– Стало быть, ты выставляешь себя на продажу. – Голос у него упал до шепота.

– Не на продажу, – твердо поправила его Зандра, – в лизинг. Ты можешь арендовать меня, Хайнц. Меня со всеми моими причиндалами, включая бесценную утробу. Все по законам Священной Римской империи.

– Зандра...

– Конечно, я не могу гарантировать, что родится мальчик, но сделаю все от меня зависящее, чтобы наследство досталось тебе. Иными словами, если первый ребенок окажется девочкой, я по-прежнему в твоем распоряжении.

– А эта... эта арендованная утроба, – сухо осведомился Карл Хайнц, – сколько будет мне стоить?

– Ровно миллион с четвертью фунтов стерлингов. Платить надо сразу, в один прием.

– Почему миллион с четвертью? – удивленно спросил он. – По-моему, ты себя недооцениваешь. Скажем, четверть миллиарда? Или половина? Видит Бог, цену назначаешь ты.

– Я и назначила.

– Но почему такая жалкая сумма?

– Давай не будем об этом, Хайнц, – мягко проговорила Зандра, отводя взгляд.

– Слушай, – выпрямился он, – скажи честно, ты попала в беду? В любом случае совершенно не обязательно продавать себя...

– Я и не продаю! – огрызнулась Зандра. – Всего лишь сдаю в аренду.

– И в этом нет никакой нужды. Я с удовольствием тебя выручу.

Слезы подступили к ее глазам, и Зандре пришлось напрячь все силы, чтобы не разрыдаться.

– Помощь мне не нужна. Это чистая сделка. Да—да, нет—нет. Жду твоего ответа.

Карл Хайнц вздохнул и печально посмотрел на кузину.

– Ну! – нетерпеливо воскликнула она. – Тебя беспокоит наследство? Отлично! Вот она я! Настоящее сокровище! Безупречный объект лизинга. Решайся!

– Зандра, – покачал головой Карл Хайнц, – ну какой же ты объект?

– К черту малодушие, Хайнц! – проговорила Зандра сквозь слезы. – Ну так как? Сейчас или никогда.

– Хорошо, – вздохнул Карл Хайнц и поднялся с кресла. – Пусть будет по-твоему.

Облегчение, отразившееся на ее лице, было почти невыносимо.

«Но наследство здесь ни при чем, – хотелось ему добавить. – Просто тебе нужна моя помощь. И я просто люблю тебя».

Порывшись в сумочке, Зандра швырнула ему визитку, полученную от Джо Лича.

– Переведи миллион с четвертью на этот счет. После этого я полностью в твоем распоряжении.

– В моем распоряжении? – повторил Карл Хайнц. – Интересно, как это возможно? Что-то я не слышал, чтобы кому-нибудь удавалось поймать солнечный луч и запечатать его в бутылку.

– Вот именно. Все, что видишь, – твое. Все пять футов десять дюймов. С головы до ног, включая золотое чрево.

Он повертел визитку в руках.

– В течение часа деньги будут переведены.

– И еще одно.

– Да? – Карл Хайнц высоко поднял брови.

– Пусть твои адвокаты составят договор, по которому я отказываюсь от алиментов, от наследства – словом, от всего.

– А ты себя не обкрадываешь?

– Это обязательное условие. – Зандра яростно тряхнула головой.

– Ну что ж, будь по-твоему.

Зандра глубоко вздохнула, повернулась к нему спиной и высоко подняла руки.

– Раздень меня, Хайнц. – Ее голос прозвучал неожиданно твердо и решительно.

У Карла Хайнца стеснило грудь.

– Но ведь деньги еще не отосланы.

– Ну и что? Ты человек слова. Чего тянуть? Займемся золотым мальчиком.

Карл Хайнц по-прежнему не трогался с места.

– Ну! – нетерпеливо прикрикнула Зандра. – Одной мне не справиться. Для такого дела нужны двое...

– Прекрати! – Карл Хайнц грубо схватил ее за руки и круто развернул лицом к себе.

– Что такое? – испуганно посмотрела на него Зандра. – Ты меня больше не хочешь? Сделка отменяется?

– Не будь дурой! Просто я человек старомодный и привык, чтобы все было по правилам.

– Шутишь?

– Совсем не шучу.

– Ну что ж, дело твое. – Зандра подняла голову. – Дай знать, когда будешь готов. – «Что-то все это больше походит на поминки, чем на свадьбу», – подумала она.

– Непременно.

Не отрывая от Карла Хайнца глаз, Зандра быстро чмокнула его в щеку, повернулась и выбежала из кабинета.

Лишь оказавшись на улице, она позволила себе отвести душу. Укрывшись в ближайшем подъезде, она прижалась лбом к холодной стене и разрыдалась во весь голос.

Сегодня она разом распрощалась с тремя вещами, какими дорожила больше всего на свете. Со своим именем. Со своим телом. И с чувством собственного достоинства.

У нее не осталось ничего. Решительно ничего.

Глава адвокатской конторы «Фраймен, Стайнберг, Хирст и Эндрюс» оторвался от бумаг. На пороге кабинета стояла его секретарша. Он взял у нее конверт и медленно положил на стол.

– Гарантийное письмо от «Сотби»?

– Да, сэр.

– А кто сейчас осматривает рисунки?

– Люди из «Кристи».

– А что «Бергли»?

– Их эксперт ожидает в приемной.

– Хорошо. Надеюсь, вы проводили представителей «Сотби» к лифтам?

– Собиралась, сэр, но они сказали, что в этом нет нужды.

– Как они вам показались?

– Места себе не находят.

– Ага. Отлично. Ну что ж, придется вам попросить эксперта из «Бергли» немного подождать. Извинитесь перед ним за доставленное неудобство...

– Это не он, сэр, это она.

– Какая разница? Правила для всех одинаковые.

– Разумеется, сэр. – Секретарша поспешно вышла в приемную и растерянно огляделась.

Кензи испарилась.

Всего несколько минут назад она сидела в роскошной приемной, склонившись над альбомом рисунков Леонардо, что захватила с собой из Нью-Йорка. В этот момент в приемной появились трое.

– Прошу за мной, к лифтам сюда, – услышала она голос секретарши.

– Спасибо, не беспокойтесь, – раздался смутно знакомый ей мужской голос. – Обратный рейс только в семь пятнадцать, так что нам все равно надо как-то убить время. Не подскажете, где тут ближайший бар?

– Да они тут на каждом шагу, – сказала секретарша.

– Рестораны, наверное, уже закрыты? – послышался женский голос.

И он тоже был знаком Кензи. Наклонив голову пониже, так, чтобы полностью скрыться за альбомом, Кензи осторожно выглянула.

Неподалеку от нее стояли, безупречно одетые, ухоженные до кончиков ногтей, конкуренты – люди из «Сотби»: Роберт Салливан и Гретхен Нэг.

– Лифтом до первого этажа, – объясняла секретарша, – потом по улице направо. Там очень симпатичный бар, и закуски тоже подают.

– Что ж, прекрасно, – сказал Роберт Салливан, – большое спасибо.

Последовал обмен рукопожатиями.

– Надеюсь, вы остались удовлетворены рисунками? – спросила секретарша.

– Мы в восторге, – воскликнула Гретхен, – и скоро свяжемся с вами!

– Ну что ж, счастливо добраться до дома. Приятно было познакомиться. – С этими словами секретарша вышла, а Салливан подошел к платяному шкафу, где гости оставили свои пальто.

– Это твое, Гретхен.

– Да, спасибо. Потрясающие рисунки, а, Боб?

– В жизни ничего подобного не видел.

– Думаешь, у нас есть шанс их заполучить?

– А почему бы нет?

– Да, конечно, но эти гарантии...

– Слушай, мне надо срочно промочить горло. В баре поговорим. Ничего не забыла?

И гости вышли в коридор, плотно прикрыв за собой стеклянную дверь адвокатской конторы.

«В баре поговорим». Эти слова решили дело.

Захлопнув альбом, Кензи сунула его в дорожную сумку и вскочила на ноги.

– Если меня будут спрашивать, скоро вернусь, – бросила она секретарше в прихожей. – Какой здесь номер факса?

Секретарша нацарапала его на клочке бумаги и протянула Кензи.

– А где вас можно отыскать...

Но Кензи ее не слушала. Она уже мчалась по коридору. Пританцовывая от нетерпения, она едва дождалась лифта и спустилась на второй этаж здания, где были расположены различные магазины и толпилось полно народа.

Кензи подошла к охраннику.

– Извините, не подскажете, где тут ближайшая парикмахерская?