В то же время Мануэль сидел в кабинете Хуана Антонио и, как обычно, жаловался на свою мать.

– Она просто невыносима. Все время Сония, Сония! «Пусть Сония посидит у нас, почему бы вам с Сонией не погулять!» – раздраженно говорил он.

– На твоем месте я соглашался бы с ней, – с улыбкой отвечал Хуан Антонио.

– Ты всегда ее поддерживаешь, – проворчал Мануэль.

– Вы с Сонией действительно были бы прекрасной парой.

– Мы не любим друг друга, – сердито возразил вдовец. – Мама не желает этого понять. Она ведет себя так же, как когда-то вела себя с Ракель.

Хуан Антонио поднял брови:

– Вспомни, ведь Ракель ты тоже сначала не любил, а чем все кончилось?

– Ракель я никогда не забуду, – грустно сказал Мануэль.

Его друг встал и прошелся по кабинету. Потом он повернулся к Мануэлю и осторожно сказал:

– Однажды Лолите удалось устроить твое счастье. Может быть, ей это удастся и во второй раз?

Мануэль задумчиво посмотрел на него и ничего не ответил. Они занялись делами. Но Хуан Антонио чувствовал, что высказал очень верную мысль, и решил действовать…

После работы Хуан Антонио заехал к Сонии. Он рассказал о разговоре с Даниэлой, о том, что у него появился внук, и посетовал, что по своей глупости разбил жизнь Даниэле.

– Может быть, ваш внук поможет вам вновь сойтись? – задумчиво спросила Сония.

– Наш внук, – повторил Хуан Антонио. – Как же быстро летят годы! Кажется, совсем недавно мы с тобой были детьми. Помнишь?

– Жизнь есть жизнь, – вздохнула Сония.

Хуан Антонио помолчал и, подумав, что настал удобный момент, завел разговор о Лолите и Мануэле. Женщина рассказала о последних проделках своей пожилой подруги. Они посмеялись, и ее брат сказал:

– Кстати, Мануэль тут как-то говорил… Лолита хочет, чтобы ты с ним… Понимаешь?

– Нет, и нет! – воскликнула Сония. – Это невозможно!

– Почему? – спокойно спросил Хуан Антонио.

– Нет, нет, – повторила она.

– Ну и зря, – сказал он. – Мне это кажется неплохой идеей.

– Нет. То, что было между Мануэлем и мной, давно умерло. Прошлого не вернешь.

Но слова Хуана Антонио запали ей в душу. Это понимал и он сам.

В течение всего полета Даниэла, не отрываясь, смотрела в окно. Ей казалось, что самолет летит невероятно медленно. Земля внизу, действительно, неспешно, как бы нехотя, уползала назад. Но всякому переживанию приходит конец. Дороги от аэропорта до клиники Даниэла просто не заметила. Узнав номер палаты, в которой лежала Моника, она попросила медсестру не предупреждать молодую мать.

– Я хочу сделать ей сюрприз.

– Понимаю, – улыбнулась та.

У Моники сидели Дениз и Ромелия. Девушка никак не решалась сказать о своем звонке Маргарите и решила начать издалека.

– Я думаю, твоя семья будет рада ребенку.

Моника пожала плечами:

– Как знать? Ведь он – сын Альберто, так что… – она не договорила.

– Почему бы тебе не позвонить им? Чего ты боишься?

– Позвоню как-нибудь потом, – сказала Моника и взяла младенца на руки.

Дениз вздохнула и, набравщись смелости, произнесла:

– Ты не рассердишься, если я кое-что тебе скажу?

– Что? – удивилась Моника.

– Нет, сначала обещай не сердиться.

– Ну хорошо, обещаю, – усмехнулась молодая мать.

– Я звонила Маргарите и сказала ей, что ты здесь и что у тебя родился сын.

Моника похолодела:

– Зачем, Дениз?

– Чтобы она сообщила все твоей маме.

– А я тебе доверяла! Как же ты могла? – с тоской произнесла Моника.

– Так будет лучше, Моника. Нельзя же тебе прятаться всю жизнь.

– Дениз, Дениз, зачем ты это сделала? Я так хотела скрыться от них…

Ромелия внимательно слушала их разговор, но тут решила вмешаться.

– Моника, ты ведь обещала не сердиться, – укоризненно сказала она.

– Да, сеньора, но… – начала она.

И в этот момент в палату вошла Даниэла. Моника в изумлении привстала:

– Мама!

Дениз подошла к вошедшей и сказала:

– Здравствуйте, я Дениз. Как хорошо, что вы приехали!

Даниэла улыбнулась ей, и они поцеловались. Ромелия приблизилась к ним:

– Я мать Дениз. Мы оставим вас одних. До свидания.

Они вышли. Даниэла подошла к кровати и показала Монике пакет.

– Это тебе прислала Мария.

Развернув пакет, она поставила образ на тумбочку. Моника приподняла ребенка и сказала, обращаясь к нему:

– Познакомься со своей бабушкой, малыш.

– Это он? – спросила Даниэла, улыбаясь.

Мать и дочь обнялись и заплакали.

Через несколько минут они сидели рядом, обнявшись.

– Прости меня, мама. Конечно, я должна была позвонить тебе.

– Я люблю тебя, дочка. Неужели ты сомневаешься в этом?

– Я наговорила тебе таких ужасных вещей… – качала головой Моника.

Даниэла погладила ее по голове и посмотрела на младенца:

– Он такой красивый, очень похож на тебя.

– Надеюсь, он не будет в своего отца.

– Не бойся, в любом случае, душа у него другая, а это главное.

– Я так счастлива, что ты приехала, мама, – произнесла Моника, прижимаясь к матери.

Та провела рукой по глазам.

– Мне было очень больно, когда ты сказала, что я не имею к тебе отношения.

– Мама, пожалуйста… – умоляла Моника.

– И я даже решила, что ты права, – продолжала Даниэла. – Поэтому я и не искала тебя. Мне казалось, ты сама должна была сделать первый шаг.

– Ты была права, – виновато сказала Моника.

Даниэла покачала головой.

– Нет, нет, во мне говорила гордость, высокомерие. Мой долг – всегда быть с тобой, невзирая ни на что.

– Мамочка, я так люблю тебя, – всхлипнула Моника.

Даниэла махнула рукой, как бы отбрасывая что-то.

– Ладно, хватит о прошлом. У нас теперь очень интересное будущее, – и она погладила лобик ребенка.

– Где твои вещи? – спросила дочь.

– Я отправила их в отель.

– В отель? А как долго ты здесь пробудешь?

– Пока ты не станешь готова вернуться со мной, Моника, – твердо сказала Даниэла.

– Но, мама… – растерянно начала Моника.

– Никаких «но». Я не уйду отсюда без тебя и без этого маленького существа.

Даниэла взяла младенца на руки и стала нежно целовать его личико. Она была счастлива. Одна мысль отравляла ее радость: Хуана Антонио не было с ними. Об этом же подумала и Моника. Теперь, когда ее вторая мама была с ней и между ними больше не стояла стена обиды и непонимания, ей хотелось восстановить семью, какой она была в самые счастливые времена.

Рубен осмотрелся по сторонам. Убедившись, что его никто не видит, он надел большие темные очки, достал из сумки, которая висела у него на плече, пистолет, вставил обойму, спрятал оружие в карман и вошел в магазин.

Оглядевшись, он приблизился к прилавку, за которым разговаривали молодые продавщицы. Одна из них повернулась к нему и приветливо спросила:

– Чем могу служить?

Рубен достал из кармана пистолет и, направив его в лоб девушке, сказал:

– Давай сюда все.

– Что? – испуганно спросила продавщица.

– Ну быстро, деньги из кассы! – крикнул Рубен.

Но в это мгновение в лавку вошел полицейский. Сразу сориентировавшись, он выхватил револьвер и наставил его на юношу:

– Руки вверх!

– Господи, он же совсем мальчик! – запричитала какая-то женщина, испуганно забившаяся в угол.

– Брось пистолет! – крикнул полицейский.

Рубен, поняв, что делать нечего, отпустил оружие, и оно со стуком упало на пол. Полицейский нагнулся, чтобы поднять смертоносный предмет. Рубен ударил его ногой по лицу. Полицейский упал, подросток бросился к выходу. Однако в магазин, услышав крики, вбежал еще один полицейский. Рубен кинулся по лестнице вверх, но навстречу ему бежал третий человек в форме.

Первый полицейский, поднявшись с пола, крикнул тому:

– Не стреляй, это мальчишка.