Он вздрогнул и чуть слышно ответил:

— Он знал правду, и именно это заставило его сорвать с меня маску. Ему не требовалась никакая ложь.

Она недоуменно нахмурилась. Ладно, сейчас не время.

— Ворон, вина за все случившееся с тобой, лежит на правителях мира. Я не собираюсь поддерживать их. Их ложь и так принесла уже достаточно вреда.

— Будете сражаться с нею с помощью другой лжи?

Его слова прозвучали как обвинение, но улыбка, прятавшаяся в уголках губ, говорила об обратном. Алекс кивнула.

— Это не позволит им поспешно казнить тебя и даст нам преимущество во времени. Многие станут из кожи вон лезть, пытаясь отговорить меня от этого брака. Я могу поторговаться и добиться помилования. В конце концов, всем известно, что Хокинс покончил с собой. Тебя просто по ошибке приняли за него. Вспомни, среди воркэльфов рассказы о Вороне Кедина возникли еще до последней войны.

Ворон рассмеялся.

— Да, вы все хорошо продумали.

— Пришлось. Уилл и Керриган подвергали сомнению чуть ли не каждое мое слово. Конечно, как это бывает с любым планом, он развалится на части, как только мы встретимся с врагом. И все же мы должны победить — и победим.

Он посмотрел на нее и покачал головой.

— Скрейнвуд не дурак, но он думал, что ему придется сражаться только со мной. Он собирается сорвать такой куш, какого не срывал никогда.

— Он заказал эту песню четверть века назад и заставил всех плясать под нее слишком долго, — принцесса Алексия снова сжала плечо Ворона. — Настало время платить флейтисту.

Столб вихрем кружащихся снежинок, словно живое существо, устремился к ней по Авроланской равнине. Изаура протянула ему навстречу узкую обнаженную руку. Кожа на длинных, тонких пальцах была почти такой же белой, как снег. От прикосновения снежный фантом распался, осыпав длинные волосы и платье снежинками, которые тотчас исчезли, словно упали на снежный ковер, расстелившийся под ногами.

Ветер, породивший этот крошечный смерч, дал жизнь и множеству других, которые теперь неслись в сторону Университета — будто воины Южных стран, ринувшиеся в атаку. Университет был высечен в склоне горы. Магия, которую использовал для его создания сулланкири Нескарту, расплавила скалы, придав им форму башен и залов. Даже поверхность наружных стен, овеваемая уже четверть века яростными северными ветрами, сохраняла первоначальную гладкость и зеркальный блеск.

Ученики стояли на белом поле перед Университетом; для тех, кто обучался здесь годами, холод давно перестал быть помехой. Тренировка по боевым искусствам проходила в спаррингах, и мужчины, и женщины были раздеты по пояс; их тела покрывала красочная татуировка. Магия потрескивала и хрустела между ними, и в морозном воздухе эти звуки разносились на многие мили вокруг.

Если боевые маги и заметили, что ветер усиливается, то не придали этому особого значения и не озаботились поиском укрытия.

Остальные студенты были одеты теплее, но и они не обращали внимания на ветер. Только недавно прибывшие ученики, — в основном, дети, впервые оказавшиеся в зимних условиях, — стояли тесной кучкой, развернувшись к пронизывающему ветру спиной. Даже с такого расстояния Изаура чувствовала, как они пытаются применить согревающие заклинания. Раньше они учились в Вильване, и их методы были неуклюжи, а результаты усилий — жалки.

Изаура чуть повернула голову влево и взглянула на них. Вильванских учеников вытащили из моря и привезли в Авролан, чтобы передать их на попечение Нескарту, но они противились ему и его методам — с тем же успехом, впрочем, как они пытались противиться холоду. И теперь страдали и от того, и от другого.

Изаура не только не думала противостоять ветру и холоду, но с радостью приветствовала их. Вильванцы воспринимали холод как отсутствие тепла, однако она знала, что это происходит лишь от нежелания взглянуть на вещи под другим углом. И в ветре есть тепло, ведь ветер — это тоже энергия, и не будь ее, не было бы и ветра. Тепло есть и там; просто нужно знать, где искать.

Еще один снежный смерч устремился к девушке, и она сразу же прочла его намерение. Она повернулась и посмотрела на покрытую инеем крепость из черного камня, возвышающуюся над долиной, со всех сторон окруженной горами. Если Университет по форме напоминал скалу, то крепость походила на мощный и острый зуб, вспоровший снежную равнину.

Заметив, как нечто белое мелькнуло в окне комнаты наверху, Изаура улыбнулась и направилась в сторону замка. Смерч, казалось, тянул ее за подол платья. Она тронула его рукой, молниеносно изменила плетение питающих его энергетических нитей, и он превратился в маленькое облако ледяной пыли.

Из этого облака тут же поднялся другой смерч, более мощный. Он окружил девушку, и Изаура восторженно вскрикнула, наблюдая за тем, как ее волосы танцуют среди его дразнящих завитков. Смерч сжимал ее со всех сторон, обхватывая все плотнее и плотнее. Ветер взвыл, поднял ее в воздух и вознес на ледяное подножие верхнего балкона замка.

Паря высоко над равниной, Изаура звонко рассмеялась, сверкая серебристыми глазами. За пределами долины на севере и западе она видела далекие, темные конусы вулканов, над которыми клубился дым. Между ними раскинулись белоснежные поля с разбросанными там и сям небольшими группками крытых куполами зданий. Большинство авроланских граждан жили в просторных горных пещерах. Здания, которые она видела, в основном, служили укрытием стадам животных, пасущимся в тундре.

Смерч мягко опустил ее на балкон и стянулся в плотный, тонкий ствол. Девушка грациозно склонила голову.

— Благодарю тебя, добрый сэр.

С еле слышным звоном ледяной столб вздрогнул и растаял.

Продолжая улыбаться, Изаура прошла сквозь открытый арочный вход. Кожу начало слегка покалывать, когда она пересекала границу заклинания, удерживающего тепло внутри замка. Несколько снежинок упали с ее плеч и волос, но так и не достигли каменного пола, растаяв и испарившись.

Она остановилась на расстоянии трех футов от порога огромной залы, уходящей далеко во тьму. Справа у стены располагался камин, достаточно высокий, чтобы сквозь него прошел человек, и достаточно широкий, чтобы пропустить внутрь себя целую компанию. В нем горел огонь, неровно освещавший женщину, расположившуюся рядом.

Женщина была примерно того же роста, что и Изаура. Волосы, мягкой волной чуть скрывавшие заостренные кончики ушей, отливали золотом, как и платье, что было на ней. Одеяние же самой Изауры сияло, как снег на зимнем солнце. Стройная, подтянутая фигура женщины была воплощением изящества и спокойствия; казалось, даже огонь в камине не смел при ней полыхать так же неистово, как обычно. Он продолжал источать жар, однако пламя утратило свою ярость; теперь его языки плавно изгибались и колыхались, словно шелк на весеннем ветру.

Изаура поправила платье и провела рукой по волосам. Ее губы тронула легкая улыбка, приоткрывшая ровный ряд белых зубов. Девушка подошла к женщине.

— Мама! Ты уже вернулась с юга? Все прошло успешно?

— Да, дочка, — женщина обратила на нее взгляд зеленовато-голубых глаз, в которых играли отблески огня. — Я получила-таки еще кое-что из того, что хотела для Короны Дракона. И помимо всего прочего — загадку.

— Загадку? — Изаура наморщила лоб. — Что-то пошло не так?

— Нет, дитя мое; не надо хмуриться. Твое лицо слишком прекрасно, его не должны портить морщины, — женщина поманила ее к себе. — Подойди ближе, Изаура. Ты поможешь мне разрешить эту проблему, и все будет хорошо.

Девушка шагнула к матери, сердце ее бешено колотилось. Она знала, что императрица Кайтрин на самом деле не была ее родной матерью. Кайтрин удочерила ее, когда Изаура была совсем крошкой, поскольку настоящая мать ее бросила, а об отце ничего не было известно. То, что девочка была незаконнорожденной, нимало не беспокоило Кайтрин, которая вырастила Изауру как родную дочь и обеспечила ей все привилегии положения ребенка, законным образом рожденного для трона.