– Я столько лет работала у нее! Ведь это будет предательство! – говорила Роса.

Альберто вздохнул, допил свой бокал и, достав из кармана конверт, бросил его на стол.

– Это задаток.

Роса напряженно думала, как быть. На душе у нее было скверно. Она понимала, что, узнав обо всем, Даниэла вышвырнет ее на улицу. Но деньги, деньги… Иренэ и Альберто смотрели на нее с любопытством. Наконец женщина протянула руку и взяла конверт. Парочка заговорщиков облегченно вздохнула.

– Завтра я попробую снять копии, – сказала Роса, вставая.

– Когда она собирается устраивать презентацию? – деловито спросила Иренэ.

– Очень скоро, – со вздохом произнесла Роса. – Она договорилась с владельцам ткацкой фабрики. Он должен разработать ткани специально для ее коллекции. Кажется, через три месяца все будет готово.

– Надо спешить, – сделал вывод Альберто.

– Мне пора, – сказала Роса. – Я уже должна быть на работе.

– Теперь у тебя есть вторая работа, и платить мы будем втрое больше, чем Даниэла, – рассмеялась Иренэ.

Дора была в растерянности. Марсело позвонил и сказал, что хочет ее увидеть, Дора посоветовалась с Марией. Несчастная вдова, несмотря ни на что, не могла желать зла непутевому сыну. В сердце ее зародилась слабая надежда: а вдруг семейная жизнь поможет ему исправиться? Мария поговорила с Даниэлой – единственным человеком, которому она доверяла после смерти Игнасио, – и та поддержала ее. Поняв, что никто не осудит ее за встречу с Марсело, Дора назначила ему свидание.

– Я так рад, что мы снова увиделись! – сказал он.

– Что-то я не верю во внезапные перемены, – покачала головой Дора.

– Внезапные? Тебе кажется, что восемь лет – это пустяки?

– Восемь лет кошмара, – вздохнула Дора.

– Кошмар кончился, – сказал Марсело и попытался обнять ее. Она отстранилась.

– Нам пора прощаться, – сказала она, ощутив, как сильно бьется ее сердце. – Я не хочу, чтобы Начито нас увидел.

– Ничего, скоро мы будем втроем. Ведь это мой сын, – произнес Марсело. – Завтра увидимся?

– До завтра, – сказала Дора.

– До завтра, – кивнул Марсело.

Узнав, что Ханс улетел, не попрощавшись, Джина поспешила к Даниэле. Та дала ей письмо, оставленное немцем. Джина молча прочитала его и растроганно сказала:

– Бедный Ханс! Он такой добрый! Мне так жаль его, Даниэла. Как все ужасно!

– Он решил правильно, – задумчиво произнесла Даниэла. – Ты чувствовала себя обязанной ему и могла уехать в Германию, не любя его. Он это понял.

– Господи, – заплакала Джина. – Ну почему все так нескладно? Надеюсь, он найдет себе другую любовь. Он такой чудесный!

– Да, он заслужил счастье! – подтвердила Даниэла.

Подруги выпили по чашке кофе. Даниэла намекнула о своей новой коллекции и о договоре с владельцем ткацкой фабрики. Джина загорелась ее проектом.

– Ну что, со следующей недели начинаем работать? – спросила Даниэла.

Джина кивнула.

– Слушай, а как ты думаешь, не встретиться ли мне с Фелипе. Или лучше подождать, пока он сам позвонит?

Даниэла улыбнулась:

– Делай так, как подсказывает тебе сердце.

Раздумывать долго Джине не пришлось. Когда она сидела в гостиной дома Мендесов – Даниэла ушла к себе в комнату, – неожиданно появился Фелипе.

– Полагаю, ты ждала, что я буду искать тебя? – спросил он с порога.

– Я ничего не ждала, – сухо сказала она.

Начало не обещало ничего хорошего. Но все же Фелипе взял себя в руки.

– Я видел Ханса. Он сказал, что улетает и не будет больше стоять между нами.

– Он оставил мне письмо, – кивнула Джина. – Там написано то же самое.

– И что ты думаешь обо всем этом? – спросил он.

– Не знаю… – она встала и подошла к окну. – Вообще-то важно, что думаешь ты.

В это время к Даниэле пришел Алехандро. Он позвал ее в ресторан. Настроение у Даниэлы было не самое лучшее, но ей не хотелось обижать симпатичного мужчину. Флиртовать она не собиралась, но не видела ничего плохого в том, чтобы провести время в компании хорошего человека. Но тут случилось самое неожиданное – в дверях появился Хуан Антонио, у которого был свой ключ. Увидев незнакомца в комнате Даниэлы, он ощутил приступ дикой ревности.

– Кто это? – спросил он.

Даниэла молча направилась к выходу с Алехандро. Хуан Антонио схватил ее за руку.

– Хуан Антонио! – воскликнула она.

– Не делай этого! – крикнул он.

– Не смей меня трогать, – сказала Даниэла.

– Вы что, не слышали? – угрожающе произнес Алехандро.

– Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь, – проговорила Даниэла.

– Я твой муж!

– Бывший муж, – твердо сказала женщина и посмотрела на Алехандро: – Идем?

Он кивнул.

Тем временем в гостиной Джина и Фелипе опять сцепились друг с другом. Никто из них не хотел признавать своей вины.

– Я завтра же лечу в Германию, – сказала она.

– Посмотрим, как он тебя примет, – язвительно отозвался он.

– Уходи, я тебя ненавижу, – прошипела Джина.

– Ха, ты думаешь, меня это волнует? – бросил Фелипе.

Он резко повернулся и пошел к выходу. В дверях он столкнулся с Хуаном Антонио.

– Фелипе! Привет! Как дела! – спросил тот. Но адвокат молча вышел.

– Джина, в чем дело? – изумленно произнес Хуан Антонио. – Почему Фелипе даже не поздоровался?

– Я не собираюсь никому ничего объяснять, – зло сказала та.

Но Хуана Антонио заботило другое.

– Кто тот мужчина, с которым уехала Даниэла? – спросил он.

– Ее жених, – ответила Джина. – А по какому праву ты сюда явился? Завтра же я вызову слесаря и сменю замки.

Хуан Антонио вышел. Жизнь казалась ему невыносимой.

– Мне очень неудобно. Хуан Антонио не должен был так поступать, – сказала Даниэла, когда официант принял заказ и ушел.

– Он был вашим мужем, и его ревность понятна, – отозвался Алехандро.

– Ему придется обо мне забыть, я не желаю его больше знать, – твердо произнесла она.

Алехандро понимающе глядел на нее:

– Всегда так грустно, когда муж и жена разводятся.

– Я не могла не развестись, – объяснила женщина. – Вы ведь знаете. Я вам рассказывала. Вы почему-то сразу вызвали у меня доверие.

Официант принес пирожные.

– Вы до сих пор любите его? – спросил Алехандро. Даниэла вздрогнула.

– Не знаю… – медленно произнесла она.

– У вас такая тяжелая жизнь, Даниэла, – покачал головой Алехандро.

Даниэле было приятно сочувствие этого человека. В душе ее после разговора с Джиной и неожиданным столкновением с Хуаном Антонио творилось нечто невообразимое. А так хотелось спокойствия и уверенности! И ей вдруг показалось, что на Алехандро можно опереться.

– Да, – выдохнула она. – Люди, которых я любила и которым верила, от меня отвернулись.

– Если вы считали Монику своей дочерью, то, что она сделала, по-моему, ужасно.

– Я стараюсь не думать о ней. Знать, в какой она беде, и не иметь возможности ей помочь – это мучительно, – с болью в голосе произнесла Даниэла.

– Вы сделали все, что могли, – старался утешить ее Алехандро.

– Не знаю, все ли?

– Не грустите, Даниэла, – сказал Алехандро, наливая вино. – Знаете, мне кажется, нам можно перейти на «ты». Мы оба еще молоды, в самом расцвете сил.

– В расцвете сил? – переспросила она.

– В расцвете сил, – подтвердил он.

– Тогда за это и выпьем, – сказала Даниэла.

Они чокнулись.

Утром в офисе Даниэлы раздался звонок. Она сняла трубку и с удивлением узнала голос Хуана Антонио.

– По-моему, я ясно сказала, что не желаю видеть и слышать тебя, – сказала женщина.

– Ответь только, Джина сказала правду? Этот тип действительно твой жених?

– Я не обязана давать тебе объяснения, – сухо ответила Даниэла. – Моя жизнь тебя не касается.