Лори сделала глубокий вздох. Сердце у нее бешено колотилось, во рту пересохло, а руки и ноги были готовы отвалиться. Глаза заливал пот, который было невозможно вытереть, и добавок ко всему в ушах что-то трещало. "Да это счетчик радиации", — мелькнуло в голове, — "я слишком близко к внешней обшивке". Но думать было чересчур тяжело. Толстые многоугольные мысли медленно вращались в ее сознании. "Хорошо хоть шахта герметичная, а то пришлось бы мне работать зубами в вакууме"…

Подцепив ртом свисающий сверху провод, Лори попыталась ткнуть его в освободившееся место. Ничего вышло — разъем висел верх ногами. Она попыталась перевернуть голову, но в таком положении соединить контакты оказалось еще сложнее. Тогда, прижав провод лбом к стенке, Лори стала зубами поворачивать разъем до тех пор, пока ей не удалось схватить его развернутым на сто восемьдесят градусов. Только после этого она сумела поставить разъем на место.

Теперь нужно было вылезать. Рискуя упасть, Лори начала осторожно ползти вверх. Это оказалось намного тяжелее, чем спуск, и к тому же все тело болело от усталости и неудобной позы. Протянутый сверху провод все время болтался и неприятно бил по лицу. Преодолев три четверти подъема она краем стопы закрыла нижнюю герметическую крышку люка и аккуратно подцепила головой шлем скафандра, стоящий на второй верхней крышке. Потом, приоткрыв первую верхнюю крышку она дала воздуху вытечь, и лишь затем последним усилием выбралась из шахты наружу.

Минут десять она неподвижно лежала на полу, переводя дух, после чего с трудом подвинула к себе схему соединений. Оставалось подключить еще шестьдесят три разъема.

Войдя в рубку управления, Лори в очередной раз нажала кнопку активации. Предыдущие пять попыток окончились полным провалом, но на этот раз результат был более ощутимым. Зажегся основной свет, и на экранах двух терминалов появились изображение. Включилась подсветка части клавиш и индикаторов на основной панели. Послышался писк контрольных устройств и шуршание радиоприемника.

Некоторое время она стояла неподвижно, не веря в свою удачу. Только убедившись, что мониторы не собираются гаснуть, а динамики замолкать, Лори подошла к одному из работающих терминалов и попробовала давать компьютеру указания. В ответ на команды открыть дверь в помещения БЭВМ, включить общее освещение и возобновить подачу кислорода, на экранах неизменно появлялось сообщение: "Неизвестная ошибка: устройство не отвечает". Изменить орбиту, включить ионные двигатели, использовать радар — все эти команды неизменно кончались неудачей.

Впрочем, ответы компьютеры не сильно не удивили Лори. Она понимала, что выполнена лишь около тридцати процентов необходимых соединений, причем не меньше половины управляющих разъемов воткнула неправильно. По настоящему ей требовалась от компьютера только одна группа функций — управление КС-двигателем. С замирающим сердцем она провела рукой по клавишам терминала, задавая программу тестирования основных контуров темпорального привода. На опрос периферийных устройств ушло около минуты, после чего из динамиков послышался синтезированный голос: "Все системы в норме".

Лори облегченно вздохнула и рассмеялась. Никогда еще эта знакомая фраза не вызывала в ее душе больших переживаний. На мгновение она мысленно вернулась в сборочный ангар MilliCor, увидела вокруг своих знакомых и новый КС-двигатель. Тогда ответ компьютера означал конец работ, сейчас же это было лишь самым началом. Впереди было возвращение на планету за картой, которую почему-то следовало копировать вручную. Это значит, что предстоит еще один (а может и не один) спуск в шахту для того, чтобы подключить к компьютеру стыковочный узел. Почти наверняка потребуется и устройство восстановления СЖО скафандра, ведь восьмичасовой запас на исходе. Наконец, расчет темпоральной конфигурации для возвращения на Землю, был почти невозможным делом. И все же, в этот момент Лори почувствовала, что сможет сделать все, что потребуется. Это была ее первая настоящая победа. Первая маленькая победа в большой войне…

Много лет сенсоры Корабля ждали этого момента. Точные приборы измерили спектральный класс и массу звезды, вычислили орбиты всех планет, нашли и определили много других параметров. Затем из глубин машинной памяти были извлечены сведения, записанные полвека назад. Простые логические элементы произвели сравнение и пришли к выводу о том, что оба множества данных идентичны. Полученный на выходе импульс поступил на блок распределения энергии, открыв несколько новых каналов, в результате чего 3 из 87 блоков искусственного разума получили питание, и пришли в действие.

Активированные блоки произвели анализ поступающих извне сигналов, затратив на это всего лишь 10–17 секунды. Они обнаружили, что в относительно недалеком будущем (55 секунд — почти вечность!) системе и близлежащей планете может быть нанесен некоторый ущерб в результате детонации большого количества ядерных зарядов. В течение следующих 10–14 секунды было проанализировано 100 000 возможных причин и 5 миллионов вариантов нейтрализации вредного воздействия, после чего гиперкомпьютер отдал приказ исполнительным устройствам.

В это время за тысячи километров от Корабля, вычислительные системы комплекса планетарной обороны отметили, что двести ядерных ракет внезапно отклонились от заданного курса и легли на новую траекторию, уводящую их из плоскости эклиптики, за пределы Солнечной системы. Эти сведения были немедленно переданы на главную орбитальную базу и доведены ее центральным компьютером до сведения Главнокомандующего Вертена.

— Неизвестный объект занял стационарную орбиту и больше не предпринимает никаких действий. Никаких сигналов от него не поступает… минуту, похоже, мы фиксируем радиопередачу! — оператор провел рукой над сенсорным устройством и центр управления заполнился странными ритмичными звуками.

Вертен внимательно прислушался — они показались ему знакомыми. Воображение построило комнату с овальными стенами из черного блестящего металла и белый светящийся круг в центре. Видение продержалось несколько мгновений и растаяло также внезапно, как и появилось. Главнокомандующий принялся отдавать распоряжения:

— Рассчитайте орбиту этой штуки и убедитесь в том, что она не пересекается с нашими сооружениями. Пошлите автоматический зонд. Установите, нельзя ли идентифицировать сигнал.

Вертен знал, что его люди не нуждаются в подробных указаниях, но ситуация была далеко нестандартной, и он считал необходимым лично убедится в том, что все будет сделано правильно. Закончив отдавать приказы, Главнокомандующий позволил себе небольшую передышку. На минуту присев в кресло он представлял себе дальнейшие развитие ситуации. Через несколько минут новые данные начнут поступать лавинообразно. Собственно они поступают уже сейчас, но проходят сначала через электронные процессоры орбитальных ЭВМ, которые тщательно их анализируют и фильтруют, представляя людям лишь основные выводы. Затем информация доходят до операторов, которые проверяют выводы компьютера. То есть, конечно, не сами выводы, а непротиворечивость поступающей информации. Эту информацию они передают старшим офицерам, а те в свою очередь сами делают выводы, сортируют данные по значимости и только затем передают Главнокомандующему. А он уже должен на их основании принимать решения. Проблема здесь заключалась не в недостатке сведений, а скорее в их избытке. Даже пройдя столь сложный путь, объем данных остается слишком большим, чтобы его мог проанализировать один человек за то короткое время, которое отводится для принятия решений. Приходится снова отбрасывать большую часть данных, концентрируясь лишь на том, что кажется в настоящий момент самым главным. Если учесть, что такой обработке информация подвергается в каждом передающем звене, начиная от микроконтроллера сенсорного устройства и кончая мозгами людей, то становится понятным, как сложно на ее основании произвести правильные действия. Так, что, несмотря на самые современные технические решения, примененные конструкторами при создании комплекса планетарной обороны, судьба Земли во многом зависела не от мощных суперкомпьютеров, а от опыта и интуиции командира.