— Снежечка, куда ты пропадал?

Шлялся по нищенским притонам, спасал (предположительно) местных тёмных властелинов, прошлого и будущего, катался в снегу и бултыхался в котздецки холодной проруби полчаса, смывая с шерсти кровь, мочу и говно.

— Ты весь мокрый… Ты ведь ходил охотиться на рыбку?

Ну, что-то в этом роде, да.

Можно и так сформулировать.

— Наглая ты пушистая рожа! Ути-ти!

Хозяйка сделала попытку меня поднять и обслюнявить мою шерсть. Я уже было собирался активно воспротивиться, но оказалось, что толком поднять меня ведьмовская личинка не может. Что как бы…

Эй, овца малолетняя! Ты что на боевом факультете делать собираешься?!

Будь у меня руки, я бы схватился за голову, серьёзно.

И нет, спасибо той же леди Пауков, я хорошо знаю, что в рамках разных магических традиций существуют разные типы боевой магии, и далеко не все из них делают упор на боевые искусства, как то принято в большинстве орденов моего мира. Но тут есть одно жирное, кусачее, всёзатмевающее “но”: так или иначе, для профильной боевой магии (а не дополнительных приёмов самозащиты, используемых только в критических обстоятельствах) нужна нормальная физическая форма. Ну, или огромная магическая сила, как вариант, что может компенсировать слабость тела. Но моя хозяйка-то явно ни одно, ни другое!..

— Снежечка, нам надо приготовиться. У нас сегодня встреча с куратором!

У-у-у…

Я на полном серьёзе снова обдумал мысль о том, чтобы заговорить с хозяйкой и постараться вправить ей мозги. И только после довольно противоречивых размышлений я отверг эту идею.

Так-то пищуха прав: светящиеся кости на дне колодца — более чем красноречивое доказательство того, что эта чудесная Академия не столь добра к фамильярам, как могло бы показаться на первый взгляд. Да и без костей, красивый фасад всегда прячет уродливые подвалы, мне ли не знать; по другому не бывает в принципе.

И да, если дома у меня все мерзости, живущие в тёмных подвалах собственного дворца, классифицированы, взяты под контроль, выпотрошены или приручены, то здесь, где я не знаю ничего, во власти чужих богов, незнакомых людей и с запечатанной силой… В подобных обстоятельствах любое преимущество, припасённое на будущее, пригодится. И я, конечно, непревзойдёнен, но местным не стоит знать, что я научился говорить с людьми так быстро, когда в нашей программе под это отводится двадцать дней.

Нет, если настоящая необходимость возникнет, мне придётся поговорить с личинкой; строго говоря, рано или поздно это случится хотя бы из-за того, что мне надо иметь свою “хозяйку” обёрнутой вокруг пальца, без этого никак. И я не сомневаюсь в своей способности промыть мозги восемнадцатилетней недоведьме, именующей меня Снежком, но именно тут кроется и некоторая проблема: на данном этапе я категорически не верю в способность девчонки сохранить хоть какой-то секрет дольше трёх секунд. Также мне не верится, что я смогу уговорить её слёзно умолять кураторов не переводить её на боевой факультет...

— Ох, Снежечка, что же мне надеть в первый день? Я должна выглядеть красиво, там же почти все — мальчики… И угрожающий макияж, конечно!

Ну да, я примерно об этом и говорю.

И нет, в отличие от многих знакомых мне собратьев по наличию младшего братца в штанах, я не готов говорить, что бабам совсем уж не место в боёвке — разные бывают стили, разные бывают бабы. Но это…

Эх, как же мне тут не хватает Минночки с её мозгопрочищающими тумаками! У меня именно она заведует женскими боевыми подразделениями и умеет справлять таким овцам мозги. Если бы к ней кто-то из её девочек пришёл на занятия накрашенным, она уронила бы девицу в пруд столько раз, сколько потребовалось бы, чтобы смыть краску. Прецеденты были.

Но опять же: у меня, по требованию всё той же Мин-Мин и с моего полного одобрения, разнополые боевики практически не учатся вместе, не считая полевых занятий и уроков обмена опытом.

Жаль, что местным не хватило ума устроить всё тем же образом.

— Снежечка, а может, всё-таки бантик?

Ох чтоб тебя.

— Ма-а-ау, — сказал я басом, от которого хозяйкино зеркало слегка задребезжало.

Личинка вздохнула:

— Не понимаю, почему ты так не любишь бантики. Как ты считаешь, что мне надеть?..

Что-то немаркое, огнеупорное и стойкое, хорошо вентилируемое, подходящее для растяжки и не мешающее движениям.

— …Вот этот розовый костюм или тот тёмно-зелёный?

…

Ладно.

Тут без вариантов.

Пусть ребёнок познакомится с новым факультетом, пока я буду потихоньку разведывать обстановку. А через день-два посмотрим, куда будет дуть ветер.

Что-то мне подсказывает, что сама Ванина очень быстро растеряет свой энтузиазм, столкнувшись с реальным положением вещей.

Куратор боевиков, серьёзного вида маг с хорошо отточенными движениями, смотрел на личинку очень выразительно. Мне не надо было уметь читать мысли, чтобы точно знать, о чём он думает.

Готов поставить, сакраментальное за-что-мне-это присутствовало там непрекращающимся рефреном.

Ну что тут скажешь? Чисто по-человечески (ну или по-кошачьи, не суть), мужику я от всей души сочувствовал, но помочь ничем не мог.

Мне бы тут кто помог, если честно.

В данный конкретный момент мы личинкой стояли на краю площадки, на которой вовсю шла тренировка. Личинка многословно и бестолково объясняла, кто, почему и зачем её сюда послал. Параллельно девчонка рисковала заработать косоглазие, наблюдая за тем, что происходило на поле. Я, собственно, тоже не отказал себе в удовольствии потаращиться, хотя нельзя сказать, что местные так уж впечатляли. Ребята из моей личной гвардии в лепёшку бы их раскатали.

С другой стороны, в этом мире магия явно не завязана напрямую на физической силе и владении телом, да и данное учебное заведение — не боевые школы при моём дворце, чтобы готовить будущих воинов. И, опять же, иномирные техники остаются иномирными техниками. Для меня они интересны сами по себе, с научной точки зрения и в плане возможностей адаптировать их в будущем под наши реалии… Хотя, интереснее всего местные техники будут для ребят из Лисьих Шагов. Потому что, конечно, основной упор в боевом стиле делался именно на взаимодействие с духовным зверем.

Поток, как я успел понять из книг и хозяйкиных бормотаний, был разделён на несколько основных курсов. Младшие курсы: первый (дети от шести до девяти), второй (от десяти до тринадцати), третий (тринадцать-пятнадцать), четвёртый (пятнадцать-восемнадцать). Малыши не имели фамилиаров, потому занимались отдельно. Распределение по факультетам начиналось сразу после первого курса, и к началу четвёртого все уже были более-менее распиханы по факультетам. После переводы с курса на курс или появления новых студентов случались, но были редки. Преподаватели шли на это неохотно, и тут я их понимаю сразу и безоговорочно. Моя хозяюшка — хрестоматийный пример того, почему это может быть проблемно.

С пятого (от восемнадцати до двадцати одного года) начинались старшие курсы и, соответственно, проходила церемония обретения фамилиара. Все курсы занимались отдельно друг от друга, не пересекаясь, имели свои собственные общежития и расписания для столовых. Младшие и вовсе имели отдельные корпуса в долине и перебирались ближе к основным территориям только ближе к церемонии обретения фамилиара.

Мы с личинкой, соответственно, сейчас получили сомнительное удовольствие присоединиться к пятому курсу боевого факультета.

— Студентка Брэндт, — резковатый, отчётливый голос куратора оторвал меня от созерцательности, — у тебя косоглазие или как?

Ну да, секретность и моя хозяйка — не сказать чтоб синонимы. Я давно уже успел проследить, в какую сторону она таращится, и даже поспорил с самим собой, кто именно из них “он”.

— Нет, куратор. Я просто…

— Если просто, значит, пять кругов вокруг стадиона.

— Но…

— Десять!

— Но…

— Пятнадцать! Побежала, если не хочешь весь вечер простоять на коленях! Ну! — от рявканья куратора Ванина охнула и неохотно поползла к беговой дорожке. Я потрусил за ней. Пробежка была хорошим способом проветриться, а также осмотреть ребят, с которыми нам с личинкой в будущем предстояло учиться, и их фамилиаров.