вначале изменение было не столь значительным, но потом, после того как погибли Хранитель Идэлии, Бог Магического Равновесия и Богиня Целительного Искусства, оно исказилось до неузнаваемости. Теперь нельзя больше ни переместиться в пространстве, ни даже поговорить на мысленном уровне, и тем более применить магию. Применение магии грозит гибелью, бесследной, разделением на отдельные молекулы.

— А магические границы? Что можешь сказать о Долине Времен Года, о Каримэне?

— Границы Долины разрушены, там тоже, как и здесь не будет даже воздуха. Бедная Идэлия! Она погибнет первой!

— А Каримэна…

— Ее границы целы, господин.

Почему? Ответа на этот вопрос не мог дать пока никто, ни даже Мирра или Амедео, хотя обоих это заставило задуматься. Это решение вполне могло дать ключ хотя бы к пониманию создавшейся ситуации.