Между тем нелады между королями длились совсем недолго. Учитывая давние торговые связи Англии с континентальными регионами да и прочие достаточно интенсивные контакты, вскоре удалось достичь согласия. Все говорит за то, что примерно в 792 году, но в любом случае не позже 794-го, король Оффа провел денежную реформу, в результате которой английские монеты по весу и размеру были приравнены к имевшим хождение с 770 года денариям франкской чеканки (1,3 г серебра при 1,7 см в поперечнике). Тем самым Оффа сделал английские монеты свободно конвертируемыми в торговых отношениях, где основой считалась западная валюта. Но это продолжалось лишь до 794 года, когда настал черед денежной реформы Карла, в результате которой вес и поперечник пфеннига увеличились соответственно до 1,7 г и 2 см.

Карл юный вплоть до своей смерти оставался свободным от брачных уз. Нет никаких данных ни о его любовных романах, ни о внебрачных связях, ни о наличии детей от такого рода связей. Если верить стихотворению одного придворного автора, у Карла могли быть определенные гомосексуальные склонности, которые средневековые моралисты считали пороком видового понятия содомии. А если предположить, что именно безбрачие и бездетность мужчины примерно тридцати пяти лет подтолкнули его отца в 806 году к составлению подробного плана раздела империи? А может, поэтому при разделе старший сын получил так называемое ядро империи Карла, в то время как земли Людовика и Пипина (Аквитания и Италия) предполагали большую временную устойчивость ввиду наличия наследников мужского пола?

Берта сочеталась брачными узами с придворным, дипломатом, поэтом (псевдоним Гомер) и мирским аббатом Сен-Рикье (Сентула) Ангильбером. От этого брака родилось двое сыновей — Нитгард и Арднит. Первый стал блистательным историографом, описавшим раздор между сыновьями Людовика Благочестивого, в разгар которого он скончался. Это произошло в 844 году.

В отношении 790 года имперские хроники высказываются весьма лаконично: «В текущем году, однако, [военного] похода не было. В том самом городе [Вормсе] он вновь отметил Рождество [заодно и Новый год], а также Пасху [27 мая 791 года]».

Рассмотренная и подкорректированная версия имперских хроник более широко охватывает канву политических событий, не зацикливаясь на военных делах, сообщая, например, что в 790 году прибыло посольство гуннов, другими словами — аваров. В ответ на визит этого посольства король отправил своих эмиссаров: «Речь шла о разграничении реальных сфер правления. Этот спор и это разногласие были зародышем и колыбелью надвигавшейся войны. В нее некоторое время спустя оказались вовлечены гунны». Как упоминалось выше, речь шла о пограничных пустынных пространствах между рекой Энс (правый приток Дуная) и Венским лесом. Не исключено, что в то время считалась спорной и южная граница герцогства Фриуль, хотя аварские поселения незначительно заступали на территорию древней Паннонии {нынешняя Венгрия).

Встреча восточного посольства в среднем течении Рейна происходила в рамках большого дня приема при дворе. О подготовке некоего значительного шага можно заключить из сообщения, что на эту встречу в Вормсе прибудут короли Пипин и Людовик вместе со своими боевыми контингентами. Возможно также, что в свите Людовика будут и мятежный вождь басков Адельрик и его одураченный противник, герцог Корсо Тулузский, на которых король в присутствии сына наложил примерные наказания: ссылка одного и отстранение от должности другого. В свите Людовика также обращал на себя внимание аббат, связанный с марсельским собором персональной унией монастыря Святого Виктора, который тогда удостоился привилегии иммунитета. А вот в свите короля Пипина выделялся архиепископ Петр, в награду за основание в Милане монастыря Святого Амвросия удостоившийся грамоты с подтверждением прав на владение и права на свободное избрание аббата. Эта грамота содержит желание короля о молитве Господу для ниспослания милосердия к «нам и нашей супруге, нашим чадам, а также во имя стабильности империи».

Сыновья и прибывшая знать были отпущены без каких-либо дальнейших инструкций. Очевидно, пришлось дожидаться возвращения эмиссаров аварской аристократии. Поскольку политика или, точнее сказать, королевское правление в духе того времени в основном ассоциируется с ведением военных действий, к которым присовокупляется еще активное соблюдение права и общественного порядка (основанного на уважении права), король с виду казался весьма пассивным, но Карл дожидался эмиссара аваров. Во избежание упрека в том, что он «изнеживается в безделье и тратит попусту время», как говорилось в одном литературном свидетельстве, Карл из Вормса заехал ненадолго в пфальц Зальц близ Нойштадта, что на франкской реке Заале в округе Рён Трабфельд. Между тем 9 июня монастырь Прюм из Майнца приобрел владения не менее чем в одиннадцати местах, которые, однако, реквизировал один арпад. Но в суде аббат из Прюма и королевский эмиссар сумели доказать, что речь идет о королевском владении. Штраф, наложенный на арпада, достался аббатству Эйфель,

Поездка в пфальц Зальц, из государственной земельной собственности которого еще отец Карла Пипин в 742 году дотировал епископию Вюрцбурга, позволила монарху ощутить все прелести отвлечения от официальных обязательств в резиденции Вормса в самом начале лета. Географическое расположение Зальца, видимо, открыло возможность установить контакт с аббатом Баугульфом в стенах не очень удаленного монастыря Фульда.

На обратном пути вниз по течению Майна в конце августа крупные королевские аббатства на землях франков, Сен-Дени и Сен-Мартин в Туре, также удостоились грамот, выданных в Кост-хейме, к югу от Майнца. Правовая фактура и предыстория этих подтверждений вызывают повышенный исторический интерес. Так, расположенное в округе Брейс реституированное владение, подтвержденное грамотами, оказалось под властью обоих монастырей. Во времена отца Карла и его дяди Карломана оно было конфисковано в дукате Алемания и затем разными путями попало в руки третьих лиц, рассматривавших его как собственное владение, — граф Ротгар и некий алеман по имени Фулрид (или связанный родственными узами с Фулрадом, или сам Фулрад) продали или передали какую-то его часть аббатствам или монастырям Сен-Мартина и Сен-Дени. Это в своем правовом качестве весьма сомнительное приобретение аббаты Магинарий и Имерий предпочли вернуть королю. После выяснения правового статуса и получения обратно государственной земельной собственности король снисходит до раздачи этих владений их старым владельцам с характерной для него просьбой возносить молитвы о спасении его души и о стабильности королевства. Монарх вообще настаивает на реституции отчужденной государственной собственности, которая далеко не всегда попадала в руки ее законных кадельцев, как свидетельствует поучительный пример арпада, отказавшегося от притязаний в пользу Прюма да еще заплатившего штраф.

После возвращения Карла в осеннюю резиденцию в Вормсе сгорел, по крайней мере частично, тамошний пфальц. Поскольку епископская резиденция предоставила соответствующее жилье для размещения короля и его свиты, пребывание на Рейне оказалось не столь уж кратковременным, вероятно, с учетом пожелания королевы Фастрады, которая, видимо, родилась в регионе Рейн — Майн. Однако во все большей степени за право считаться резиденцией на первый план стал выдвигаться Ахен, неудержимо теснивший Вормс. Если поначалу король проводил время главным образом в Регенсбурге, не в последнюю очередь из-за экспедиции в земли аваров, а также в связи с урегулированием баварских дел, то после 796 года король все чаще занят обустройством своего пфальца в Ахене.

В 791 году, равно как и в последующем, основной внешнеполитической задачей стало противоборство с аварами. Наш надежный источник в лице Эйнхарда описывает с некоторым внутренним содроганием события, минувшие за время жизни более одного поколения: «Крупнейшей из всех его войн, за исключением с саксами, были походы против аваров или гуннов. Поэтому более других Карл был исполнен боевого духа, а его военное снаряжение отличалось большим совершенством, чем у кого-либо еще. Экспедицию в Паннонию, территорию которой населял этот народ, Карл возглавил лично. Командование другими походами он возложил на сына Пипина, наместников провинций, графов и королевских эмиссаров». И здесь перекличка с биографией Светония об императоре Августе: «Сам император провел только две кампании, остальными командовали его эмиссары, хотя иногда, например, в Паннонии (!) он присутствовал на месте событий или находился неподалеку». Так в жизни франкского монарха, па взгляд своего биографа, неоднократно прослеживается связь с великим императором. Это касается ограниченного личного участия, возложения на других лиц полномочий на ведение военных действий и не в последнюю очередь места развития событий — Паннонии. Эйнхард подводит следующий промежуточный итог: «Хотя противоборство с ним развивалось весьма активно, оно завершилось лишь через восемь лет». Согласно имперским хроникам, на это потребовалось целых двенадцать лет.