– Пока еще никто не жаловался, – решился возразить Фейри.

– Ну и что с того? – отмахнулась Дина. – Вы ведь не будете спорить, что чем удобнее стул, тем в принципе дольше клиент здесь пробудет? А чем дольше пробудет, тем больше вероятности, что он купит вещь, на которую раньше и внимания не обращал.

Дина повернулась к Габи – та, с трудом сдерживая насмешливую улыбку, трудолюбиво водила пером по бумаге.

Далее Фейри повел Дину в зал заседаний, обставленный мебелью в стиле эпохи Короля-Солнце. Уж здесь-то, с уверенностью подумал он, она не найдет, к чему придраться.

Но это было сильное заблуждение.

Завершив общий обзор помещения, Дина направилась к ближайшему из двух дюжин кресел с позолоченными ручками, расставленных вокруг стола заседаний, и учинила ему тщательный осмотр. Кресло безупречной формы было глубоким и необыкновенно просторным, со спинкой в виде картуша и бархатной обивкой цвета благородной ржавчины.

– Ничего себе! – выдохнула Дина. – Если только меня не обманывает зрение, а это случается редко, это, должно быть, настоящий чиппендейл.

– Вообще-то не совсем, – оживился Фейри, которому наконец выпала возможность продемонстрировать свои познания. – Это Георг Третий... примерно 1700 год.

– Гм, Георг Третий... – Дина восхищенно погладила полированную резную спинку кресла. – Должно быть, дорогая вещь.

– Полагаю, нынешняя рыночная цена составляет что-то от двадцати пяти до тридцати пяти тысяч долларов за пару кресел, – немедленно откликнулся Фейри. – Согласитесь, вещь исключительная. Музейная вещь, и это еще скромно сказано.

Дина быстро произвела в уме подсчеты и присвистнула.

– Выходит, весь гарнитур стоит от шестисот до восьмисот сорока тысяч долларов?

– Примерно так, – кивнул Фейри.

Сведя брови в нитку, Дина покачала головой:

– А здесь эти вещи на консигнации?

– На консигнации! – Фейри позволил себе усмехнуться. – О Господи, да конечно же, нет! Предметы, переданные на временное хранение и предназначенные для продажи, никогда не используются нами для собственных нужд. Это всегдашняя практика, владельцы нам доверяют. Нет, это собственность «Бергли». Притом давняя, по-моему, уже больше столетия.

Красивое личико Дины Голдсмит омрачилось.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, Шелдон. Насколько я поняла из ваших слов, все эти вещи принадлежат компании. Так?

– Ну да, о том я и толкую!

Дина сурово нахмурилась:

– Ну так вот, отныне это не так, по крайней мере если мое слово здесь что-нибудь значит. Я считаю, что эту мебель надо продать, изготовив предварительно копии. И немедленно! Ничего себе! Сотрудникам вовсе не обязательно пользоваться бесценными предметами!

– Да, но они у нас начиная с восем...

– Ну и что с того? – Аквамариновые глаза Дины расширились. – Как вы сами говорите, это имущество «Бергли», и к тому же весьма ценное. Слишком ценное для того, чтобы просто собирать пыль. Вижу, что придется поговорить об этом с мистером Голдсмитом.

Лицо у Фейри побагровело. Он запыхтел и, казалось, готов был с минуты на минуту взорваться.

– Габи?

– Все записано, – закудахтала секретарша, скрипя пером.

Фейри угрюмо обвел взглядом двадцать четыре драгоценных кресла и с трудом выдавил из себя:

– Они будут выставлены на ближайшем аукционе редкой английской мебели.

Дина благосклонно улыбнулась и дружески просунула руку ему под локоть.

– Я так и думала, что вы не будете возражать, милый Шелдон, – проворковала она. – Полагаю, мы с вами легко поладим. Все очень просто. Я говорю вам, что надо сделать, вы соглашаетесь, делаете, и все довольны. Верно?

Обернувшись, она подмигнула Габи, осклабившейся, как сущий крокодил.

Осмотр закончился. Выйдя на улицу и задержавшись на секунду у ожидающего ее лимузина, Дина повернулась к Фейри:

– Да, дорогой Шелдон, чуть не забыла. – Перед тем как нырнуть в атмосферу, насыщенную выхлопными газами, она явно решила нанести ему последний удар – так сказать, на прощание. – Помните моего Тулуз-Лотрека? Того самого, что лично вы мне продали здесь, а потом у меня же дома усомнились в его подлинности?

Фейри покраснел, как свекла. Неловко откашливаясь, он проклинал тот миг, когда заговорил на эту тему.

– Так вот, чтобы ничего подобного не повторялось, по крайней мере у нас, в «Бергли», я хочу, чтобы вы провели тщательную инвентаризацию всех вещей, выставленных на продажу. Дайте необходимые указания сотрудникам. Ясно?

Фейри оставалось только наклонить голову.

– Ну вот и отлично.

Бросив на него напоследок суровый взгляд, Дина полезла было в чрево автомобиля, но вдруг, как бы передумав, вновь повернулась к Фейри.

– Да, и самое последнее, – елейным тоном начала она, будто только сейчас это пришло ей в голову.

– Слушаю вас, миссис Голдсмит, – готовно подхватил Фейри.

– Если не ошибаюсь, принц Карл Хайнц фон унд цу Энгельвейзен входит в консультативный совет «Бергли»?

– Точнее, в совет директоров.

– Североамериканского филиала или всего холдинга?

– Всего холдинга.

– Ясно. – Дина задумчиво пожевала губами. – Я бы не прочь с ним как-нибудь встретиться.

– Непременно передам ему ваше пожелание, – пообещал Фейри. – И не далее как сегодня вечером. Принц устраивает прием по случаю своего дня рождения.

Дина почувствовала, как у нее заныло в желудке. Фейри с женой приглашены к принцу на день рождения! А они с Робертом – нет! Этот промах следует немедленно исправить. Кто, в конце концов, королева Манхэттена? А королева должна править и демонстрировать свою власть.

– Шелдон, милый, – ее голос зашелестел, как мягчайший шелк, – как только вернетесь к себе в кабинет, не откажите в любезности поднять трубку, позвонить принцу Карлу Хайнцу и получить приглашения на прием нам с мужем. Ясно?

Казалось, Фейри вот-вот хватит апоплексический удар.

– Э-э, посмотрю, что можно сделать, – пробормотал он, неловко теребя воротничок, словно ему вдруг начало резать шею.

Дина мило улыбнулась.

– Уверена, что у вас все получится, Шелдон! Ни минуты не сомневаюсь! Хотелось, чтобы приглашения были доставлены к нам в дом не позднее... Нет, дайте подумать. – Дина снова провела отлично ухоженными ногтями по безупречно накрашенным губам. – У нас сейчас гость, так что приглашение должно быть на троих... а впрочем, на четверых, потому что это не гость, а гостья и ей понадобится спутник.

– Немедленно этим займусь, – выдавил из себя Фейри.

– А как же иначе, дорогой? – И, чмокнув его в щеку, Дина села в машину, уверенная, что он будет рыть землю, лишь бы выполнить ее пожелание.

Следуя примеру хозяйки, Габи тоже на прощание смерила Фейри долгим суровым взглядом.

– Домой, – весело бросила Дина шоферу, и лимузин, плавно отъехав от тротуара, влился в поток машин.

Споттс повел своих гостей в «Каравеллу».

– Последнее мое холестериновое пиршество, – грустно заметил он, когда метрдотель усадил их на плюшевую банкетку. – Плюю я сегодня на всех врачей на свете! Так, что тут у них имеется? Ага, закажу-ка свое любимое: гусиную печенку в горшочке, затем жареную пулярку в сладком соусе, а залакируем это дело холодным смородиновым муссом. Ну и само собой, добрую бутылочку «Шато Марго». А если мое сердце всех этих яств не выдержит, то, выходит, так тому и быть. Хоть умру ублаженным.

Принесли закуску. Кензи принялась рассеянно ковырять на тарелке крабовое суфле. Похоже, ей было совершенно все равно, что истинные гурманы пальчики облизали бы при одном только виде этого блюда, сбрызнутого коньяком, с икрой и молокой омара. При известии о предстоящей отставке мистера Споттса у нее совсем пропал аппетит, тем более что по дороге в ресторан он огорошил их сообщением, что сегодня – его последний рабочий день в «Бергли».

Кензи все никак не могла прийти в себя.

Наблюдая за тем, с каким равнодушием Арнольд Ли возит по тарелке гусиную печенку, Споттс нахмурился.