– Нет, Долорес. Нам с Хуаном Антонио не о чем говорить, – Даниэла хотела поскорее покинуть гостиную, но Долорес ее остановила:

– Нет, останься здесь. Мне нужно предупредить Ракель о твоем приходе. У нее сейчас Мануэль и Мануэль Хустино.

Долорес изчезла за дверью. Даниэла и Хуан Анонио остались одни. В воздухе повисла напряженная тишина. Даниэла рассматривала статуэтки на комоде, как будто видела их впервые в жизни. Хуан Антонио вздохнул и подошел к ней.

– Я рад тебя видеть, хотя ты мне и не веришь, – его лицо выражало смущение.

– Не могу ответить тебе тем же, – отрезала Даниэла.

– Даниэла, я очень сожалею о том, что случилось, – Хуан Антонио опустил голову.

– Что-то незаметно, – с сарказмом ответила Даниэла и устало махнула рукой. – Да и не надо тебе передо мной оправдываться! Ты теперь свободный человек. Живи, как знаешь…

– Если ты меня простишь, я вернусь к тебе! А остальное меня не волнует, – сказал Хуан Антонио.

– У Летисии будет ребенок от тебя. Откуда такое легкомыслие? Ты же не мальчик, Хуан Антонио! Ты сам, своими руками похоронил то, что было между нами. Прости, но я не хочу больше разговаривать с тобой. Давай лучше помолчим, а? – и Даниэла отвернулась от Хуана Антонио.

…Ракель ласково смотрела на сына. Сегодня она чувствовала себя получше и смогла даже сесть на кровати, подперев спину подушками. Она с нежностью погладила мальчика по голове:

– Обещай мне, что ты будешь вести себя хорошо, даже когда меня не будет…

– Я всегда веду себя хорошо. А куда ты уезжаешь? – спросил Мануэль Хустино.

– Нет, я никуда не уезжаю. Это я так, на всякий случай, – поправилась Ракель. – Ты должен стать хорошим человеком, чтобы я могла тобой гордиться. Я так тебя люблю…

– Я тоже тебя люблю, мамочка, – расплылся в улыбке Мануэль Хустино.

– Мануэль, – сказала Ракель обращаясь к мужу: – Я люблю вас обоих… Люблю больше всего на свете…

Мануэль дрожащей рукой прикрыл глаза, не в силах ответить жене.

В спальню вошла Долорес и прервала тягостную сцену. Она сказала, что пришла Даниэла.

– Бедная Даниэла, – вздохнула Ракель, – как ей, должно быть, неприятно встретиться здесь с Хуаном Антонио!

– На всякий случай я их оставила вдвоем, – сообщила Долорес.

– Не думаю, что Даниэле это понравится, мама, – сказал Мануэль.

– А почему развелись мои крестные? – полюбопытствовал Мануэль Хустино.

– Не задавай таких вопросов, – оборвал его отец.

– Проводите Даниэлу ко мне, – попросила Ракель, – лучше ей не оставаться с Хуаном Антонио.

– Пойдем, – Мануэль взял сына за руку и обернулся к жене: – Не разговаривай долго, а то утомишься.

Даниэла робко вошла в спальню Ракель, приветливо поздоровалась с ней.

– Может быть, Мануэль прав, и тебе было бы лучше в больнице, – сказала Даниэла, кивнув на столик с лекарствами.

– Нет, зачем? Развязка близка… Я хочу умереть здесь, дома, на этой кровати, – спокойно возразила Ракель.

– Не повторяй больше подобных слов, – нахмурилась Даниэла.

– Ты же знаешь, что это правда.

– Это слишком печально… Мы все тебя очень любим, – смутившись, сказала Даниэла.

– Да, я знаю… И именно поэтому я покину этот мир счастливой, – произнесла Ракель с улыбкой. – Я хотела сказать тебе… Здесь была Иренэ. Она раскаивается в том, что причинила тебе столько зла.

– Извини, но я ей не верю, – пожала плечами Даниэла.

– Она изменилась, Даниэла. И знаешь, почему? У нее будет ребенок! – сказала Ракель.

– Ребенок? Ребенок у Иренэ? – изумилась Даниэла.

– Да… От Альберто.

– Бедная Моника! Похоже, что все гораздо хуже, чем я предполагала… Мне следовало бы догадаться, что между Иренэ и Альберто что-то есть, – задумчиво проговорила Даниэла.

– То, что она станет матерью, заставило Иренэ взглянуть иначе на многие вещи, – заверила Ракель. – Не удивляйся, если она придет к тебе.

– Вот уж кого я хотела бы видеть меньше всего! – воскликнула Даниэла. – Я не знаю, смогу ли простить ее…

– Сделай это, Даниэла, – попросила Ракель. – Сделай это… ради меня. Я всегда была очень привязана к ней! Мне было больно видеть, какую жизнь она ведет…

– Может быть, ты права, и она изменилась, – заколебалась Даниэла. – Но Альберто наверняка остался прежним, он никогда не изменится! Меня не удивляет, что он связался с Иренэ. Его интересуют только ее деньги, я уверена. Если бы он хотел изменить свою жизнь, он не оставался бы с Моникой. Маргарита, подруга Моники, сказала, что он даже… бил Монику. Ну хватит о них. Лучше расскажи, как ты?

– Да что говорить? Сегодня я чувствую себя получше… Правда, мне хорошо, – лицо Ракель осветилось мягкой улыбкой.

…Мануэль Хустино подошел к Хуану Антонио и потянул его за рукав:

– Почему ты поссорился с моей крестной?

– Потому что я глупец! – вздохнул Хуан Антонио.

– Я уже сказал тебе, чтобы ты не задавал таких вопросов, – одернул Мануэль сына.

– А почему бы и нет? – вмешалась Долорес. – Он имеет право знать. Пусть лучше учится на чужих ошибках!

– Тино, – ласково обратился Хуан Антонио к мальчику, взял его руки и сжал в своих ладонях, – если ты найдешь женщину, которая тебя по-настоящему полюбит… береги ее! Это лучший совет, который я могу тебе дать.

– У меня будет не одна девушка, а несколько, – заявил Мануэль Хустино. – Акилес говорит, что это лучший вариант!

– Что он понимает, твой Акилес? – вскинулась Долорес. – Никчемный он парень!

– Ладно, я пойду! – сказал Хуан Антонио. – Я ставлю вас в неловкое положение.

– Ты уже столкнулся здесь с Даниэлой… – заметил Мануэль. – Что еще может случиться?

– А если они рады были увидеться? – спросил Мануэль Хустино с хитрой улыбкой.

– Тино! – воскликнул Мануэль, укоризненно покачав головой.

– Нелегко это будет, правда? – сказала Долорес, похлопав по плечу Хуана Антонио. – Нелегко вам будет помириться… А тут еще ребенок…

– Ладно, я ухожу… – Хуану Антонио неприятен был этот разговор. – Зайду в другой раз!

…Проводив Хуана Антонио, Долорес зашла к Ракель.

– Вот твой кофе, Даниэла, – она подала чашку с дымящимся напитком Даниэле. – Твой бывший муж уже откланялся, так что можешь быть спокойна…

– Если он ушел из-за меня, то напрасно… Мне все равно, – безразличным тоном отозвалась Даниэла, отхлебывая ароматный напиток.

– Значит, уже ничего нельзя исправить? – спросила Ракель.

– Здесь уже ничего не поделаешь… Летисия ждет от него ребенка, – Даниэла допила кофе. – Ну, я тоже пойду.

– Нет, не уходи! Побудь со мной еще немного, – попросила Ракель. – Я сегодня так хорошо чувствую себя! Посиди со мной!

Даниэла присела на краешек кровати. Они еще немного поболтали.

– Знаешь, теперь работа – это единственное, что мне дает удовлетворение. Я все силы отдаю Дому моделей, – сказала Даниэла.

– А манекенщицы тебе не нужны? – спросила Долорес и прошлась по комнате вихляющей походкой. – Видела? Я ничего не хочу сказать, но я умею делать все. Вот, смотри! – Долорес взяла цветок из вазы, стоящей на столике, и приложила к платью. – Правда, элегантно? Обрати внимание!

Даниэла прыснула от смеха:

– Очаровательно!

Долорес прохаживалась по комнате. Ее взгляд остановился на покрывале, сложенном на спинке стула. Она быстро задрапировалась в него. Получилось что-то вроде вечернего платья с шлейфом. Долорес подхватила со стола вазу с цветами и поставила ее себе на бедро. Ракель и Даниэла расхохотались. Долорес стояла перед ними, с гордым видом обнимая вазу:

– Ну как? А сейчас… – объявила она, ставя вазу на место, – будет еще занятнее…

Долорес вдруг остановилась, с ужасом посмотрела на Ракель, потом перевела взгляд на Даниэлу, которая застыла в оцепенении. Долорес подошла к Ракель и провела рукой у нее перед глазами. Ракель не моргнула. Она смотрела на Долорес мертвыми глазами, а на губах ее застыла улыбка.