… * Esse Homo! – Се Человек! / лат/. Эссе Хомо.

…

Но что эти парни устроили здесь полемику, образовав пробку в дверях? Она, Анжелика де Бофор, не делала бы из этого проблемы. Она привыкла, чтобы перед ней раскрывали двери, ей уступали дорогу, ее пропускали вперед.

– Я слышал или читал когда-то,- сказал Гугенот,- Что какой-то король в похожей ситуации повел себя не по этикету, пренебрегая своим величием, уступил дорогу художнику. Возможно, господин Люк, вы слышали об этом факте.

– Рафаэль Санти… – стал, вспоминать Люк,- Или нет, Леонардо да Винчи, а король – Франциск Первый. Или нет, испанский король, а художник Диего де Сильва Веласкес? – Люк был рассеянным молодым человеком и не мог припомнить историю о короле и художнике, – А может, Питер Пауль Рубенс, – бормотал Люк, – вот только король… наш Анри…

''Я не король'', – подумал Анри, хихикнув.

…или Карл…Забыл!- сказал он, вздохнув.

Своих уважаемых коллег, последователей Святого Луки, проще говоря, художников, Люк Куртуа почти всегда почтительно называл полным именем, а королей по рассеянности ''Анри'', ''Луи'' и так далее.

– Какая разница, – с улыбкой заметил капитан,- Вы назвали великих королей и великих художников. Позвольте выразить надежду, что вы, господин Люк, будете их достойны.

– Я в этом уверен, – сказал Гугенот.

– Это большая честь,- промолвил Люк и вышел на галерею. Гугенот – за ним.

– А вы что же, господин паж? – спросил капитан.

– Вы и со мной так любезны? – робко спросил Анри.

Капитан ограничился приветливым жестом. Анри присоединился к пассажирам. Де Вентадорн закрыл кают-компанию на ключ и теперь уже сам возглавил процессию, провожая своих пассажиров в библиотеку, которой по праву славилась его ''Корона''. х х х

Капитан шел по лабиринтам своего пловучего дворца смело и уверенно. Он знал здесь каждый закоулок. Гугенот, видя, что Люк то и дело спотыкается и не поспевает за капитаном, взял его за руку и, обернувшись, крикнул Вандому: ''Паж! Не отставайте!" Анри замыкал шествие, семеня следом за мушкетером и художником. Те не разгадали секрет Анри де Вандома. С ролью мальчика адмиральская дочка справлялась, не скажем – отлично – ибо отлично сыгранная роль – это если бы абсолютно все были введены в заблуждение. Но кое-кто разгадал тайну пажа, следовательно, о высшем балле речи идти не может. Анри и не провалил свою роль – ибо провал роли предполагает разоблачение. Разоблачением и не пахло. Справедливости ради заметим, что объективная оценка игры де Вандома колебалась между ''хорошо'' и ''удовлетворительно'', с отклонениями в ту или другую сторону.

Миновав несколько проходов и лесенок, следуя за Вентадорном, наши герои вышли на верхнюю палубу и с наслаждением вдохнули свежий морской воздух. Люк, будучи художником, разглядел на небе множество божественных оттенков, а морские волны и вовсе вскружили ему голову. Разве на суше увидишь такую красоту! Жаль только, что корабль покачивает, и в сумерках нельзя писать. Люк широко раскрыл глаза, стараясь запомнить цвета.

– Ультрамарин… – бормотал Люк,- Да, конечно, ультрамарин! В тени, наверно, добавим кадмия фиолетового темного. Нет, кадмий с ультрамарином не сочетается. Лазурь железная. Точно! А на свету – белил. И еще, наверно, изумрудной зелени. Ай, белила-белила… Их, конечно, не хватит! А хватит ли мне ультрамарина, берлинской лазури и изумрудной зелени? Надеюсь, хватит. Но белил наверняка не хватит. И охры маловато. Зря я пожадничал. Надо было больше брать белил!

– Надо было больше брать пороха! – сказал Гугенот.

– Черт возьми, господин де Монваллан! Порох вы сможете использовать трофейный, когда ваш выйдет. А вот белила – очень сомневаюсь, что среди военных трофеев окажутся цинковые белила!

– Свинцовые годятся?- спросил капитан.

– Если белила получают из свинца, мы вам добудем белила, Люк! – заявил воинственный Гугенот, – Это наше дело.

– Свинец для пуль не то, что свинец для живописи. Мне нужен пигмент. Белый порошок, понимаете? – стал объяснять Люк,- А разве у вас есть свинцовые белила, господин капитан?

– Спросите лучше, чего у меня нет,- ответил капитан, – Один художник оставил в качестве платы за проезд. Я не хотел лишать живописца его имущества, но он заверил меня, что краски ему более не понадобятся, а вот деньги как нельзя более кстати. И расплатился пейзажами и натюрмортами, что вы уже видели в кают-компании и еще увидите в библиотеке и биллиардной. Малый не без таланта, но решил, что в наши дни живописью не прокормишься. Решил заняться торговлей. А краски так и лежат с тех пор, вас дожидаются.

– Отлично! – воскликнул Люк, – Завтра же и начнем, как договорились.

Он задрал голову, любуясь парусами.

– Эх! – вздохнул художник. – И охры маловато.

– Светлой или золотистой? – спросил капитан.

– И той и другой, – ответил Люк, – Знаете, охра тоже быстро кончается. Чтобы писать паруса, ее уйдет чертова уйма. А о рангоуте и такелаже я и не говорю.

– Что такое ''такелаж"? – спросил паж,- И "ран…''как вы сказали?

– Рангоут, – повторил Люк, – Такелаж – это вот эти тросы, видите? А рангоут – все, что из дерева. Мачты, бушприт и реи. Я, конечно, объясняю примитивно…и тупо, да, господин капитан?

– В принципе правильно и доступно для господина де Вандома,- сказал капитан, – Хочу, чтобы вы знали еще кое-что: рангоут ''Короны'' из мачтовых лесов господина дю Валлона. Это владелец лучших мачтовых лесов Франции.

– Портос? – спросил Гугенот.

– Портос, он самый. Так его зовут, – подтвердил капитан.

– А мачты изготовлены из сосен, которые выросли в Вилле-Котре или в Турени? – спросил Вандом.

– Сие мне не ведомо,- сказал капитан насмешливо,- Вещая вам о соснах Портоса, я имел в виду неподвижный рангоут. Мачты от сих до марса…

– До чего? – спросил паж.

– Марс! Вот! – сказал Гугенот с некоторым раздражением и показал на марсовую площадку.

– …и стеньги, – продолжал де Вентадорн.

– Кто?- спросил Анри опять.

– Вот тупой! – Гугенота все-таки прорвало,- Составная часть мачты! Смотри, салажонок!

– Ну, вы-то тоже не морской волк, – парировал салажонок Вандом.