Врум поехал со скоростью сто десять километров в час — максимум того, что можно выжать из «куалиса».

— Сбавь скорость, Врум, — попросила Эша.

— Слова «сбавь скорость» и «Врум» плохо сочетаются друг с другом, — заявил наш водитель.

— Прекрасный диалог, — подытожил я. — Нам, наверное, следует поаплодировать.

Грузовик, набитый мешками с сеном, прогрохотал рядом с нами как лишенный какого-либо изящества слон. Фары «куалиса» высветили огромные мешки.

— Видишь, даже этот грузовик едет быстрее нас. Я хороший водитель, вы со мной в полной безопасности, — заверил Врум.

— Прошу прощения, мальчики. — Голос Радхики благодаря таблеткам становился все более спокойным. — Извините меня за эту безобразную сцену.

— Что ты такое купила, Радхика? Почему аптекарь так всполошился? — Я был не в силах сдержать любопытство.

— Я купила антидепрессанты. Аптекари иногда задают по этому поводу вопросы, потому что эти лекарства должны отпускаться по рецептам. Хотя в большинстве случаев продавцам все равно…

— Bay! — воскликнул Врум. — Значит, это что-то вроде улучшающего настроения прозака.

— Да. Флуоксетин это и есть прозак, его индийская разновидность, которая стоит гораздо дешевле.

— Как и все мы, — засмеялся своей собственной шутке Врум.

— Но его надо принимать под контролем врача, — заметила Приянка. — Разве он не вызывает привыкания?

— Вызывает, но я не могу без него обойтись, хотя в некоторых отношениях он вреден. Но лучше уж флуоксетин, чем моя жизнь, — сказала Радхика.

— Завязывай с ним, Радхика, — посоветовал Дядюшка-военный, открыв рот впервые за нашу поездку.

— Я стараюсь, Дядюшка. Но иногда приходится принимать большую дозу. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? До бара еще далеко?

— Осталось два километра. Девяносто секунд, если за рулем я, а Шьяму потребовалось бы на это куда больше времени, — похвастался Врум. Я проигнорировал его замечание — не хотел, чтобы он отрывал глаза от дороги. Нас обогнали какие-то сумасшедшие водители грузовиков, Вруму приходилось увертываться от тяжелых машин.

— Я слышала, что «Кровать» — место для избранных, а я одета не самым подходящим образом. — Приянка поправила блузку. На ее темно-зеленом шифоновом шарфе заблестели какие-то камешки.

— Ты выглядишь замечательно, — заверила ее Эша. — Если кому-то и надо волноваться, так это мне. Я кажусь просто неряхой.

— Не беспокойся, Эша. У тебя в пупке кольцо, и этого вполне достаточно, чтобы тебя пустили на дискотеку, — съехидничал Врум.

— Если уж вы, девушки, терзаетесь сомнениями, значит, туда точно не пустят такую скучную домохозяйку, как я, — расстроилась Радхика.

— Ничего страшного. Пока у нас имеются наличные, мы все там желанные гости. Кроме того, диджей в «Кровати» — мой бывший одноклассник, — сообщил Врум.

— Почему-то у всех твоих одноклассников очень клевая работа, — позавидовал я.

— Это настоящая проблема: дело в том, что у них богатые папаши. Мне приходится вкалывать изо всех сил, дабы соответствовать их образу жизни. Вот если бы мой отец нас не бросил… — ответил Врум. — Как бы то ни было, друзья, добро пожаловать в «Кровать». Благодаря скромным усилиям вашего водителя мы прибыли сюда в три часа двадцать три минуты. Он посветил на вывеску. Там было написано: «Бар «Кровать»: ваше личное пространство».

— Господи, я не думала, что мы доберемся так быстро, — воскликнула Эша. Она достала из сумочки зеркало и стала изучать губы. Интересно, каково жилось женщинам, когда зеркал еще не было?

— Как моя прическа? Такая же ужасная, как всегда? — обратилась к Радхике Приянка.

Я посмотрел на ее длинные вьющиеся волосы. Приянка вечно жалуется на то, что у нее «самые непослушные волосы на свете», что она «ничего не может с ними поделать». Я никогда ее не понимал, мне ее волосы очень даже нравились, я просто-напросто любил их. Мне захотелось запустить в них свои пальцы, как тысячу лет тому назад. Но я не мог позволить себе такой роскоши, поскольку некто по имени Ганеш получит право на это всего через несколько недель. Я опять почувствовал себя так, будто в желудке жарилась в масле кар-тошка-фри.

— У тебя прекрасные волосы. В любом случае в баре будет темно. Пошли! Вперед, Дядюшка-военный! — позвала Радхика.

Мы прошли вслед за Врумом. Большая черная дверь, служившая входом в бар, хорошо сочеталась с цветом стен. У двери стояли мускулистый охранник и худая женщина.

— Вы являетесь членом нашего клуба, сэр? — обратилась недокормленная цыпочка к Вруму. Хостесс, или «стерва в дверях», как называла их Приянка, была в черном платье. В женщине было примерно пять футов четыре дюйма, но она казалась выше из-за худобы и туфель, каблуки которых размером напоминали бутылки из-под кока-колы.

— Нет, мы просто хотим по-быстрому выпить, — ответил Врум и достал кредитную карту.

— Прошу прощения, сэр, но сегодня мы обслуживаем только членов нашего клуба, — ответила женщина в черном. Охранник смотрел на нас ничего не выражающим взглядом слабоумного человека.

— А как можно вступить в клуб? — поинтересовался я.

— Нужно заполнить анкету и заплатить годовой взнос в размере пятидесяти тысяч, — пояснила стерва так спокойно, словно речь шла о какой-то мелочи.

— Что? Пятьдесят тысяч за это место у черта на куличках? — возмутилась Приянка и показала пальцем на дверь. Она закуталась в шарф, чтобы выглядеть более хипово.

— Что ж, вам придется поехать куда-нибудь еще, — сказала хостесс. Она презрительно взглянула на Приянку: женщина, одетая с ног до головы, — персона нон грата на дискотеках.

— Не надо так на меня смотреть, — возмутилась Приянка.

— Остынь, Приянка, — попросил Врум и обратился к охраннику: — Диджей Джас сегодня работает? Мы знакомы. — Охранник посмотрел на нас с беспокойством. Похоже, Врум задал ему самый сложный вопрос из тех, с какими к нему обращались в течение нескольких последних месяцев.

— Вы знаете Джаса? — Голос хостесс значительно потеплел.

— Дружим еще со школы, вот уже семь лет. Скажите ему, что приехал Врум.

— Хорошо. Почему вы сразу же не сказали мне об этом, Врум? — спросила стерва и одарила Врума кокетливой улыбкой. Она наклонилась так, что стал виден скелетообразный каркас верхней части ее туловища. Если она что-нибудь себе сломает, то и рентген не понадобится.

— Мы можем войти? — ровным голосом спросила Эша.

— Да. Хотя, Врум, в следующий раз, будьте добры, скажите своим друзьям, чтобы они оделись подобающим для «Кровати» образом. — Хостесс выразительно посмотрела на Приянку и Радхику.

— Я вполне могу свернуть ее тощую шею. Всего одно движение, и она сломается как цыплячья кость, — прошипела Приянка.

Охранник быстро обыскал нас. Я наконец-то понял, в чем заключалась его работа. Покончив с нами, он подошел к Приямке.

— Что такое? — обратился к нему я.

— Мне нужно обыскать эту женщину, — ответил он. — Ее вид не внушает мне доверия. — И навис над Приянкой.

И тут, сам не понимаю, с какой стати, но я выпалил:

— Не смейте прикасаться к ней!

Охранник опешил и повернулся ко мне. Его бицепсы были размером с мои бедра, и я задрожал при мысли о том, как будет больно, если он ударит меня.

— Что не так на этот раз? — К нам снова подошла хостесс.

— Ничего, но вам нужно научить Мистера Тарзана тому, как следует обращаться с женщинами, — сказал я и взял Приянку за руку. Через секунду мы оказались внутри.

Дизайн «Кровати» оказался чем-то средним между космическим кораблем из «Звездного пути» и гаремом беспутного царя. Повсюду горели ультрафиолетовые лампочки и свечи. Когда мои глаза привыкли к полутьме, я разглядел двенадцать кроватей, стоящих в два ряда. Только пять из них были заняты, и я не понял, к чему весь тот выпендреж у входа.

Мы выбрали угловую кровать, рядом с которой размещались два кальяна.