..

…

Вот дерьмо.

А может ли быть, что эту милую пушистость в колодце пытались утопить не без повода?!

Пищуха расхохотался.

Ветер на улице взвыл, вторя его хохоту. Тени зашевелились.

Грёбаный котец. Кого я спас вообще?!

— Ох, видел бы ты свою морду, иномирянин, — сказал он весело. — Успокойся, пожалуйста, подыши. Во-первых, в жизни не поверю, что ты сам — невинная фиалка, уж прости. Ты милый мальчик, но жестокость в форме испытания судьбы ни с чем не перепутаешь…

— Милый мальчик?! — фыркнул я. — Этому непревзойдённому Владыке триста лет, если тебе интересно! Прояви соответствующее почтение!

Пищуха так рассмеялся, что аж запищал.

— Ну я ж говорю, мальчик, — сказал он весело. — Хоть из ползункового возраста вышел, и то хлеб… Но речь не о том. Всё не так плохо, как ты себе тут навоображал. Во-первых, нет, меня пытались утопить не из-за того, что я — монстр. Будь оно так, выбрали бы другой метод. Не добить кого-то вроде меня… сомнительный жизненный план.

Что характерно, верю. Прямо сейчас, верю сразу и безоговорочно.

— ..И, опять же, нет, это не я их так отделал. Просто у меня сейчас очень мало сил, потому всё, что я мог — доверить работу им самим.

…

— То есть, они сделали это с собой? — как будто это звучит лучше!

— Ну да. Старинные чары “суд Богини”, не требуют каких-то особенных изысков в исполнении, но заставляют жертву проделать с со своим телом всё, что сам делал с другими, желая причинить боль и вред. Изначально использовалась во время суда, но вполне могут служить и орудием убийства. Я рассудил, что, учитывая профессию заглянувших на огонёк ребят, на них должно сработать. Как видишь, я не ошибся.

У меня не нашлось подходящего ответа… цензурного, по крайней мере. Нецензурное помогло бы отвести душу, но особого смысла в нём тоже не было.

В целом, уже понятно, что я по дурости и незнанию спас кого-то весёлого и интересного, скорее всего, какого-нибудь выдающегося мага местной древности…

Ну что сказать.

Случись оказия дома, я бы уже прикидывал, как решать эту проблему, если честно. Поскольку выдающиеся маги древности, да ещё и ухитрившиеся вернуться к жизни — это такие фестивальные ребята, от которых проблем много. Всегда. И основная заключается в том, что просто так выдающиеся маги обычно не умирают. Да ещё и так, чтобы возникло желание вернуться… В общем, каждый такой вот возвращенец — крупные неприятности в десяти случаях из десяти. В процентах можно высчитывать только степень этих самых неприятностей.

Здесь, в этом мире, разговор другой. Нет, неприятности будут, но не мои. Потому хвост я, в общем, ложил на то, что за срань на самом деле пищуха и что ей здесь надо. Мой самый главный вопрос…

— Ты же помнишь клятву, которую принёс мне, так ведь?

Пищуха весело пискнул и слегка встопорщил шерсть. Если бы я не наблюдал своими глазами композицию в углу, даже посчитал бы, что это очень мило.

— О таких клятвах не забывают, иномирянин, — сказал он мягко, — равно как о таких услугах. Ни в одном из смыслов тебе не стоит опасаться меня; я — твой союзник во всём, что не представляет прямой угрозы для вещей и существ, которые я обязан защитить, и долгов, которые я должен заплатить. При всех прочих раскладах я в твоём распоряжении. И уж точно не причиню тебе вреда.

Разговоры, разговоры… С другой стороны, у меня есть повод считать, что клятва подействует, и это уже неплохо.

— Я не думаю, что вам с парнем стоит соваться в Академию, — заметил я.

— Я и не собирался.

Вот как.

— Не собираешься, значит? Ну-ну. Ты, пищуха, принёс мне клятву. Но знаешь, что важнее?

— И что же?

— Ты испачкал этому непревзойдённому шубу! Смотри, что ты наделал!

Пищуха склонил голову набок и подёргал носом.

— Я извинился.

— И что мне твои извинения? За все проблемы, которые ты, мышь-переросток, мне доставил?

— Я пищуха. Пищухи — зайцы.

— В твоих мечтах! Ты себя в зеркале видел?.. Впрочем, не отвечай, я видал много парней, которые, глядя на себя в зеркало, видят совсем не то, что есть на самом деле. Меня другое волнует: как ты собираешься отрабатывать свою клятву, если я буду в Академии, а ты нет?

Пищуха пару мгновений помолчал, а после выдал:

— Вот что, я постараюсь придумать что-то, чтобы общаться на ментальном уровне. Идеально подошли бы встречи в снах, мне кажется. Но пока что об этом слишком рано говорить: я не имею доступа к своим способностям, и понадобится время, чтобы обойти запреты. И учитывая, что я пока не знаю, где мы остановимся и какова будет обстановка, тебе сложно будет со мной связаться… Вот что. Помнишь заброшенные домики на склоне, стоящие за стенами Академии?

— Да, — начинаю догадываться. Фонари над входом?

— У того, который ближе всего к дороге, есть магический фонарь над крыльцом. Если тебе понадобится встреча со мной, зажги его, я буду проверять каждую полночь. Если ничего срочного не случится, то встретимся после заката на третий день после текущего; надеюсь, к тому времени у меня будет больше определённости.

По правде, у меня тоже.

Мне ещё как-то хозяйке истинную любовь искать, убля. Кстати, об этом…

— Пищуха, — сказал я проникновенно, — что ты знаешь об истинной любви?

Спроси кто такое у меня, я бы долго смеялся. Но пищуха даже усами не дёрнул.

— В утилитарном, поэтическом или магическом смысле?

— Не знаю, — вздохнул я. — Но, веришь или нет, чтобы выбраться из этого мира, мне надо найти хозяйке истинную любовь. Вот и пытаюсь понять, что может подразумеваться.

Пищуха задумчиво прищурился.

— Тут сложно, — повторил он в итоге мои собственные мысли, — зависит от критериев истинности любви, а значит, от традиции. И от того, кто, собственно, судить будет. Если смертные или низшие духи, то это теоретически легко решаемая проблема. Если высшие духи или боги, то тут, пожалуй, понадобятся чары красной нити.

Я невольно скривился от отвращения.

— Концепт пары, предназначенной тебе нитями этого мира?

— Верно, — пищуха задумчиво почесал нос. — Существуют чары, которые помогают в поиске, и твоя хозяйка может ими воспользоваться. Цена, однако…

— Обсудим потом, — отрезал я. — Для начала я узнаю, какого рода любовь нужна. Может, всё проще.

Надеюсь, всё проще.

Нити судьбы — не то, о чём бы мне хотелось думать. Не хотелось представлять, что я лично затащу кого-то в ту же ловушку, в которую когда-то попали мои родители…

Нет, понятно, если я предложу личинке любовь-судьбу, она ошалеет от счастья. Сначала. Но…

— Я уверен, что всё проще, — добавил я.

Пищуха рассматривал меня очень внимательно, как будто что-то понял. Но, к счастью, мозгов никак не комментировать у него хватило.

— Вот что, я думаю, нам стоит сейчас разойтись, — сказал пищуха вместо того. — Ты отправляйся в Академию, а я буду разбираться с хозяином в форме мясной отбивной и прочими насущными проблемами.

Я хотел было спросить, справится ли пищуха, но потом решил не тратить время на риторические вопросы.

— Отлично, — сказал я, — постарайся не сдохнуть.

Я был уже готов снова пробираться к окошку, через которое мы сюда попали, когда меня догнал задумчивый голос пищухи.

— Иномирянин, будь осторожен. Думай о том, что говоришь и кому.

Я натурально фыркнул.

— Страшно, страшно! Но не беспокойся, о ужаснейший на свете мышь-переросток, я не собираюсь по секрету рассказывать всем, что ты считаешь себя зайцем…

— Я не об этом. Скорее подразумеваю, что Академия может быть более опасным местом, чем кажется на первый взгляд.

— Я уже это понял. И?

— Просто держи свои секреты при себе, котик. И привлекай к себе как можно меньше внимания.

Ха!

— Этот непревзойдённый рождён блистать.

— Именно это меня и пугает.