– Есть женщины, – неторопливо начала Кензи, – которым нравятся мужчины, владеющие приемами джиу-джитсу. Я, как ты знаешь, не из их числа.

– Что это ты вдруг перешла на суахили? – покосился на нее Чарли.

– Не валяй дурака, я говорю о твоих кулаках, – выпрямилась Кензи. – О драках на школьном дворе. «Может, выйдем, приятель?» Что-то в этом роде.

– Слушай, – Чарли потер лоб, – а яснее ты выражаться не можешь? О чем вообще речь?

– О твоем нраве. О твоей идиотской ревности. О готовности решать дело кулаками.

– Извини, но я все еще не понимаю.

– Ты слышал, что я сказала?

– Слышал. Но ни слова не понял.

– Ну, ладно, – напряженно проговорила Кензи, – я имею в виду Ханнеса.

– А-а, вот ты о ком. Решила поджечь свечу с обеих сторон?

– Знаешь что, Чарли, с кем мне встречаться, а с кем нет, я как-нибудь сама решу. Но то... что я с ним встречаюсь, еще не дает тебе права его бить.

– Что-что? – Чарли даже глаза выпучил от изумления.

– Не надо напускать на себя вид невинной овечки, – сердито бросила Кензи. – Мы оба знаем, что ты натворил.

– А что я натворил? С чего это тебе вдруг пришло в голову?

– Источник у меня, скажем так, надежный.

– Видит Бог, Кензи, я и пальцем не коснулся этого сукина сына!

– И ты думаешь, я тебе поверю? – тяжело вздохнула Кензи.

– А почему бы и нет?

Она промолчала.

– Так-так. – Чарли яростно взъерошил себе волосы. – Стало быть, сам Блондинчик тебе все напел?

– Спокойно, спокойно.

– Спокойно? Нет, как тебе это понравится? Малый, с которым я работаю в одной упряжке и который называет меня своим приятелем, оказывается, наставляет мне рога и ко всему прочему еще и врет почем зря. Жаль, что я действительно не выбил из него дурь!

– Он утверждает, что так оно и было, – спокойно сказала Кензи.

Чарли отказывался верить своим ушам.

– И ты клюнула?

– Можно и так сказать.

– Чудесно! Ты уже бог знает сколько времени меня знаешь, но вот появляется Блондинчик, и ты веришь ему, а не мне.

Снова тяжело вздохнув, Кензи отхлебнула кофе.

– Почему тогда у тебя содрана кожа на костяшках пальцев?

– Упал.

– Упал?

– Ну да, а что, не бывает? Или это преступление?

– А откуда же тогда у Ханнеса синяк под глазом?

– Знаешь что, на твоем месте я бы бросил этого ублюдка. Тебе никогда не приходило в голову, что он может быть опасен?

– Оставь, Чарли, – усмехнулась Кензи. – Судя по внешнему виду, мне следует опасаться скорее тебя.

– Да, если ты что вобьешь себе в голову...

Кензи промолчала.

– Стало быть, за этим ты меня сюда вытащила? Чтобы вместе с кофе дерьмом напоить?

– Вовсе нет. Мне просто хотелось поговорить, как это принято у цивилизованных людей.

– Ах вон оно что!

– Ну, и еще я подумала, что, может, пора... привести в действие закон.

– Какой закон? – подозрительно посмотрел на нее Чарли.

– Закон Кензи.

– Теперь уж я вовсе отказываюсь что-либо понимать.

– Видишь ли, Чарли, дело в том, что ты мне нравишься. – Кензи, не отводя своих темных глаз, прямо посмотрела на него. – Или даже больше, чем нравишься.

– Да ну? Премного благодарен, – насмешливо бросил Чарли. – Это все меняет.

– Но и Ханнес мне тоже нравится.

– И тоже больше, чем просто нравится? – криво ухмыльнулся Чарли.

– Ты прав, – серьезно ответила Кензи.

– Ну что ж, – вздохнул Чарли, – не буду прикидываться, будто это мне все равно.

– И чтобы еще больше не запутывать дело, – продолжала Кензи, – я решила вас разделить.

Чарли вопросительно посмотрел на нее.

– Я также решила, что вы оба вправе рассчитывать на равное время.

– Да ну? – обиженно переспросил Чарли. – На манер телевидения, когда там сталкиваются две точки зрения?

– Только до тех пор, пока мы все в себе не разберемся, – уточнила Кензи. – Время Ханнеса – понедельники, среды и пятницы.

– Да?

– Из чего следует, что за тобой вторники, четверги и субботы.

– Очень интересно. А как насчет воскресений?

– А по воскресеньям я отдыхаю.

– Да уж, отдых тебе явно понадобится.

Кензи молча пожала плечами.

– В общем, как я посмотрю, тебе желательно одним выстрелом убить двух зайцев?

– На это я даже не буду отвечать.

– А тебе не кажется, что ты натравливаешь нас с Ханнесом друг на друга?

– Совсем наоборот, – терпеливо сказала Кензи, – стараюсь, чтобы вы в горло друг другу не вцепились. – Кензи выпрямилась и сложила на груди руки. – Ну как, согласен?

– А с Блондинчиком уже имеется договоренность? – прищурился Чарли.

– Если ты хочешь спросить, говорила ли я с Ханнесом, то да, говорила. У него нет возражений.

– Так я и знал. – Чарли помолчал. – А если у меня будут?

– Хотелось бы надеяться, что нет. А впрочем, – Кензи глубоко вздохнула, – решение за тобой.

Он пристально посмотрел на нее.

Она так же пристально посмотрела на него.

– Да, выбор у меня классный! – Чарли потер лоб. – Между пещерой дракона и синим морем.

– Мне жаль, что ты так смотришь на это дело, Чарли.

– Надо отдать тебе должное, умеешь найти самое больное место.

– Вот уж этого мне меньше всего хотелось. Я просто стараюсь быть справедливой.

– Да, я и забыл, – презрительно фыркнул Чарли.

Крепко сжав губы, Кензи ждала продолжения.

– Знаешь, на пустой желудок мне что-то плохо думается. А кофе, насколько я понимаю, не еда. Но мы ведь не собираемся пойти куда-нибудь, где можно как следует подкрепиться?

– Не собираемся.

– А почему, собственно?

– А потому, что сегодня пятница, – мягко заметила Кензи.

– Пят... – Чарли хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну да, конечно, и как это я забыл? Сегодня вечер Блондинчика.

Кензи передернуло, как от удара.

– Стало быть, ужинаешь ты с ним? Ну, и так далее.

– Вот именно. – Кензи выпятила подбородок.

– Ну так и катитесь куда подальше! Оба! – Чарли вскочил из-за стола и пулей вылетел из кофейни.

– Я все ему рассказала. – Кензи с Ханнесом ужинали в ресторане.

– Ну и как он?

– Да, боюсь, неважно.

– Жаль.

– Мне тоже. – Кензи улыбнулась. – А знаешь, он считает тебя опасным типом.

– Меня?! – Ханнес расхохотался. – То-то до сих пор у меня все лицо в синяках!

– Вижу. И это придает тебе героический облик.

Ханнес снова хохотнул, но внезапно замолк.

– А тебе не кажется, – медленно заговорил он, – что Чарли не шутит?

– Это еще как понять? – изумленно воззрилась на него Кензи.

– Видишь ли, ему вполне может казаться, что его преследуют. Род паранойи. Посмотри, что он со мной сотворил.

– О чем ты?

– Может, он даже не отдавал себе отчета в том, что делает.

– Ханнес...

– Дослушай. Чарли изрядно выпивает.

– Это правда.

– Ну и, может, иногда на него находит затмение. Тогда становится понятным, почему он ничего не помнит.

– Не пугай меня!

– Да нет, тебе-то зла он не хочет и не сделает. По крайней мере сознательно.

Кензи это соображение не слишком утешило.

Ханнес пристально посмотрел на нее.

– Извини, Кензи, мне вовсе не хотелось тебя пугать.

Она с трудом выдавила улыбку.

«Чарли всегда был со мной ласков, – уговаривала себя Кензи. – Так чего же бояться... Или все же есть чего?»

Ответа она не знала.

– Эй, голубки-и! – Раскинув руки, Дина осыпала их обоих поцелуями. – Ну, как прошел медовый месяц? Зандра, ты просто обязана все мне рассказать в мельчайших подробностях. Хайнц! Ты загорел, как негр! Ну, присаживайтесь. Прошу прощения, что принимаю вас так скромно. Вообще-то это только на время, но уже кажется – вечность прошла...

Пока в их доме меняли обстановку, Голдсмиты вместе с мажордомом, личной горничной Дины и небольшой коллекцией лучших картин переехали в отель «Карлайл». «Скромное» помещение – четырехспальный угловой люкс стоимостью 24 тысячи долларов в месяц – помещался на верхнем этаже, окнами на север и запад. Мраморный пол в вестибюле, в огромной гостиной – концертный рояль, и в каждой спальне собственная ванная. Этажом ниже сняли еще один номер и приспособили его под кабинет Габи.