— Ей стоило об этом волноваться?

— Да. Я бы остался с ней до конца. — Мэддокс пожал плечами. — Она была верной, доброй… — Он на мгновение отвёл взгляд. — Она была хорошей до самой сути. И всё развалилось, когда её не стало. Ну, с отцом, я имею в виду. Гнев поселился в нас с Уайлом, и нам было невыносимо находиться рядом с ним.

— Звучит так, будто твоя мама была тем самым клеем, что держал вас вместе.

Он кивнул:

— Была.

— Слушай, у меня идея.

— У тебя всегда идеи, Динь-Динь. Давай, выкладывай.

— У тебя куча десертов и шикарный вид. А что если мы выйдем на задний двор и съедим их там?

— Под звёздами, — сказал он, взгляд снова устремился ко мне.

— Именно. Готова поспорить, это то место, где ты ближе всего чувствуешь себя рядом с ней.

Он долго смотрел на меня:

— Я уже давно не сижу под звёздами. Так что даже не знаю.

— Пошли. — Я поднялась, и в ту же секунду, как только отстранилась, почувствовала, как не хватает его рук.

— На улице холодно, — заметил он.

Я подошла к дивану, взяла пальто и шапку, начала укутываться:

— Мы можем тепло одеться, у тебя же там камин. Не говори только, что боишься холода.

Он уже встал, покачал головой, потянулся за пальто, висевшим на барном стуле, надел его. Натянул тёмно-синюю шапку и взял с кухни пакеты с десертами.

— Я мало чего боюсь, Динь-Динь. И холод мне нравится.

— Да ну?

— Ага. В отличие от тебя, я предпочитаю традиционные виды спорта. На склоне тебе за мной не угнаться, — бросил он через плечо с ухмылкой.

Когда мои перчатки были на руках, шапка надёжно укрыла голову, а молния пальто застёгнута до самого подбородка, мы вышли во двор.

Мэддокс за считаные минуты разжёг камин, и мы устроились на уютном Г-образном диване. Он протянул мне пластиковую вилку и стал открывать контейнеры.

Мы попробовали каждый десерт, оба сошлись на том, что персиковый коблер — безусловный фаворит, хотя масляный кекс был не сильно позади. Он рассказывал мне про семейные поездки на разные горнолыжные курорты по всей стране, и я легко могла представить, как он с братом наперегонки несётся с горы.

Эта сторона Мэддокса была такой уязвимой. Настоящей, обнажённой. Я любила то, что он доверял мне достаточно, чтобы показывать её.

— Научи меня смотреть на звёзды, — сказала я, запрокидывая голову назад и глядя на это прекрасное ночное небо. Огни мерцали над нами, и он сдвинул в сторону десерты, убрал контейнеры в стопку на столик. Подтянул меня ближе, скользнув моим телом по дивану, пока моё бедро не коснулось его, обнял меня рукой. Я положила голову ему на плечо, и мы оба смотрели вверх.

— Видишь те, что не мерцают? — спросил он.

— Да.

— Это планеты.

— А те, что мерцают — звёзды, правильно?

— Ага.

— Под звёздами спокойно, правда?

— Очень. Давненько я так не сидел.

Я показала пальцем на то, как звёзды собрались в узор:

— Смотри. Корона.

Он тихо усмехнулся:

— И правда, вижу.

Мы молчали, просто глядя на небо, слыша только собственное дыхание в прохладном воздухе.

— Ты чувствуешь себя ближе к ней здесь? — спросила я тихо, мягко.

Он не ответил сразу.

— Знаешь… да. Спасибо, что вытащила меня сюда.

— Я готова встречаться с тобой под звёздами в любое время, Босс.

Мы сидели там, молча, долго. Потом он переключил разговор на мою семью. Спросил, каково было расти с такой кучей братьев и сестёр, и откровенно смеялся, слушая истории о том, в какие передряги мы попадали, пока были детьми.

— Звучит как настоящее волшебное детство, да?

— Так и было.

— Это многое объясняет, — сказал он, повернувшись ко мне. Лунный свет освещал его красивое лицо.

— И что же это объясняет? — я улыбнулась ему.

— Почему ты как маленькая фея, разбрасывающая радость вокруг себя.

Я засмеялась:

— Не всегда я такая фея. Но стараюсь жить по максимуму, знаешь? Хотя я умею быть и с перчиком, ты сам видел.

— Видел — но только со мной. И есть причина, почему ты со мной осторожна. Это твои инстинкты подсказывают держать оборону, — его рука скользнула к моей шее, и я поднялась на колени, чтобы развернуться к нему лицом.

— А может, просто с тобой мне настолько комфортно, что я могу быть собой.

— Похоже, это обоюдно, потому что я никому никогда не рассказывал про свою семью. Видимо, я слаб перед феями. — Он улыбнулся, настоящая, открытая улыбка, и мне показалось, что это первая такая улыбка от Мэддокса, что я получала.

— Видимо, я тоже неравнодушна к мрачным и загадочным типам, — сказала я, склоняясь ближе.

— Что видишь — то и получаешь со мной, Джорджия. — Впервые он назвал меня полным именем с того самого дня, как мы познакомились.

— А что, если мне нравится то, что я вижу?

— Невозможно. — Его большой палец медленно провёл по моей нижней губе.

— Почему? — прошептала я.

— Ну, для начала, я твой босс.

— И что? Будем клише. Меня называли и похуже, — рассмеялась я, но его лицо оставалось серьёзным.

— Я не тот парень, Динь-Динь. Я не умею строить отношения.

— Ну, давай вспомним, как у меня прошли последние. Он закончил в постели с моей соседкой и потом держал мою машину в заложниках. Может, мне вообще стоит перестать быть «девушкой для отношений». Может, пора что-то поменять. — Я приподняла бровь.

— Я не трахаю своих сотрудников, — прошипел он, и я видела, как он борется сам с собой, заглядывая мне в глаза.

— Расслабься, Босс. Я тоже не трахаюсь с теми, с кем не встречаюсь, — пожала я плечами, но его лицо было так близко, и всё, чего я хотела, — наклониться и прижаться губами к его губам.

Я почти ощущала вкус этого поцелуя.

Его глаза расширились от моих слов, а потом снова скользнули к моим губам.

— Тогда решено. Остаёмся в профессиональных рамках.

— Ну, знаешь… я уже сидела у тебя на коленях на кухне, а теперь мы вообще запутались, глядя на звёзды. Так что, думаю, с рамками мы немного накосячили.

— Чем? Мы же не перешли черту.

— Мы ведь друзья, правда?

— У меня нет подруг.

— Ты ведь и о своей маме никому никогда не рассказывал, так? А ещё ты вернул мне машину и мы откровенно болтали о своих семьях. Ты делал такое с какой-нибудь другой женщиной?

— Нет. Никогда. Моё последнее короткое что-то было ещё в колледже, и она постоянно рыдала, потому что, цитирую, я был «холодный, закрытый, самоуверенный ублюдок».

— Согласна со всем, кроме закрытого, — сказала я, и мы оба засмеялись.

— Значит, ты моя первая подруга, Динь-Динь.

— Я ведь говорила тебе, что я профи в нестандартных вещах? Вот, пожалуйста. Ещё один первый раз.

— Ага, — кивнул он, палец скользнул с моих губ, и я почувствовала, как он отдаляется.

— Но, — сказала я, и он тут же встретил мой взгляд, — я не думаю, что один поцелуй навредит. Мы любопытны. Мы друзья. Друзья иногда целуются, верно?

— Да ну? — усмехнулся он.

— Конечно. Мы ведь много времени проводим вместе. Оба свободны. Друзья. Оба понимаем, что это ничего не значит. Просто почесать там, где чешется.

— Один раз. Один поцелуй, — сказал он. Не вопрос. Условие.

— Ну что, готовься, Босс.

Он не колебался. Его губы накрыли мои, и я приоткрыла рот, приглашая. Его язык мягко скользнул внутрь, двигаясь медленно, но уверенно. Его руки были везде. На моём лице, шее, спине. Я даже не заметила, как оказалась у него на коленях, обхватив его бёдрами, потому что всё вокруг стало размытым.

Меня никто и никогда не целовал вот так.

И я знала — одного раза точно не хватит.

Её губы были мягкими, и в ту же секунду я проклял тот факт, что мы находимся на улице — между нами было слишком много одежды.

Один раз и хватит. Этого больше не повторится. Но, чёрт возьми, если это не был лучший поцелуй в моей жизни.

Я сдёрнул с неё шапку — мне нужно было запустить пальцы в её шелковистые волосы. Она тёрлась обо меня, и мой член налился так, что я всерьёз подумал, будто он прорвёт молнию на джинсах. С её губ вырвался тихий стон, и я продолжал исследовать её рот языком, жаждая большего. Желая большего. Хотел ли я когда-нибудь женщину так, как хотел её?