– Если такова будет воля вашего высочества, – склонился в поклоне старик.

Софья одарила его одобрительным взглядом – так смотрят на продавца в магазине, предлагающего клиенту особо изящную вещицу.

– Таким образом, с этим мы покончили, – вновь заговорила она. – Однако, коль скоро вы здесь, надо договориться еще кое о чем.

– Да? – осторожно спросил герр Майндель.

– Я прекрасно понимаю, что ваша адвокатская контора ведет дела всей нашей семьи. Однако у меня возникло впечатление, что после того, как заболел отец, вы решили, что замещает его в качестве главы семьи мой брат.

Герр Майндель собирался что-то сказать, но Софья взмахом руки его остановила.

– Так вот, пока принцесса Зандра не родит наследника мужского пола, причем, напоминаю, до кончины отца, каковая, увы, может последовать в любой момент, главой семьи, от имени своего старшего сына, считаюсь я.

Герр Майндель поджал губы и пробормотал что-то неопределенное.

– Я заглядывала в семейный справочник правонаследования, – продолжала Софья. – В параграфе шестнадцатом специально оговариваются случаи недееспособности главы семьи или бездетного наследника. Там все ясно сказано. Эрвин!

Эрвин поспешно вскочил на ноги, принес древний манускрипт внушительных размеров и положил его перед Августом Майнделем. В кожаный переплет въелась вековая пыль.

Гроза на дворе разыгралась не на шутку.

Герр Майндель извлек очки для чтения, не без труда водрузил их на переносицу дрожащими старческими пальцами и аккуратно открыл том на странице, заложенной шелковой лентой.

Водя пальцем по строкам и повторяя про себя слова, он медленно разбирал старый готический шрифт.

Софья нетерпеливо ерзала на месте, молча подгоняя его.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем старик закрыл драгоценную книгу, отложил очки и откашлялся.

– Вы совершенно правы, ваше высочество. Параграф шестнадцатый действительно оговаривает подобные случаи.

– Вот так-то, – бросила Софья. – Таким образом, пока отец находится в коматозном состоянии, кронпринцем считается мой старший сын. Из этого следует, что вы должны отчитываться перед ним – и мной.

Она оглядела присутствующих.

– Естественно, если отец каким-нибудь чудесным образом исцелится или принцесса Зандра во благовременье произведет на свет наследника мужского пола, это место автоматически переходит к принцу Карлу Хайнцу. Итак, господа?

Младший из Майнделей вопросительно посмотрел на отца.

– Мы будем во всем следовать правилам, – без всякого выражения сказал он. – Сейчас вы – регент.

– Отлично. И в качестве такового вот вам мое первое распоряжение. К середине лета принцесса Зандра будет на пятом месяце. Я хочу, чтобы начиная с этого месяца трое из ваших сыновей – выбор за вами – не спускали с нее глаз.

– Э-э, – неловко откашлялся старик, – вы имеете в виду негласный надзор?

– Это просто фигура речи. Пусть будет так – надзор. Можно воспользоваться услугами частных детективов, но в любом случае за принцессой должно следовать, куда бы она ни отправилась. С расходами не считайтесь, только присылайте счета. Мне надо знать все, до малейшей детали.

– Мы в вашем распоряжении, ваше высочество.

– Тогда все, – довольно улыбнулась Софья. – Благодарю вас, господа, и всего хорошего.

Все пятеро низко поклонились и вышли.

Софья осталась сидеть, настолько погруженная в свои мысли, что даже не заметила, как Эрвин на цыпочках вышел из гостиной.

Сомерсет, Нью-Джерси, 11 мая

Собак не было.

А ведь охраняй они особняк, все могло бы сильно осложниться. Впрочем, и собаки не помеха. Со всем можно справиться. Во всяком случае, Донахью Килдер справлялся с собаками так же, как и с людьми, – легко и безжалостно.

Ночь выдалась прохладная, плотная облачность была его союзником. В тесных черных туфлях на резиновой подошве и в кожаных перчатках, вооруженный приборами ночного видения, Килдер был совершенно один в непроглядной тьме. Все необходимое поместилось в четырех мягких мешочках, привязанных к его поясу.

Он опустился на землю и пополз в сторону одиноко возвышающегося особняка.

«Какая красота, – думал он, – и как жаль, что ее скоро не будет».

Сегодня была его шестая, и последняя, вылазка. Пять раз он проникал в особняк незамеченным и настолько хорошо изучил охранную систему, что и во сне миновал бы все преграды.

«Если только они не изменили их расположение», – осадил он самого себя.

Он на секунду остановился и еще раз, шаг за шагом, проверил всю операцию в поисках какого-нибудь своего просчета.

Такового не обнаружилось. Килдер никогда не полагался на случай. Вот уже два месяца как он снял поблизости фермерский домик, и не проходило дня, чтобы не отправлялся на разведку, примериваясь к особняку со всех сторон.

Теперь он знал все, что ему нужно.

Как выяснилось, хозяева имения решили, что лошади и дикие животные вполне заменяют охранную систему. Идиоты!

Впрочем, подъезд, двери и окна защищены, но что это за защита! Детские игрушки.

Что касается агентов секретной службы, то длительное безделье совершенно притупило в них чувство бдительности. «Ну что ж, ребята, нынче ночью вам придется расплатиться за это собственными жизнями».

Килдер снова пополз и остановился возле самого дома. Здесь он замер и прислушался.

Все тихо – и в доме, и вокруг. Только тихое ржание доносится время от времени из конюшни, ну и можно расслышать его собственное ровное дыхание.

«Пора, – сказал себе Килдер. – Пора устраивать „несчастный случай“, пока жертва на месте».

Из своей лесной избушки он наблюдал вчера ее приезд. Ошибки быть не могло – бинокль у него с таким увеличением, что все видно как на ладони.

Помнится, он подумал тогда: «Ничего себе, выглядит в точности как на своих бессчетных фотографиях. Такая же красавица».

Впрочем, это его не особо занимало. Работа есть работа, тем более если за нее так платят.

Он навернул на окуляры линзы, пропускающие инфракрасные лучи.

Из густо-зеленого все вдруг превратилось в красное. Над крыльцом сошлись невидимые глазу полосы света.

Это ничуть не смутило Килдера. Ясно – это водосточные трубы, по которым он взбирался во время своих предшествующих визитов. О них никто и не подумал. Просто оскорбительно. «Вы слишком облегчаете мою задачу, господа!»

Сверившись с часами, он убедился, что в запасе у него, пока один из агентов секретной службы не начнет очередной обход, ровно двадцать три минуты.

Он положил бинокль в поясной мешочек, побежал на противоположную сторону, бросился на землю и заполз под разлапистые ветки тиса. Затем, включив карманный фонарик, направил его на проволоку.

Все оставалось точно так, как было накануне – надрезанные концы проволоки временно соединены.

Зажав фонарик в зубах, он принялся за дело. Откусил одно звено плоскогубцами – образовалось отверстие длиной в шесть дюймов. Осторожно снял изоляционную ленту, которую сам же намотал не далее как вчера, и соединил концы. Специальными ножничками надрезал провода.

Затем вылез из своего укрытия, несколько раз глубоко вздохнул и, обхватив обеими руками водосточную трубу, заскользил вверх.

Добравшись до крыши, Килдер перекинул одну ногу, потом другую и выпрямился. По привычке он настороженно осмотрелся.

Никого не видно. Это хорошо.

Затем проверил слуховое окно, которое накануне вскрыл, но оставил прикрытым.

Стекло легко подалось.

Он осторожно пролез внутрь и, светя карманным фонариком, принялся прокладывать себе путь между разбросанной старой мебелью, сундуками и чемоданами. В рот набивалась пыль, к лицу липла паутина.

Вскоре он добрался до двери. Она со скрипом открылась, и Килдер выглянул наружу.

Все чисто. Лестница ярко освещена.

Он выключил фонарик и на секунду вновь прижал к глазам бинокль: а вдруг поставили новую сигнализацию?