ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ Легкий локон, как вино, Дух воспламеняет — И меня, мой друг Гафиз, Волосы пленяют. Но вздымаются горой На длинноволосых Или маются порой В заплетенных косах. Мудрый с легкостью пройдет Сквозь соблазны эти: Тяжкой цепи предпочтет Шелковые сети. ПОГРУЖЕННЫЙ Бурлит волос водоворот! Блуждать вслепую в этой темной чаще Блаженными ладонями почаще — И станет шибче сердца оборот. Целую лоб, ресницы, веки, рот — Я весь в огне, и оторопь берет. И гребню пятизубому неймется: Он к ладным прядям так и рвется. Трепещут брови под рукой — Но разве плоть, но разве кожа Способна к нежности такой? Душа становится моложе, Коль выдается мне почаще Бывать в блаженной этой чаще. И ты, Гафиз, ласкал немало,— А нам пора начать сначала. С ОПАСКОЙ Ты надела изумруды — Мне ли их не величать? Вынуть слово из-под спуда Или лучше промолчать? «Как приветлив каждый камень!» Мой язык спешит изречь, Утаив, что рядом пламень И меня готов обжечь. Должно помнить ежечасно: Сей огонь жесток и лют! «Столь же стать твоя опасна, Сколь приветлив изумруд». «В этот тесный переплет…» В этот тесный переплет Втиснут рой свободных песен, Для которых небосвод, Да и тот немного тесен. Время — гробовщик вселенной, Но сильнее песен рать. Каждой строчке — быть нетленной, Как любви не умирать. СЛАБОЕ УТЕШЕНИЕ В полночь я плакал и маялся — Мне не хватало тебя. Явились привидения, И я смутился. Я сказал: «Привиденья! Я маюсь и плачу, А надо бы спать И вас, горемычных, не видеть. Не думайте худо о том, Кого вы мудрым считали,— Больно уж мне несладко!» И ночные тени С длинными лицами Мимо прошли, Явно не интересуясь, Глуп я или умен. НЕВЗЫСКАТЕЛЬНОСТЬ «Пусть тебе и не снится, Что по любви отдается девица. Я б так не мог, скажу по чести — Она к тебе жмется из лести». Поэт Полученным вполне довольный, Отвечу в оправдание: Любовь — подарок добровольный, А лесть — благодеяние. ПРИВЕТ
О, как мне было блаженно! Бродил я по краю, Где Худхуд снует по дорогам. Ракушки древнего моря В камне искал я окаменевшие. Прискакал Худхуд, Распушив хохолок. Важно вышагивая, Потешался над мертвыми Он, живущий. «Худхуд, — сказал я, — и впрямь Ты премилая птичка. Но не медли, удод! В путь! чтобы милой Возвестить, что ей навеки Я принадлежу! Было время, ты юркал Между Соломоном И царицей Савской, Стало быть, сводник ты опытный!» ПОКОРНОСТЬ «Ты весел, и радость в глазах! Поешь, словно гурия рая!» Поэт Любовь со мной на ножах. Я, правду сказать, помираю И петь совсем не хочу. Нелишне здесь вспомнить свечу — Как пышет она, догорая! «Любовная боль искала нору…» Любовная боль искала нору, Чтоб в тиши и во мраке забыться. Ей сердце мое пришлось по нутру — Теперь она в нем гнездится. НЕИЗБЕЖНОЕ Кто может добиться, чтобы птицы Не пели наперебой И чтобы во время стрижки Баран не вертел головой? Шерсть моя встала дыбом, Я попираю мораль? Полно! Мораль попирает Мой неуклюжий стригаль. Кто смеет велеть, чтоб в небо Не слал я песню мою, Чтоб я не рассказывал тучам О том, что в сердце таю? СОКРОВЕННОЕ Что́ таят глаза любимой, Люди бе́з толку гадают. Только я, избранник, знаю, Что за чувства взгляд питают. Взгляд гласит: любимый — этот. А не тот и не соседний. Люди добрые, увольте От гаданий и от бредней. Взгляд загадочен и скрытен, Любопытным в назиданье: Хочет милая назначить Час удобный для свиданья. |
