— Хорошая мысль. Сначала допрос, а потом будет понятно, стоит ли оставлять его в живых…

— Пообещать ему жизнь, — усмехнулся пращник, — мальчишка же. Жить в этом возрасте хочется как никогда.

— Жить хочется в любом возрасте, — возразил один из сотников. — Узнать бы, что пообещал ему Асомский или каганатцы…

Они совещались еще некоторое время и покинули кабинет капитана, придя к согласию и утвердив план.

В последний раз я так волновалась, когда шла красть печать в замке герцога Асомского. Большой императорский прием и сам по себе событие, готовиться к которому многие дамы начинают за несколько седьмиц, а уж сопряженный с заданием устранить моарру и Алеану Анжье… Я даже в какой-то момент забыла, что отец будет здесь представлен как герцог Наварра и получит все утраченные ранее регалии и земли. Интересно, что скажет на это герцогесса Роверна? Матушка ее, конечно, в застенках, но она-то на свободе и что сделает неизвестно. Знает ли Лидана вообще о делах матери. Что-то я сомневалась, хотя это были скорее предчувствия, чем умозаключения.

Итак, прием. Я была практически уверена, что буду на нем в серой форме императорской гвардии и находиться среди охраны, а отдуваться в светском обществе будет отец. Тем больше было мое удивление, когда стайка горничных доставила в мою комнату шикарное платье в цветах Наварра, несколько пар туфелек, украшения и даже нижнее белье.

— Это кто у нас такой заботливый? — нахмурилась я.

— Приказ императора, — тут же ответила одна высокая худая женщина, командовавшая этим бабским отрядом, — нас прислали помочь вам собраться на прием, дабы выглядеть герцогессой, а не гвардейцем. Зовите меня госпожа Жанна.

— То есть отвертеться не получится, — из моей груди вырвался тяжкий вздох.

— Именно, — кивнула она. — Условия у вас тут, конечно, мужицкие, но моего опыта хватит подготовить вас должным образом. Отправляйтесь в душ, расплетите ваши дикарские косы с… что там у вас? Перья и бусины? Какой ужас! Волосы вымоете вот с этим составом, а тело после купания натрете вот этим.

Она сунула мне в руки баночки, пахнущие чем-то ментоловым, взяла за плечи, развернула и подтолкнула в сторону дверцы уборной. Спорить я не стала, раз приказ императора, надо его исполнять. Да и, честно говоря, в кои-то веки хотелось выглядеть даже не достойно, а сногсшибательно. Когда еще болотная ведьма покажется в таком изысканном обществе!

Самостоятельно мне дали только принять душ и намазаться кремом. Как только я вышла оттуда меня тут же облачили в шелковое черное нижнее белье и усадили на стул. Две девушки тут же занялись моими руками, массируя пальчики и маленькими ножничками и пилочками приводя в порядок мои поломанные и даже частью погрызенные ногти. Одна принялась аккуратно расчесывать волосы, а госпожа Жанна уставилась критическим взглядом.

— Лицо хорошее, кожа — тоже. Отбелить бы, это же неприлично быть такой загорелой, но уже не успеем, — вынесла она вердикт.

— Засыпать меня пудрой не дам! — отстаивать себя надо было начинать немедленно, а то выставят напудренной куклой и я буду чувствовать себя ужасно.

— И не надо. Минимум косметики. Подчеркнем глаза, губы у тебя тонковаты, поэтому сделаем акцент на твоем черном магическом взоре, — к счастью, она не стала возражать. Я не уверена, что одержала бы эту победу.

Почти два нара меня одевали, причесывали и красили. Большого зеркала в комнате само собой не было, поэтому оценить себя в полный рост я не могла. Волосы мне заплели в косу и уложили короной вокруг головы, закрепив прическу серебряными шпильками с навершиями в виде воронов. Собственно, все предоставленные мне украшения были выполнены из серебра, а вороны на них повторялись в разных вариациях. Закрытое черное, отделанное серебром платье с пышной юбкой и мягкие туфельки без каблука, я выбрала именно такие, мало ли что, а я на ногах устоять не могу, — образ был тщательно кем-то продуман. Уж не самой ли императрицей! Она считается в Империи обладательницей идеального вкуса и законодательницей мод.

Я посмотрелась в небольшое зеркальце, протянутое мне одной из девушек. Это я?! Именно так хотелось воскликнуть. Вроде бы косметики было совсем немного, но горничная, что меня красила, явно была мастерицей от самой Зоряны. Как известно, богиня любви и милосердия, дарит свое благословение рукам, делающим мир красивее. Из зеркала смотрела лучшая версия меня: темные стрелки бровей, длиннющие ресницы (откуда они взялись-то?) и глубокий черный взгляд. Глаза казались влажными, словно я вот-вот заплачу, а «тонковатые» губы чуть тронули перламутром и сейчас они выглядели очень соблазнительно. Особенно, когда я ехидно улыбнулась. Только знакомая улыбка подтвердила, что в зеркале действительно я.

— Невероятно! — не удержалась я от возгласа, а девушки и госпожа Жанна довольно заулыбались.

— Вот теперь вы готовы к приему, ваша светлость, — женщина исполнила подобающий придворный поклон. Я же ответила легким кивком, показывая что и этикет и обращение знаю и уроков хороших манер мне давать не надо.

На том они меня и покинули, практически столкнувшись в дверях с отцом. Некоторое время мы стояли и удивленно рассматривали друг друга. Настолько непривычными были наши образы. Он тоже был в родовых цветах Наварра. Борода, которую после застенков Ковена не стал сбривать, аккуратно пострижена, длинные волосы уложены и даже, кажется, чем-то напомажены, на руке кольцо с гербом рода, не хватает только герцогской цепи и короны. Впрочем, насколько я знаю, скоро эти короны упразднят и оная останется в единственном числе — императорская.

— Какая же ты красавица! — улыбнулся папа и предложил мне руку.

— Вы тоже выглядите сногсшибательно, ваше сиятельство, — вернула я комплимент.

В зал для больших приемов мы зашли не как остальные гости, которых громко представлял при входе церемониймейстер, а через небольшую дверцу, охраняемую гвардейцами. Я кивнула знакомым ребятам и с удовольствием заметила как округлились их глаза, когда они поняли кого перед собой видят. По традиции перед началом бала император выступал с небольшой речью перед высокородными подданными, да и откуда тут взяться другим, а также раздавал люли провинившимся и почести отличившимся. В этот раз, как рассказал отец, все ограничится представлением герцогов Наварра и объявлением войны с Каганатом.

— А как он объяснит отсутствие Асомского и Роверны? — спросила я.

— Да никак. Еще не хватало на светском мероприятии отчитываться. После завершения всех операций, соберет всех, кто так или иначе замазан, а тако ж и всех, кто имеет мало мальский вес в государстве, и в рабочем режиме уже проведет беседу, — пояснил отец. — Нам сразу же сообщат, как только Сарагосса и Алеана появятся в зале. Сейчас на официальную часть они не полезут, слишком легко засветиться. Все равно будь на чеку, хорошо?

— Пап, ну не маленькая, не танцевать же сюда пришла, — пришлось капризно надуть губки и ехидно улыбнуться. Отец рассмеялся и ободряюще пожал мою ладонь. — Да и танцевать я все равно не умею толком.

— Один танец придется. Тебе либо с Риком, либо с императором, а мне с императрицей или одной из принцесс. Большего, я думаю, мы и не успеем, — нахмурился отец.

Я видела, что он переживает. Сегодня он встретит свою бывшую жену, мою мать, которую когда-то искренне любил. Хорошо, что я на нее не похожа совсем, иначе бы, наверное, всю жизнь напоминала о причиненной боли.

Тут нас нашел церемониймейстер и позвал за собой.

— Через четверть нара появится император и выступит с речью. Стойте вот тут со мной за этими колоннами, я подам вам знак, когда выходить. Идете по направлению к трону. За руки не держаться, идти спокойно. За десять шагов до трона, опускаетесь на правое колено, левый кулак в пол, — он продолжил повторять инструкции, с которыми мы итак были ознакомлены, но мужчина, я даже не запомнила как его зовут, все равно решил еще раз все проговорить.