– Ладно, как скажешь, – с готовностью откликнулась Моника. Она уже забыла, когда они в последний раз были в ресторане. – Пойду приведу себя в порядок…

– Не стоит, ты и так очень хороша, – ласковым голосом сказал Альберто.

– Альберто, если бы ты всегда был таким! – произнесла Моника. – А то иногда ты со мной говоришь и обходишься, ну просто… не знаю.

Альберто пододвинул к себе телефон и начал набирать номер.

– Я очень легко раздражаюсь, детка. Представляю, как тяжело жить с таким человеком, как я, – сказал Альберто, прижимая трубку телефона к уху, но на другом конце провода никто не ответил. – Интересно, куда запропастился Давид, я весь день ему названиваю…

– Может, он обиделся на то, что ты не оставил его жить у нас? – предположила Моника.

– Может быть… Но это наш дом. Когда я был холостяком, то тогда понятно, но сейчас… – покачал головой Альберто.

– Спасибо, что ты подумал обо мне, дорогой, – благодарно улыбнулась Моника.

– Я всегда думаю о тебе! – воскликнул Альберто. – Я живу ожиданием того дня, когда родится наш ребенок!

– Ты так этого хочешь?

– Когда наш ребенок появится на свет, будет выполнена одна из самых важных задач моей жизни, – заверил Альберто вполне искренне.

Давид с трудом отыскал дом Хермана. Дверь открыл сам хозяин и несколько смущенный пригласил Давида войти.

– Как видишь, я живу скромно, но на жизнь хватает. Мне удалось поднакопить деньжат. Были тут кое-какие «заказы», – сделал неопределенный жест в воздухе Херман.

– Я рад за тебя, – сказал Давид, пожимая ему руку.

– Вот уж никогда бы не подумал, что ты ко мне заявишься, – удивился Херман.

– Я долго думал вчера вечером… А сегодня сел на первый же самолет, и вот я у тебя, – Давид осмотрелся, ища куда бы сесть и, наконец, устроился на стуле.

– Есть повод для беспокойства, не так ли? – понимающе кивнул Херман.

– Да. Мне нужна твоя помощь! Мы ведь друзья. Альберто ведет со мной двойную игру… Я не позволю ему оставить меня в дураках! – и Давид рассказал Херману последние новости об Альберто, его жене и Иренэ.

– Мне совсем не нравится, что Альберто спутался с этой Иренэ, – заметил Херман, в душе завидуя Альберто. Ведь он помнил, как Иренэ отвесила ему звонкую пощечину.

– Ты угадываешь мои мысли, – сказал Давид. – Вчера вечером он сказал мне, что не будет с ней встречаться, но я проследил за ним. И что же? Он направился прямехонько к ней!

– Альберто всегда делал только то, что ему выгодно, а у Иренэ… Н-да, кстати, обольстительная она штучка!.. Денег куры не клюют, – подзадорил приятеля Херман.

– Ну и у Альберто денежки водятся, – ухмыльнулся Давид.

– Почему ты так уверен?

– Альберто и Черт ограбили на пару один банк. Потом Альберто ликвидировал Черта, а все бабки оставил себе, – объяснил Давид.

– Я узнаю интересные вещи, – удивленно поднял брови Херман. – Однако я не ожидал такой прыти от Альберто. Так ты не хочешь, чтобы Альберто путался с Иренэ… И ты желаешь, чтобы я… помог тебе в этом, не так ли?

– Да, – с готовностью подтвердил Давид и добавил, как бы оправдываясь: – Сам я не гожусь для таких дел.

– Ну а что я буду с этого иметь? – поинтересовался Херман.

– Я заставлю Альберто показать мне, где он прячет деньги. А затем… мы с тобой поделим их поровну, половину – тебе, половину – мне. Идет? – произнес Давид деловым тоном. – Я должен проучить Альберто!

– Разве тебя уже не волнует, останется ли он после этого твоим… другом? – спросил Херман.

– Нет, не волнует! – отрезал Давид. – Он думает, что я удовольствуюсь его подачками, но он ошибается. Мы с тобой сможем завладеть всем, что у него есть!

– Ты уверен, что он не хранит деньги в банке?

– Конечно, нет, он их припрятал. Ему нет смысла рисковать и открывать счет. А если начнется расследование? Как он объяснит, откуда у него столько денег? – ответил Давид.

– Ну хорошо… Я помогу тебе! Хочу заработать, деньги мне не помешают… Да и дружба нас связывает. Ладно, положись на меня! – и Херман похлопал Давида по плечу.

– Спасибо, Херман, – растроганно поблагодарил Давид. – Завтра же отправимся в столицу… Или нет… Давай сегодня, а?

Согласно обычаю, ночь после смерти родственники и друзья покойного проводят у его гроба. В центре зала похоронного бюро, специально предназначенного для таких церемоний, на возвышении стоял открытый гроб с Ракель. Стены зала были затянуты черной материей. Тихо звучала траурная музыка. Вдоль стен стояли стулья. Мануэль сидел на одном из них, обхватив голову руками, и тихо раскачивался из стороны в сторону. Глаза у него были красные и опухшие от слез.

Долорес сидела рядом с сыном и время от времени наклонялась к нему и шептала слова утешения. Попрощаться с Ракель пришли ее друзья. Разумеется, здесь были Даниэла, Джина, Сония, Хуан Антонио, Рамон, Каролина и Херардо. Даниэла рассказала о последних минутах жизни Ракель, то и дело всхлипывая и вытирая слезы. Каролина шепотом спросила у Херардо, почему не пришел Фелипе.

– Он знаком с Мануэлем, но друзьями они никогда не были. Но дело даже не в этом… Я уверен, что он не пришел, потому что не хотел встретить здесь Джину, – ответил Херардо.

Мануэль встал, подошел к гробу жены и посмотрел на ее лицо долгим взглядом. Он никак не мог смириться со смертью Ракель. Он знал, что жена была обречена, что у нее смертельная болезнь, и разумом понимал, что это должно было случиться. Если бы речь шла о ком-то другом, не о Ракель, Мануэль бы подготовился к этому удару. Но то, что касается Ракель… он всегда внутренне сопротивлялся мыслям о ее смерти и ждал чуда. Как ему теперь жить без нее? Его дом уже никогда не будет таким, как при ней! Мануэль отказывался понимать эту жизнь. В один миг все стало бессмысленным, оказались перечеркнутыми все счастливые годы.

Даниэла и Джина подошли к Мануэлю, чтобы еще раз выразить свои соболезнования и откланяться. Они вышли на улицу, и свежий ночной воздух придал им сил. Подруги решили вернуться домой пешком.

– Любопытные вещи происходят, – усмехнулась Джина. – Фелипе не желает меня видеть. Даже не пришел выразить соболезнование Мануэлю… Кстати, на который час назначены похороны?

– После обеда, во второй половине дня, – ответила Даниэла.

– По крайней мере, мы сможем выспаться! – сказала Джина, вдыхая полной грудью прохладный воздух.

– Знаешь, что сказала мне сегодня Ракель? – спросила Даниэла. Джина отрицательно покачала головой. Тогда Даниэла продолжила: – Что Иренэ раскаивается в том, что сделала, и хочет изменить свой образ жизни.

– Лучшее, что она может сделать, – это повеситься! – вспыхнула Джина.

– Я не знаю, что и подумать… Меня мало касается, как она будет себя вести. Это ее дело. Но она ждет ребенка от Альберто. И вот это меня беспокоит, – сказала Даниэла.

…После того, как Даниэла и Джина ушли, примерно через полчаса, в траурном зале неожиданно для всех появилась Летисия. На плечи у нее поверх платья была наброшена черная шаль. Твердым шагом Летисия пересекла зал и остановилась рядом с Мануэлем и Долорес.

– Я очень сожалею о случившемся, – печально произнесла Летисия и протянула Долорес руку для пожатия, но рука ее повисла в воздухе. Долорес холодно смотрела сквозь нее.

Хуан Антонио подскочил к Летисии и спросил внезапно осипшим голосом:

– Как ты посмела прийти сюда?

– Я – твоя жена, и мой долг быть рядом с тобой, – заявила Летисия.

– Единственная жена, которую мы признаем, – это Даниэла, – сухо отчеканила Долорес.

– Надеюсь, что ваше мнение когда-нибудь изменится, – вспыхнув, произнесла Летисия.

Хуан Антонио крепко взял Летисию за плечи и начал подталкивать к выходу.

– Ты не должна была приходить! Пошли отсюда, – и он увел девушку, сказав Мануэлю: – Завтра мы увидимся!