Попрощавшись с сеньором Роблесом, Хуан Антонио долго сидел задумавшись. Он не мог понять, какое отношение могла иметь к Альберто Иренэ. Конечно, он допускал, что тот мог познакомиться с ней и войти к ней в доверие ради ее денег, подобно тому, как он когда-то поступил с Даниэлой. Но вдруг, не дай Бог, они заключили между собой что-то вроде союза, чтобы вместе мстить Даниэле, Хуану Антонио и всем остальным, кого они посчитают своими врагами? От такой мысли Хуану Антонио стало не по себе. Он хорошо помнил, как Иренэ пыталась не допустить его свадьбы с Даниэлой, как она всячески пакостила им, уже будучи женой миллионера Леопольдо. Хуан Антонио никак не мог решить, стоит ли говорить Даниэле о том, что он узнал сегодня от сеньора Роблеса. Ведь такая новость добавит ей еще больше переживаний.

Так и не решив, что ему делать, Хуан Антонио заехал за Даниэлой в Дом моделей, чтобы вместе навестить Ракель, лежащую в клинике.

Наконец Хуан Антонио все-таки собрался с духом и рассказал Даниэле, что ему удалось узнать от сеньора Роблеса. Как он и ожидал, его супругу не обрадовало такое известие. Она надолго задумалась, словно предалась воспоминаниям о давно прошедших днях, потом проговорила со вздохом:

– Ну вот. Еще один призрак. У меня такое чувство, что прошлое внезапно вернулось и будто и не было этих восьми лет.

Хуану Антонио больно было смотреть, как страдает его жена, он, как мог, старался успокоить Даниэлу:

– Любимая моя, я сказал тебе об этом вовсе не для того, чтобы ты переживала, а для того чтобы поставить тебя в известность. Так что не падай духом.

Вернувшись домой вместе с Даниэлой, Хуан Антонио решил больше не откладывать своего разговора с Моникой, тем более что она как раз была дома. Он понимал, что Даниэле будет приятно сознавать, что ее муж не держит больше зла на дочь, что он искренне готов помириться с ней, признать ребенка Моники своим внуком.

Моника, в свою очередь, тоже очень страдала из-за своей ссоры с отцом. Она прекрасно понимала, что ему она обязана всем в своей жизни. После недавнего разговора с Эдуардо у нее в душе оставался тяжелый осадок, умом она понимала что Эдуардо прав, однако сердце говорило ей совсем другое.

Конечно, в таком состоянии Монике было невыносимо сознавать, что в ее отношениях с родителями тоже наступил разлад, поэтому она готова была просить прощения у Даниэлы и у отца, только бы не чувствовать себя виноватой перед ними:

– Папа, я клянусь, что не пожалела бы жизни, лишь бы вам с мамой жилось спокойно, – горячо начала она.

– Я знаю об этом, Моника, – Хуан Антонио тоже испытывал чувство вины перед дочерью. – Извини, я разозлился до такой степени, что потерял контроль над собой.

Моника прекрасно понимала состояние своего отца, ей очень хотелось оправдаться перед ним:

– Я до сих пор не пойму, как такое могло случиться со мной.

Хуан Антонио не хотел больше мучить дочь напоминаниями о ее ошибке, поэтому он торопился поскорее завершить этот неприятный разговор:

– Нам нужно забыть об Альберто, – произнеся это имя, Хуан Антонио слегка поморщился, – надеюсь, ты извлекла хороший урок и больше не подойдешь к нему на пушечный выстрел.

Теперь Моника поняла, что отец готов простить ее, однако она очень волновалась за судьбу своего ребенка:

– Ты не будешь его ненавидеть? – спросила Моника, заглянув в глаза отцу.

– Как ты можешь так думать? – Хуан Антонио даже возмутился, услышав от дочери такой вопрос. – Ведь это прежде всего твой ребенок. А мои чувства к тебе сильнее моего презрения к этому подонку.

Услышав такой ответ. Моника бросилась на шею отцу, стала целовать его в щеки, в лоб. Неожиданно ее охватила эйфория. Ей казалось, что теперь все неприятности позади. Даже об Альберто ей сейчас не хотелось думать.

Хуан Антонио нежно поцеловал дочь и вышел. Даниэла ждала его в гостиной. Увидев улыбку на лице мужа, она с облегчением вздохнула. Она была искренне рада, что Хуан Антонио помирился наконец с Моникой.

После того как Хуан Антонио, пообедав, возвратился в офис, Даниэла вспомнила, что еще несколько дней назад задумала выбрать подарок для Ханса. Сейчас у нее как раз оставалось еще около часа свободного времени, и Даниэла решила по дороге в Дом моделей заехать в ближайший супермаркет.

Оставив машину на стоянке, она перешла улицу. Ей оставалось только повернуть за угол, чтобы оказаться у дверей магазина. Однако раньше, чем Даниэла успела это сделать, из-за угла показалась Иренэ Монтенегро. Даниэла была готова встретиться с кем угодно, но только не с ней. При виде Иренэ на память Даниэле пришли ее собственные слова о призраках прошлого, сказанные несколько часов назад. Ей показалось, что ее судьба сделалась подвластной какому-то злому року. «Надо же, – думала она, стоя в нескольких шагах от соперницы, – стоило нам только вспомнить о ней, и она не заставила себя долго ждать».

Иренэ тоже не ожидала, что ей придется встретиться с Даниэлой. Честно говоря, ей сейчас вовсе не хотелось скандала, тем более на улице. Поэтому Иренэ сделала вид, что не узнает Даниэлу, и поспешила уйти.

Однако Даниэла сама заговорила с ней к немалому удивлению Иренэ:

– Видно, восемь лет назад мы не все сказали друг другу, если ты до сих пор ищешь способ отравить мне жизнь. Скажи, зачем тебе понадобился Альберто Сауседо?

Такой неожиданный вопрос явно застал Иренэ врасплох. Ей было бы во много раз легче, если бы Даниэла бросилась на нее с кулаками. Тогда бы она, по крайней мере, знала, как ей действовать. А теперь Иренэ даже испугалась, не понимая, откуда соперница могла узнать о ее связи с Альберто. С минуту она стояла, уперев руки в бока, молча сверля Даниэлу ненавидящим взглядом, потом процедила сквозь зубы:

– Я никому не обязана давать отчет в своих действиях, а уж тебе и подавно.

– Зачем ты помогаешь Альберто? – продолжала настаивать Даниэла. – Это ты даешь ему деньги?

– Я ему вовсе не помогаю, ты, наверное, просто рехнулась, – Иренэ поняла, что просто так ей не отделаться от Даниэлы, и теперь орала во всю глотку, не стесняясь в выражениях и явно стараясь, чтобы их ссору видело как можно больше людей.

Увидев, что Даниэла начинает выходить из себя, Иренэ постаралась подлить масла в огонь, упомянув, как бы невзначай о Монике:

– Ну да, я конечно не помогаю ему, но мне очень понравилось, как он обошелся с твоей дурочкой Моникой, – при этом Иренэ гадко улыбнулась.

Даниэле показалось, что почва уходит у нее из под ног. «Мерзавец, – подумала она, – он еще может хвалиться этим. И перед кем!» Даниэла крепко взяла Иренэ за руку и проговорила, стараясь глядеть ей прямо в глаза:

– За эти годы я стала другой, Иренэ. И за свою семью я готова драться, как зверь.

Иренэ нагло расхохоталась в лицо Даниэле. Первый страх у нее уже давно прошел, и теперь ей хотелось как можно сильнее ужалить свою соперницу.

– Уж коль ты заговорила о своей семье, не забывай, что Альберто тоже стал теперь твоим родственником, – Иренэ на секунду замолчала, чтобы посмотреть, какой эффект производят на Даниэлу ее слова, а потом продолжала с издевкой в голосе:

– Я тебя нисколько не боюсь, а Хуана Антонио еще меньше. Теперь у меня достаточно денег, может быть, даже побольше, чем у тебя.

У Даниэлы больше не было сил сдерживать свой гнев. Она вплотную приблизилась к Иренэ, впилась в нее уничтожающим взглядом и произнесла, четко разделяя слова:

– Смотри, Иренэ, и предупреди Альберто тоже, никто из вас не посмеет ничего сделать моей дочери, понятно?

– Слышали? – Иренэ обвела взглядом собравшуюся вокруг них толпу. – Она мне угрожает. Вы свидетели. Я больше не могу терпеть ее оскорблений.

Но Даниэла не дала ей договорить. Она с силой вцепилась в пышные волосы Иренэ. Иренэ была выше ростом и сильнее Даниэлы, однако ярость придавала последней силы. Иренэ пыталась освободиться, но соперница вцепилась в нее мертвой хваткой. Увидев, что дело принимает серьезный оборот, Иренэ начала громко кричать: