— Да, ничего. Я просто включила приемник на автонастройку.

— Бесполезно. Этот приемник рассчитан только на переговоры, его нельзя использовать для наблюдений. Не думаете же вы, что здесь есть передающие станции?!

— Кто знает…

Кейлин включила настройку просто так, от нечего делать, но не хотела признаваться в этом, и позволила приемнику просканнировать весь диапазон. Автоматический анализатор несколько раз останавливался в области сантиметровых волн, принимая высокий уровень помех за осмысленную передачу, и в каждом случае Кейлин пускала его дальше. Скоро цифры на индикаторе перешагнули километровый диапазон, и продолжали расти, нигде не задерживаясь. Здесь невозможно было ждать даже естественных радиоисточников, и Кейлин уже собиралась отключить приемник, но неожиданно показатель частоты на индикаторе остановился. Из динамика раздался однообразный пульсирующий вой.

— Это что еще такое? — удивленно произнесла она.

— Просто посторонний шум. Мало ли что может излучать вокруг.

Внутренне согласившись, Кейлин все же, из упрямства увеличила звук, но ничего нового не обнаружила. Тогда она переключила канал на компьютер, и загнала данные в спектроанализатор. Компьютер очистил вой от помех, оставив слабый, ничем не примечательный сигнал.

В это время открылась дверь, и в рубку заглянула Лори:

— Капитан, второй пилот просил вас подойти. Саймон и Вонс вытащили из ионного поглотителя деталь, и не могут вставить обратно.

— А чем я могу помочь?

— Рольф подумал, что может быть вы знаете, откуда эта деталь. Они сами уже не помнят.

— Вот идиоты! Ладно, сейчас иду…

Капитан подошел к терминалу, ища схему ионного поглотителя (из всего экипажа только он имел доступ к этим чертежам).

— Выключите кто-нибудь этот гудок!

— Кстати, что это? — Лори прислушалась к вою приемника.

— Да какая-то ерунда, на километровых волнах.

— На километровых? Интересно… Можно я взгляну?

Лори присела перед монитором, рассматривая данные спектроанализатора. Потом еще раз взглянула на индикатор частоты, и нахмурилась.

— Ты не помнишь, есть у нас точная масса невидимого компонента? — спросила она Кейлин.

— Точную массу? По-моему ее не определили сразу. Можно спросить БЭВМ.

Кейлин ввела запрос, и на мониторе появились уточненные данные, о массе составляющих систему звезд. Увидев их, Лори сразу помрачнела.

— Что-нибудь не так? — озабоченно спросила Кейлин.

— Да нет, все прекрасно, — сказала Лори наигранно веселым голосом.

Ей однако не удалось обмануть Кейлин, которая уже научилась распознавать по настроению своей подруги грядущие неприятности.

— Капитан Риккель! — позвала она.

— Да!

— Бросьте ваш поглотитель и идете сюда. Похоже, у нас большие проблемы.

— В чем дело? — лицо капитана потемнело.

— Спросите ее.

На вопрос Риккеля Лори не ответила ничего. Она встала, и несколько раз прошлась по рубке из конца в конец. Остановившись она повернулась к обзорным экранам, и указав на светящийся диск произнесла:

— Капитан, когда мы только попали сюда, один из ваших пилотов сказал, что человеку не дозволено видеть это. Он был прав.

— Что?! Что за чушь вы несете?!!

— Сигнал, который вы слышите, это излучение черной дыры. Рядом с нами находиться сингулярность!

— Я собрал вас здесь всех, — произнес капитан Риккель, нервно расхаживая перед своим столом, — чтобы обсудить наше положение. Я надеюсь, что присутствующие являются здравомыслящими людьми, способными трезво оценить новые обстоятельства. Должен предупредить, что создавшаяся ситуация является весьма серьезной.

Одиннадцать человек, собравшихся в контрольной рубке, притихли, внимательно слушая каждое слово капитана. Кроме Лори и Кейлин к совещанию не был допущен никто из пассажиров и даже из членов экипажа присутствовали только наиболее надежные (с точки зрения капитана).

— Нами было обнаружено, что одной из компонент звездной системы, в которой мы сейчас находимся, является черная дыра. Вследствие этого, мы не можем воспользоваться здесь межзвездным двигателем, не удалившись вначале на достаточно большое расстояние. И мы не можем также свободно перемещаться здесь из-за высокого уровня радиации.

— Разрешите вопрос, капитан? — второй пилот Рольф слегка приподнялся со своего места. — Большинство из нас не сильно разбираются в астрофизике и теории времени. Что собственно такое, черная дыра, и почему мы не можем пользоваться генератором рядом с ней?

— Хмм… Да, хороший вопрос. Думаю, никто не будет возражать, если я передам слово специалисту. Прошу вас, просветите нас в этом плане.

Лори встала, и медленно подошла к обзорным экранам. Сейчас светящийся диск невозможно было непосредственно наблюдать с борта Энстриктора, и компьютер показывал записанные ранее кадры.

— Я не астрофизик, — начала она, — и мои представления о таких экзотических объектах, как черные дыры, весьма ограничены. Хотя, в отличие от нейтронных звезд, сингулярности не являться для нас лишь абстрактной теорией. Их существование было доказано в 2286 году Лаурой Сейнес. Сразу скажу, что Сейнес была и по сей день остается единственным человеком, вернувшимся живым из экспедиции к черной дыре. Всего же таких экспедиций было, насколько мне известно, предпринято более трехсот, с 2218 года. Последняя, под руководством адмирала Ринке, стартовала десять лет назад. Они были оснащены специальным оборудованием, новейшими технологиями. Об их судьбе ничего не известно до сих пор…

Среди присутствующих пронесся шепот. Люди что-то говорили друг другу, и капитану пришлось призвать к их порядку, чтобы Лори смогла продолжать.

— Я говорю это для того, чтобы вы в полной мере осознали степень стоящих перед нами трудностей. Это не значить, что положение совершенно безнадежно, но шансы наши не велики. Теперь к делу.

Лори глубоко вздохнула. Она должна была рассказать о явлениях, находящихся на передовой грани современной ей физики. К тому же, капитан просил ее не привлекать сложных математических выкладок, и говорить как можно короче — время было той драгоценностью, которую они не могли позволить себе терять.

— Черная дыра представляет собой массивную звезду, исчерпавшую запасы своей термоядерной энергии. Очевидно, что такая звезда будет сжиматься под действием собственной силы тяжести. Обычно, сжатие прекращается, когда плотность звезды увеличивается на столько, что силы гравитации уравновешиваются внутренними силами газового давления. Если, однако, масса звезды превышает определенную величину, то она будет сжиматься неограниченно, до тех пор, пока не сожмется в точку. Тогда, плотность ее станет бесконечной, а объем будет равен нулю. Правда, с точки зрения внешнего наблюдателя, коллапсирующая звезда никогда не пересечет так называемого гравитационного радиуса — величины равной 2MG/c2, где М — масса звезды, с — скорость света, а G — гравитационная постоянная. С позиции же воображаемого наблюдателя, находящегося на коллапсирующей звезде, пройдут лишь секунды, до тех пор, пока звезда сожмется в точку. Этот эффект предсказывается общей теорией относительности.

Лори сделала паузу, чтобы дать своим слушателям осмыслить сказанное, после чего продолжила:

— Для нас же, интерес представляет следующее свойство. Для внешнего наблюдателя, за очень короткое время, порядка 10-5 коллапсирующая звезда как бы пропадает. Никакое излучение, электромагнитное или корпускулярное, не может покинуть ее. Для внешнего мира от этой звезды остается только ее масса и вращательный момент. Все это известно достаточно давно, и косвенно подтверждается результатами экспедиции 2286 года. Нашу проблему составляет влияние черной дыры на структуру времени.

Напряжение среди слушателей возрастало по мере приближения изложения к сути дела. Впереди оставался материал, касающийся теории времени Сейнес, и Лори, оглядывая собравшихся, пыталась определить, насколько они ее понимают. Наверняка она было уверена только в Кейлин, так как незадолго до этого вкратце рассказала ей сущность задачи. Она была единственной на корабле (не считая самой Лори), кому не надо было, по крайней мере, объяснить, что такое метрический тензор. Определенные познания в области теории сохранились также у капитана Риккеля и первого пилота Нокса. И все же этого было явно недостаточно для понимания проблемы, и Лори решила прибегнуть к довольно грубой аналогии.