Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Пипин, видимо, давно уже осознавший свою судьбу, зимой 791–792 годов отправился на земли в среднем течении Рейна и якобы из-за болезни не показывался при дворе в Регенсбурге. До сих пор он никак не проявлял себя в качестве члена королевской фамилии, отсутствуют и какие-либо сведения о его потенциальной доле в имуществе. Его более юные братья Людовик и Пипин начиная с 781 года уже были королями, а Карл, набиравшийся ратного опыта в походах против саксов, ранее получил в управление дукат Мен, некоторое время спустя — Нейстрию, своего рода апанаж, или удел. Сыну Гимильтруды, однако, ничего не досталось. Возможно, Пипин мечтал заполучить герцогство Баварию, вот теперь, покушаясь на жизнь отца, он сплотил вокруг себя недовольных из руководящих кругов франков. Это — последний всплеск возмущения против нанесенной обиды.

Мятеж не удался. Пипин и другие его зачинщики были схвачены. Против них устроили публичный процесс. Как и в отношении Тассилона четыре года назад, приговор вновь выносит знать, а король лишь утверждает вердикт или смягчает его. Несмотря на заимствованное из римского государственного права преступление против монарха и во избежание упрека в антихристианской жестокости, король из высших соображений высокой политики воздерживается от казни собственного сына и милует дважды ущербного, заточая его в монастырь. Пипин был отправлен в домашний монастырь королевской семьи Прюм, где ему выбрили тонзуру. Здесь же он и скончался в 811 году.

Этим процессом и его завершением одновременно был решен вопрос о наследстве Пипина. Будучи монахом, он не обладал никакой собственностью, как и в случае с Тассилоном. Другие заговорщики в зависимости от тяжести содеянного и готовности к покаянию были обезглавлены, повешены или после бичевания и ослепления отправлены в ссылку. Их владения конфисковали. Иногда поговаривают о том, что король миловал сужденных. Так, в 797 году одному графу, сумевшему очисться и, кроме того, особым рвением доказать верность королю, вместе с королевским благорасположением удалось получить обратно свои владения. Другие, как упоминавшийся клирик, епископ Петр Верденский, уже в 794 году получили возможность в рамках судебного процесса доказать свою невиновность. Дело лангобарда Петра еще более показательно в том отношении, что Верденскую епархию он получил в благодарность за участие в деле Павии в 774 году.

Следует особо отметить, что заговор раскрыл не какой-нибудь верный королю франк, а лангобард по имени Фардульф. Он был из круга тех, которые, подобно брату Павла Диакона, отправились в ссылку и, видимо, по причине особой приспособляемости и образованности вскоре снискали доверие и благосклонное отношение Карла. А Фардульф в качестве вознаграждения за донос год спустя получил королевское аббатство Сен-Дени и стал аббатом. Этот факт свидетельствует о серьезности заговора, а также о том, что часть знати, епископы, аббаты, графы и прочие приверженцы Карла на имперском собрании, вновь проведенном в Регенсбурге в 793 году, были одарены и награждены ценными дарами, золотом, серебром и шелками. Фардульф, небесталанный рифмоплет, как свидетельствует высеченная им надпись над порталом в Сен-Дени, даже построил «залу» для своего короля.

ИЗМЕНЕНИЯ В БЕНЕВЕНТСКОМ ГЕРЦОГСТВЕ

Когда осенью 788 года назначенный Карлом герцог Гримоальд принял сторону Византии, женившись на греческой царевне, на юге Апеннинского полуострова в Беневенто произошли серьезные перемены. Прежде всего ярко выраженные торговые интересы, культурные переплетения и не в последнюю очередь соседство с Неаполем и Гаэтой предопределили долговременный союз Беневенто с Восточным Римом.

В конце 792 года, после того как Пипин уже разорил некоторые части Беневенто, Карл решил идти походом против отступников. Одновременно брат Пипина Людовик стал собирать в Аквитании войско. Пройдя Альпы через перевал Сени и вторгшись в долину реки По, он дошел до Равенны, где отметил Рождество. Как повествует затем так называемый Астроном, «объединенными силами они вошли на территорию провинции Беневенто, разорили все на своем пути и захватили крепость».

На эту, в общем, не столь блистательную кампанию, которая в политическом смысле особого успеха не имела, повлиял прежде всего голод. Массовое бедствие было вызвано неурожаем осенью 792 года, еще более усугубившим ситуацию на следующий год. Нехватка продовольствия оказалась столь острой, что пришлось отменять запрет на употребление мясной пищи на время предпасхального поста 793 года. Голод, охвативший Италию, Прованс, Бургундию и многие другие регионы государства франков, даже превратил многих в каннибалов. Яровые посевы не вызревали. Даже франкфуртское собрание 794 года отмечает обрушившиеся на страну бедствия и обнищание. Но это был скорее глас народа, а не взгляд рационально мыслящих богословов: «Опыт того года, когда нагрянуло страшное бедствие, означал погубленный бесами урожай. Раздавались голоса, извергавшие проклятия».

Хотя трудно установить взаимосвязь между заговором Пипина Горбуна и голодом, более чем плохое продовольственное снабжение добавило опасностей для авторитета короля и его семьи, которые и под покровом легитимизма обязаны были гарантировать рост и процветание аграрного государства. Возможно, обрушившиеся на страну беды и связанное с этим недовольство стали причиной того, что заговор охватил достаточно широкие круги общества.

Покинув Беневентское герцогство и перейдя Альпы, Пипин и Людовик направились в пфальц Зальц, что в округе Рён-Грабфельд. Там они встретились с отцом, от которого узнали о планах своего сводного брата. Вскоре Пипин простился и вернулся в Италию, в то время как Людовик пробыл у отца до осени 793 года.

Поскольку на 792 год никаких походов запланировано не было (все напряженно ожидали реакции покоренных, а точнее сказать, обращенных в бегство аваров), Карл активно занялся строительством мобильных мостов через реки. «На судах возводился мост, элементы которого скреплялись якорями и канатами; при необходимости их легко можно было собрать и разобрать». Раньше с одного берега на другой перебрасывали стационарные мосты. Такие Карл велел соорудить, например, при последней переправе через Эльбу. Новые же конструкции в большой степени отвечали стратегическим потребностям, поскольку на их монтаж и демонтаж 'Требовалось немного времени, что позволяло с большим успехом преследовать отступающего противника. Поход на земли аваров, связанный с форсированием Дуная, раскрыл фантазию и дарование Карла. Он мог воочию убедиться как в военном, так и в транспортно-техническом преимуществе судоходных и надежных водных путей в противоположность устаревшей системе перекрещивающихся путей в стороне от старых римских дорог. Этому увлечению гидротехническими сооружениями суждено было иметь значительные последствия — столь крупный проект был воплощен в жизнь лишь в наши дни в условиях нового маршрута. Сам проект Карла выделяет его из круга и предшественников и преемников благодаря недюжинному техническому таланту.

КАНАЛ РЕЙН — МАЙН — ДУНАЙ

В 793 году Карл остался в Регенсбурге в ожидании реакции противника, которого явно незаслуженно переоценили. Монарх готовился к новому вторжению в аварские земли, когда из округа Рюстринген до него дошла весть о смерти графа Теодориха, родственника Карла, еще в 782 году проявившего незаурядные военные способности. Теодорих через земли фризов вышел к Везеру и со своими отрядами попал в ловушку саксов. Двор был шокирован. Но Карл делал вид, что не понес никаких тяжелых потерь, тем не менее от экспедиции в Паннонию воздержался.

Между тем эксперты убедили его в необходимости прорыть судоходный ров или канал между Регницей (или Рецатом) и Альт-мюлем для преодоления водораздела, «чтобы без труда попасть из Дуная в Рейн, поскольку одна из этих рек впадает в Дунай, а другая в Майн». Это стало днем рождения проекта канала Рейн — Майн — Дунай. Он должен был соединить Центральную Европу с юго-востоком континента вплоть до Черного моря. Хотя из источников однозначно следует, что этот водный путь, согласно приобретенному им положительному опыту 791 года, Карл собирался в основном соорудить в военных целях и при этом думал главным образом о перемещении войск и их снабжении, тем не менее столь грандиозный водный путь мог бы использоваться и в региональной торговле со славянами, которые в обмен на соль и оружие предоставляли меха и людей, и в торговых связях с Византией. Возможно, королевские дворы, расположенные в верхнем течении Майна, а также судоходство на реке Рецат стали дополнительным стимулом для подобного планирования. Таким образом, реальные очертания приобрела путеводная идея, объединившая континент в восточном направлении вплоть до Малой Азии.

85
{"b":"146201","o":1}