— Она моя, — отвечает Табби. — Я положила это для нее как талисман на удачу.

— Тогда почему… почему Виктория сказала, что она – это ты? Что она – Полароид? Почему она не поправила меня?

Весь смех исчезает из глаз Табби.

— Потому что она защищала меня, Паркер. Вот что ты делаешь для людей, которых любишь.

Это пронзает меня прямо в сердце.

Коннор мрачно говорит: — Ты имеешь в виду человека, который платил тебе за то, чтобы ты портила жизнь другим людям.

Табби огрызается: — Это только потому, что ты пытался взломать наш аккаунт!

— Я только пытался войти в ее учетную запись электронной почты; вы подорвали всю мою систему!

— Я не виновата, что ты оставил заднюю дверь широко открытой, морпех.

— Если ты думаешь, что оскорбляешь меня, называя так, женщина, подумай еще раз; я горжусь тем, что я морской пехотинец! Я участвовал в чертовых спецоперациях!

Табби раздраженно парирует: — Недостаточно умен для морских котиков, да? Или твое обезьянье тело не держится на воде?

Мои мысли текут слишком быстро, чтобы я мог уделять много внимания Табби и Коннору и той странной атмосфере ненависти и влечения, которая витает между ними. Потому что если Табби – это Полароид, то именно у нее невероятные навыки работы с компьютером, а не у Виктории.

А это значит, что она знает новую личность своего босса.

Я вскакиваю на ноги. Мой стул со скрежетом отъезжает назад. Дарси, Табби и Коннор прекращают свои занятия и смотрят на меня.

— Ты сделала новый паспорт и новые документы для Виктории, не так ли?

Табби кивает.

— Да.

Меня переполняет облегчение, за которым быстро следует мощная доза адреналина, от которой у меня трясутся руки.

— Так ты знаешь ее новое имя.

Коннор и Дарси сразу же всё понимают. Дарси вздрагивает, а Коннор на секунду отвлекается от своего страстного взгляда, направленного на Табби, чтобы посмотреть на меня и пробормотать: — Это здорово. — Но Табби качает головой.

— Я уже проверила, не было ли какой-либо активности с новым удостоверением личности. Виктория воспользовалась новыми водительскими правами, чтобы арендовать машину в Ньюарке. Это был первый и последний раз, когда она их использовала.

— А как насчет паспорта?

— Никаких совпадений в декларациях поездов, авиакомпаний или круизных лайнеров. Или где-либо еще.

Мое сердце колотится, как отбойный молоток. Волна надежды захлестывает меня.

— Значит, она всё еще в Штатах.

— Не обязательно. У нее более чем достаточно наличных, чтобы подкупить пограничного агента.

— Значит, остаются Канада и Мексика, — взволнованно говорит Дарси.

— Табби, Виктория уже вернула взятую напрокат машину?

— Нет, с тех пор как я проверяла в последний раз.

Мое сердцебиение уносится в стратосферу.

— Давай проверим еще раз. Прямо сейчас.

Табби встает.

— Компьютер в кабинете.

Ей не нужно просить нас следовать за ней; как только она делает шаг, Коннор, Дарси и я становимся в очередь за ней, как утята. Она ведет нас в просторный кабинет Виктории, и мы толпимся позади нее, пока она садится за стол и включает компьютер.

Табби сосредоточенно печатает, а мы смотрим, как она взламывает главный сервер Hertz.

Коннор бормочет: — Этим придуркам нужно нанять меня. — Под раздражением в его голосе слышится сдержанное уважение.

— Вот! — Табби указывает на экран. — Она сдала машину вчера в Техасе!

Я наклоняюсь над столом и смотрю на экран компьютера.

— В каком городе?

— Браунсвилл.

Я хорошо его знаю. Это городок примерно в двухстах милях к югу от Ларедо.

И, как и Ларедо, он расположен прямо на границе США с Мексикой.

— Мексика, — шепчу я, чувствуя, как во мне закипает кровь.

— Это чертовски большая страна, брат, — говорит Коннор, скрещивая руки на груди.

Улыбка расплывается на моем лице.

— Да. Но это только начало.

ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

Виктория

Шесть месяцев спустя

— Карлос! — кричу я в потолок, вытирая лоб носовым платком, который уже пропитался моим потом. — Где этот гребаный вентилятор?

Можно было бы подумать, что он ответит мне после первых двух гневных криков в его адрес, но мой друг и коллега Карлос непредсказуем.

В данный момент он может наслаждаться сиестой, лежа лицом вниз на своем столе, заниматься сексом в своем кабинете с одной из пьяных барменш из кантины через дорогу или сочинять на гитаре очередную ужасную балладу, чтобы привлечь внимание этих самых барменш. Вероятность того, что он действительно выполняет работу, за которую его наняли, составляет всего пять процентов. Он помогает людям с очень небольшим доходом и еще меньшим знанием английского языка подавать заявления на получение рабочей визы в США.

Что означает, что в этой невзрачной юридической фирме, состоящей из трех человек – меня, Карлоса и владельца, некоего очень сомнительного Игнасио Максимилиано Колона, который появляется только по понедельникам на два часа перед обедом, чтобы подписать документы, – я единственная, кто выполняет какую-либо работу.

Я бросаю стопку папок с документами на стол и вздыхаю, оглядывая кабинет. Наверное, я ищу, не выглядывает ли где-нибудь вентилятор из-за побитых временем шкафов для документов, или, может быть, надеюсь, что случайный ветерок пронесется по душной комнате из открытых окон рядом с входной дверью, но мне не везет. Здесь так же душно, как и до того, как я пошла в другую комнату за материалами дела.

Конец лета в Мехико. С таким же успехом я могла бы стоять на поверхности солнца.

Я вздергиваю подбородок и смотрю в потолок.

— Карлос!

Голос позади меня говорит по-испански: — Успокойся, Анасита, я стою прямо здесь.

Я резко оборачиваюсь.

Он стоит прямо там, небрежно прислонившись к дверному косяку и покуривая сигарету, как будто был здесь все это время. Карлос высокий, молодой и привлекательный, хотя и немного лохматый. Мятая одежда, трехдневная щетина и черные волосы, отчаянно нуждающиеся в стрижке, не отвлекают внимания ни от его глаз с длинными ресницами цвета топаза, ни от мускулов, перекатывающихся под футболкой, ни от его легкой, вызывающей улыбки.

Вы поняли: Карлос горяч. Но он на десять лет моложе меня и к тому же настоящий бабник, а я, как назло, сильно тоскую по другому мужчине, чье имя я не позволяю себе произносить. Или думать о нем. Или стонать посреди ночи, зажав руку между ног.

Карлос расплывается в улыбке и говорит в своей неторопливой, сексуальной манере: — Хотя мне действительно нравится слышать, как ты выкрикиваешь мое имя.

Я сжимаю губы, чтобы не улыбаться. Хотя я и не собираюсь поощрять его, должна признать, что мне приятно, когда со мной флиртуют. Особенно учитывая мои ужасные обесцвеченные волосы, из-за которых я выгляжу нелепо. Я надеялась, что они придадут мне вид Гвен Стефани или Мэрилин Монро, но в итоге я просто выгляжу дешево.

Что, я полагаю, все же лучше, чем выглядеть как покойная Виктория Прайс.

Не то чтобы ее кто-то искал, ни в Мехико, ни где-либо еще. Я месяцами жадно следила за новостями. Очевидно, Табби заплатила кому-то, чтобы тот написал поддельное медицинское заключение и выдал себя за моего врача, потому что полиция сказала, что они подтвердили мой диагноз рака у моего личного врача, и дело было официально закрыто.

Благослови Господь Табби. Я действительно скучаю по этой прекрасной сучке.

Я оставила ей всё по своему завещанию, так что мне становится немного легче оттого, что она скоро станет богатой женщиной. После официального рассмотрения дела полицией суд может объявить меня заочно умершей, и Табби унаследует мое имущество. Ее проинструктировали, что передать моей матери и анонимно Еве, но значительная часть наличных и мой дом будут принадлежать ей.