А вот Зандра – любит ли она его?

На этот счет у него не было ни малейшего представления. И не будет – по крайней мере в течение ближайших двух недель.

Карл Хайнц выглянул в окно, выходящее на север. Где-то там, за стенами одного из бесчисленных домов этого мегаполиса, пребывает сейчас Зандра. Наверняка она мирно спит.

Внезапно он почувствовал себя опустошенным и закрыл глаза.

«О Господи, помоги мне не сделать ей ничего дурного».

Лонг-Айленд-Сити, 14 января

– Ну и долго мы еще будем здесь торчать? Или просто сменили одну тюрьму на другую?

Этот взрыв был ничем не спровоцирован, да и вообще подобное поведение непростительно. Надо бы, подумал человек в маске и резиновом костюме водолаза, с металлическим голосом, искаженным всякими техническими приспособлениями, поставить этого зарвавшегося ливийца на место, чтобы другим неповадно было.

Но пока придется ограничиться простым предупреждением. Это настоящий мастер своего дела, без него не обойтись.

– А ты что, предпочитаешь, чтобы тебя судили за угон самолета? Смотри, я могу это устроить.

Слова произвели желаемый эффект – ливиец смущенно затоптался на месте и опустил глаза на бетонный пол, тщательно избегая грозных взглядов восьми своих подельников.

Вот так-то, удовлетворенно подумал человек в маске. Так-то лучше.

Все они находились в надежном укрытии – дом, где раньше находилась кузня, стоял в заброшенном промышленном районе на Ист-Ривер со стороны Квинса. Все оборудование было давно убрано, остались лишь голые стены.

И тьма.

Еще до своего появления человек в маске велел выключить все лампы, и теперь сюда достигали лишь рассеянный свет с улиц Манхэттена да слабый блеск луны.

Даже днем здесь было неуютно и мрачно.

А ночью так и вовсе страшно.

Толстые бетонные балки, похожие на часовых, уходили куда-то вверх. В разбитые окна задувал холодный ветер. По полу бегали невидимые крысы.

Но хуже всего – шум. Он доносился откуда-то сверху и напоминал жужжание огромного пчелиного роя – то проносились по путепроводу, перекинутому через Пятьдесят девятую улицу, бесчисленные автомобили.

Человек в маске внимательно смотрел сквозь прорезь на свою тщательно подобранную команду. Тут было девять человек – восемь мужчин и женщина. Все – террористы, находящиеся в международном розыске.

Бывший израильский боевик, бесстрашный и чрезвычайно сообразительный, по сути дела, представлял собой армию, состоящую из одного человека; немец, классный электрик, не нуждался в схемах проводки, чтобы обрушить на землю дом или даже целый город; ливиец был специалистом по угону самолетов и ведению переговоров о выкупе; бывший моряк, человек чудовищной силы, способный в одиночку проломить стену; француз, выдающийся автогонщик, да и вообще умелец по части всего, что движется или плывет по воде; близнецы-колумбийцы – эти умом и способностями не блещут, но коль скоро надо спустить курок, не промахнутся. Японец Йоши Мори, которому нет равных в электронике. Узкая специальность – хакер, может взломать любую компьютерную защиту. Итальянка, некогда член «Красных бригад», неотразимая красавица, в деле была опаснее любого мужчины.

«Кроме меня, – подумал человек в маске. – Со мной никто не сравнится».

– Держи! – Он бросил в темноту продолговатую картонную коробку.

Немец подхватил ее на лету.

– Тут схемы. Заучите их так, чтобы во сне могли повторить. Это всех касается.

– Это и есть наша цель? – послышался хрипловатый женский голос с сильным акцентом.

– Да. Но все зашифровано. Точный адрес узнаете в свое время.

– А когда это будет?

«Когда удастся вызволить ирландца», – про себя ответил человек в маске, а вслух сказал:

– Скоро. Ну а пока, – он ткнул пальцем в грудь ливийцу, – научите своего приятеля умению терпеть. Запомните, от этого зависит ваша жизнь.

Он повернулся и бесшумно вышел наружу. Хлопнула дверца машины, и человек в маске отъехал.

Угнанный фургон он бросил на стоянке недалеко от Квинс-плаза, запихнув маскировочный костюм в сумку, прошел в дальний конец площадки, где его ожидала другая машина – на сей раз арендованная. К нему подошел закутанный в драное одеяло нищий.

– Эй, мистер, лишнего четвертака не найдется?

Мужчина полез было в карман за мелочью, но вспомнил Бенджамена Франклина: «К дурным рукам деньги не прилипают».

Он едва не рассмеялся. Дурные руки. Глупость. Вот уж в чем, в чем, а в этом его не упрекнешь.

К чему портить свой прекрасный послужной список?

– Убирайся! – Он отмахнулся от нищего и двинулся своим путем.

Не более чем через четверть часа он уже снова пересекал путепровод над Пятьдесят девятой, двигаясь в обратном направлении – на Манхэттен.

– Отдыхайте, ребята, – иронически пробормотал он, бросая взгляд на только что покинутое убежище. – Если, конечно, удастся.

Он зловеще улыбнулся.

Нью-Йорк, 20 января

— Завтра я переезжаю, – объявила Бэмби Паркер, поправляя макияж. – Хватит с меня соседок, я сняла отдельную квартирку. – Бэмби открыла золотую пудреницу и внимательно всмотрелась в зеркальце.

Развалившись на заднем сиденье своего громадного лимузина, Роберт А. Голдсмит немного приподнялся и натянул брюки.

– Выходит, у тебя будет новый телефон?

– Угу. – Бэмби подкрасила губы, захлопнула пудреницу и протянула ему листок бумаги: – Вот он. И новый адрес – тоже.

Роберт не глядя сунул записку в карман.

Честно говоря, Бэмби рассчитывала на больший интерес и надула губы:

– Ты что, даже не хочешь спросить, почему я переезжаю?

– Подумаешь, великое дело, – отмахнулся он, – ведь в городе-то ты остаешься, не так ли?

– Выслушай все же. Это из-за нас с тобой. Надоело заниматься любовью, – она неопределенно взмахнула рукой, – в этой чертовой берлоге!

– А что ты имеешь против этой машины? – Роберта явно удивила горячность Бэмби. – Места тут много, никто ничего не видит, все удобно.