Магадев, земли владыка,

               К нам в шестой нисходит раз,

               Чтоб от мала до велика

               Самому изведать нас;

               Хочет в странствованье трудном

               Скорбь и радость испытать,

               Чтоб судьею правосудным

               Нас карать и награждать.

Он, путником город обшедшим усталым,

Могучих проникнув, прислушавшись к малым,

Выходит в предместье свой путь продолжать.

               Вот стоит под воротами,

               В шелк и в кольца убрана,

               С насурмленными бровями,

               Дева падшая одна.

               «Здравствуй, дева!» — «Гость, не в меру

               Честь в привете мне твоем!»

               «Кто же ты?» — «Я баядера,

               И любви ты видишь дом!»

Гремучие бубны привычной рукою,

Кружась, потрясает она над собою

И, стан изгибая, обходит кругом.

               И, ласкаясь, увлекает

               Незнакомца на порог:

               «Лишь войди, и засияет

               Эта хата, как чертог;

               Ноги я твои омою,

               Дам приют от солнца стрел,

               Освежу и успокою,

               Ты устал и изомлел!»

И мнимым страданьям она помогает,

Бессмертный с улыбкою все примечает,

Он чистую душу в упадшей прозрел.

               Как с рабынею, сурово

               Обращается он с ней,

               Но она, откинув ковы,

               Все покорней и нежней,

               И невольно, в жажде вящей

               Унизительных услуг,

               Чует страсти настоящей

               Возрастающий недуг.

Но ведатель глубей и высей вселенной,

Пытуя, проводит ее постепенно

Чрез негу, и страх, и терзания мук.

               Он касается устами

               Расписных ее ланит —

               И нежданными слезами

               Лик наемницы облит;

               Пала ниц в сердечной боли,

               И не надо ей даров,

               И для пляски нету воли,

               И для речи нету слов.

Но солнце заходит, и мрак наступает,

Убранное ложе чету принимает,

И ночь опустила над ними покров.

               На заре, в волненье странном,

               Пробудившись ото сна,

               Гостя мертвым, бездыханным

               Видит с ужасом она.

               Плач напрасный! Крик бесплодный!

               Совершился рока суд,

               И брамины труп холодный

               К яме огненной несут.

И слышит она погребальное пенье,

И рвется, и делит толпу в исступленье…

«Кто ты? Чего хочешь, безумная, тут?»

               С воплем ринулась на землю

               Пред возлюбленным своим:

               «Я супруга прах объемлю,

               Я хочу погибнуть с ним!

               Красота ли неземная

               Станет пеплом и золой?

               Он был мой в лобзаньях рая,

               Он и в смерти будет мой!»

Но стих раздается священного хора:

«Несем мы к могиле, несем без разбора

И старость и юность с ее красотой!

               Ты ж ученью Брамы веруй:

               Мужем не был он твоим,

               Ты зовешься баядерой,

               И не связана ты с ним.

               Только женам овдовелым

               Честь сожженья суждена,

               Только тень идет за телом,

               А за мужем лишь жена.

Раздайтеся, трубы, кимвалы, гремите,

Вы в пламени юношу, боги, примите,

Примите к себе от последнего сна!»

               Так, ее страданья множа,

               Хор безжалостно поет,

               И на лютой смерти ложе,

               В ярый огнь, она падет;

               Но из пламенного зева

               Бог поднялся, невредим,

               И в его объятьях дева

               К небесам взлетает с ним.

Раскаянье грешных любимо богами,

Заблудших детей огневыми руками

Благие возносят к чертогам своим.

Старый знахарь отлучился!

Радуясь его уходу,

Испытать я власть решился

Над послушною природой.

Я у чародея

Перенял слова

И давно владею

Тайной колдовства.

Брызни, брызни,

Свеж и влажен,

С пользой жизни,

Ключ из скважин.

Дай скопить воды нам в чане,

Сколько требуется в бане!

Батрака накинь лохмотья,

Старый веник из мочалы.

Ты сегодня на работе

Отдан под мое начало!

Растопырь-ка ноги,

Дерни головой!

По лесной дороге

Сбегай за водой.

Брызни, брызни,

Свеж и влажен,

С пользой жизни,

Ключ из скважин!

Дай скопить воды нам в чане,

Сколько требуется в бане!

Погляди на водоноса!

Воду перелил в лоханки!

И опять в овраг понесся

Расторопнее служанки.

Сбегал уж два раза

С ведрами батрак,

Налил оба таза

И наполнил бак.

Полно! Баста!

Налил всюду.

И не шастай

Больше к пруду!

Как унять готовность эту?

Я забыл слова запрета.

Я забыл слова заклятья

Для возврата прежней стати!

И смеется подлый веник,

Скатываясь со ступенек.

Возвратился скоком

И опять ушел,

И вода потоком

Заливает пол.

Стой, довольно,

Ненавистный!

Или больно

Шею стисну!

Только покосился в злобе,

Взгляд бросая исподлобья.

Погоди, исчадье ада,

Ты ведь эдак дом утопишь

С лавок льются водопады,

У порога лужи копишь!

Оборотень-веник,

Охлади свой пыл!

Снова стань, мошенник,

Тем, чем прежде был.

Вот он с новою бадейкой.

Поскорей топор я выну!

Опрокину на скамейку,

Рассеку на половины!

Ударяю с маху,

Палка пополам,

Наконец от страха

Отдых сердцу дам.

Верх печали!

О, несчастье!

С полу встали

Обе части,

И, удвоивши усердье,

Воду носят обе жерди!

С ведрами снуют холопы,

Все кругом водой покрыто

На защиту от потопа

Входит чародей маститый!

«Вызвал я без знанья

Духов к нам во двор

И забыл чуранье,

Как им дать отпор!»

В угол, веник.

Сгиньте, чары.

Ты мой пленник.

Бойся кары!

Духи, лишь колдун умелый

Вызывает вас для дела.