— Осталось выяснить, какие силы лучше всего подходят для данной задачи, Ваше величество. Нам необходимы городские гарнизоны для обороны, и нам нужны мобильные отряды для вылазок. А еще нам нужны…

— Вам понадобятся ваши налетчики, — голос Резолют разнесся могучим эхом. — Мы с Вороном займемся этим. Мы почти четверть столетия ведем борьбу с армией Кайтрин. И уже немного попривыкли к этому.

Алексия улыбнулась:

— Я тоже кое-что знаю о предложенной тобой тактике.

Взгляд серебряных глаз воркэльфа заставил девушку вздрогнуть:

— Принцесса Алексия, не думайте, что я оспариваю ваши способности или сомневаюсь в вас, но вы с нами не пойдете.

— Почему это? — она постаралась скрыть удивление.

Ворон улыбнулся:

— Потому что, принцесса, только вам известно, что вы задумали со всеми этими передвижными отрядами. Вам за это и отвечать. Если все пойдет как надо, вы будете знать почему. Если нет, вы заставите их победить. Иначе никак.

Алекс утешили печальные нотки в голосе Ворона, хотя в мыслях уже представляла, как они вместе, свободные и ничем не связанные, громят авроланские орды. Люди без своего народа атакуют врага, который уничтожил бы все народы, дай ему волю. Но такая свобода, такое счастье — всего лишь иллюзия. Принцесса просто хотела улизнуть от ответственности, ради которой ее обучали, и бездумно сражаться бок о бок с любимым мужчиной.

В голосе Ворона она услышала нежелание расставаться с ней, но спрятала улыбку. Они оба знали, что их желания следует подчинить долгу. Пока войска Кайтрин не будут разбиты, а сама Северная Императрица не убита, ни о покое, ни о счастье и думать нельзя.

Уилл посмотрел на Алексию:

— Не волнуйтесь, ваше высочество. Я позабочусь о Вороне.

Боумар нахмурился:

— Мне казалось, лорд Норрингтон, что вы останетесь здесь.

— Не особо удачная мысль, — вздохнул Уилл. — Кайтрин жаждет видеть мой труп и, как только узнает, где я, сразу же нападет на город. Я пойду с Вороном и Резолютом. Ее солдатам не нравится, что я сижу и жду их, посмотрим, что они скажут, когда я примусь им вредить!

Ворон переглянулся с воркэльфом и покачал головой:

— Решение не окончательное. Мы еще поговорим.

— Знаю, — вор пожал плечами. — Мы можем много молоть языками, но придем в итоге вот к чему: у нас есть план, как остановить Кайтрин, и есть люди, способные это сделать. Все, что стоит между нами и кровопролитием, — пустая трата времени.

Изауру тревожили жалостливые крики, повсюду звучавшие в Порджале. Она теперь отчетливо понимала, насколько необходимо было успокоить город. Им удалась осада, но сопротивление было ожесточенным. Лорду Нескарту пришлось серьезно потрудиться, чтобы противостоять магии, которая заново возводила разрушенные стены. Драгонели должны были раздробить их на маленькие кусочки и превратить их в пыль, чтобы войска ее матери смогли войти в город.

И когда они уже были готовы прорваться за городские стены, перед ними вдруг возникла тяжелая пехота. Вооруженные войска вышли из города и направились прочь на запад, держась побережья. Войдя в город, авроланы стали действовать очень самонадеянно, считая, что никто не будет противостоять им. В каком-то смысле они были правы, потому что очень мало, кто выжил. Однако оставшиеся в живых были умны и сеяли смерть, устраивая засады и расставляя ловушки для дураков. Отчего авроланы оказывались покалеченными, ранеными, а иногда и мертвыми.

Среди магов, которых Нескарту взял с собой на юг, было очень много раненых, поэтому Изаура чувствовала, что ее долгом будет помогать пострадавшим. Она присоединилась к Венду, который пытался вылечить гричотку. Раненый угодил в яму, стенки которой был сплошь усеяны торчащими вверх шипами. Когда он падал, они расцарапали его. На дне ямы шипы были направлены острием вниз — они ранили беднягу, когда товарищи пытались вытащить его оттуда. У других могли быть раздроблены конечности, оторваны руки, сломаны плечи, ноги, потому что откуда-то все время падали камни или же катились бревна. Практически у каждого ступни были исколоты парой железных гвоздей, загнутых под нужными углами и спаянных вместе посередине. Кончики гвоздей всегда были заточены, они валялись на земле, и их острие всегда торчало вверх.

Первый раз увидав такое количество раненых, девушка тряхнула головой, пытаясь отогнать видение. На самом деле Изаура уже слышала, как пострадавшие стонали и визжали, но это не могло подготовить ее к виду окровавленной шкуры, открытых ран и выпученных от невыносимой боли глаз. Оружие, которое применяли против бормокинов, не должно было убивать их. Шипы в ловушках всегда были слишком короткими и не могли пройти насквозь. Ловушки создавались, чтобы ранить. Этого принцесса не могла понять.

Кровь до самых локтей пропитала белый мех Венда, вся грудь была испачкана темно-красными пятнами. Он постарался объяснить ей:

— Они не хотят их смерти, миледи. Мертвому воину нужна лишь могила. Этим нужна еда и уход, до тех пор пока они окончательно не поправятся, чтобы вернуться домой или снова отправиться на войну. Трупы можно бросить, а вот раненого товарища нужно спасти, что подчас ставит под угрозу жизнь самих спасателей.

— Но это так жестоко.

— Поэтому мы и сражаемся с ними, — криалнири обвел взором раненых, лежавших там, словно живой ковер. — Если мы не остановим их, та же участь ждет наших солдат, когда они доберутся до нас.

Расплата и наказание не заставили себя ждать. Внешнее кольцо города превратилось в руины, внутренний город и побережье, в сущности, оставались невредимыми. По городу бродили дозорные, охотясь за людьми и сажая их в клетки. Некоторых сжигали заживо, поэтому город окутал густой дым и повсюду стояла тошнотворная вонь. Другие висели на крестах, оставленные умирать. Их стоны заглушались истошными криками сгоравших заживо, когда же последние превращались в пепел, стоны звучали еще страшнее.

И все время раздавались еще более сильные и громкие крики, заменяя предыдущие. Изаура понимала, что нужно было усмирить или наказать жителей города. Если их не остановить, они будут продолжать свои зверства. Она даже могла понять их желание защитить свои дома, но их поведение — то, как они жили, то, как сражались, — доказало, что в них еще слишком много осталось от варваров. Невозможно найти разумное объяснение неразумным поступкам.

И хотя она все понимала, то, что происходило, сильно тревожило ее. Убивали всех, не щадя даже детей. Изаура приняла как факт сообщения о том, что дети приводили воинов в ловушки. Но они же просто копировали действия взрослых. Лорд Нескарту отобрал нескольких, чтобы отправить в Университет, потому как с их способностями они смогут быть полезны в будущем. Принцесса задумалась о том, что всех детей нельзя было спасти таким образом, ведь многие совершали ошибки.

При этой мысли она проснулась — по крайней мере, она решила, что ее разбудила именно эта мысль, а не донесшийся издалека крик. Ей хотелось воспользоваться магией, о которой ей рассказал Нефри-кеш, и рассказать ему о своем беспокойстве и предложить план о спасении детей, но она передумала. Последний раз, когда она общалась с ним, ей привиделись две женщины, и это напутало принцессу. Хотя она и не знала почему. Поэтому ей расхотелось — в столь поздний час, да еще когда снаружи воет ветер — разговаривать с королем сулланкири.

У нее не получалось заснуть, и она встала с постели. Комната принцессы находилась в неразрушенной части дворца герцога. Она надела голубой халат, завязав его золотым шелковым поясом, и побрела босиком по залам. Зная, что везде прятались мятежники, она понимала, что это было опасно, но не испытывала страха. Изаура решила отыскать Нескарту и обсудить вопрос спасения детей.

Блуждая по дворцу, она оказалась наверху в центре основного строения. Холодный ветер, пробиваясь во дворец через разбитые окна и отверстие в стене, гулял по коридорам верхних этажей. Девушка по-прежнему была спокойна. Она незаметно пробежала мимо вооруженного стража-гричотки, скучающего на нижнем этаже. Верхнюю часть дворца охраняли рослые и сильные бормокины, одетые в начищенные до блеска доспехи. Криалнири патрулировали залы.