Одного восхитительного, чертовски сексуального поцелуя.

Я поспешила через подъездную дорожку, ввела код на панели у гаража, и мы все вошли в дом. Мэддокс уже шёл сам, опираясь на Хью.

Я отправилась на кухню, поставила вариться кофе, а потом мы все сидели ещё целый час, наблюдая, как этот красивый, крупный, мрачный мужчина постепенно трезвеет. Он молчал, и я знала, что ему стыдно из-за того, что я позвала братьев. Но он пил кофе и слушал, как Хью, Кейдж и Финн болтают о пустяках.

Мэддокс провёл рукой по лицу, наклонившись вперёд:

— Спасибо, что помогли мне добраться домой. Простите за всё это. Отец сообщил новости, и я, скажем так, сорвался. Простите, что втянул вашу сестру. Я был уверен, что она уже уехала.

— Не за что извиняться, брат. С каждым бывает. Ты друг Джорджи, а значит, и нам друг, — Хью хлопнул его по плечу.

— Она не знала, что мы все приедем, так что не вини её, — добавил Кейдж, обернувшись и подмигнув мне. Иногда он мог быть удивительно заботливым.

— Я не собираюсь её винить. Это я не должен был ставить её в такую ситуацию. Это моя вина. Вы, ребята, можете ехать. Я уже в порядке, не буду больше тратить ваше время.

— Планы на праздники есть? — спросил Хью.

— Ага. Завтра еду в город.

— Ну, если вдруг передумаешь — у Рейнольдсов всегда найдётся лишняя тарелка. Наша мама готовит как на армию, все будут рады, — Кейдж протянул руку.

— Спасибо. Думаю, бабушка меня прибьёт, если я не приеду, но всё равно ценю приглашение.

— Дай сюда телефон, — Финн поднялся и протянул ему его. Мэддокс вернул аппарат, и мой брат быстро что-то набрал. — Я записал свой номер, мало ли, пригодится.

— Хорошего тебе Рождества, ладно? — сказал он, вставая и немного покачиваясь. — Спасибо, что помогли мне выбраться из этого дерьма.

Хью сделал наклонившись сделал мужские объятия, Финн повторил то же, и все трое направились к выходу.

Я встала напротив него:

— Доберись до города спокойно, ладно?

— Ага. Извини, что испортил тебе вечер, — он наклонился и поцеловал меня в щёку. — С Рождеством, Динь-Динь.

— Ты мне ничего не испортил, — сказала я, беря его за руку, пока мы смотрели друг на друга. — Если захочешь поговорить, можешь позвонить.

Он прочистил горло, взгляд скользнул за моё плечо, туда, где мои братья уже вышли за дверь:

— Ты и так сделала для меня слишком много. Увидимся через неделю.

У меня сжалось в груди, когда он убрал руку.

С того момента, как я начала здесь работать, не прошло и дня, чтобы мы не виделись. Даже в выходные он всегда находил, чем нас занять. Мы созванивались по нескольку раз в день. Но по его тону было понятно — ближайшее время он собирается исчезнуть.

Я так и не вручила ему подарок. Он лежал у меня в багажнике, но братья уже ждали, а Мэддокс, похоже, хотел, чтобы я ушла. Значит, отдам ему, когда он вернётся.

— Ладно. Удачи в дороге, — неловко подняла я руку, хотя больше всего хотелось обнять его и заставить заговорить.

Хотелось, чтобы он попросил остаться.

Но я знала — Мэддокс на это не пойдёт.

Я вышла из дома, проглотив ком, подступивший к горлу.

Потому что в какой-то момент боль Мэддокса Ланкастера стала моей болью.

Я чувствовала, как ему плохо.

Чувствовала это до последней капли.

Я проснулся с раскалывающейся головой и поплёлся на кухню за большим стаканом воды, двумя таблетками парацетамола и крепким горячим кофе. Вчерашний день обернулся сущим цирком с конями. Мне было чертовски стыдно, что я позволил себе быть таким небрежным перед Джорджией и её братьями.

Я ведь не из тех.

Я всегда держал всё под контролем.

Я знал лучше, и всё равно дал слабину.

Дал дерьму, что идёт от моего отца, влиять на себя, а ведь я столько сил тратил на то, чтобы этого больше не происходило.

Поднялся на ноги и пошёл к шкафу. Проспал полдня к чертям, а нужно было собирать сумку, меня ждали две ночи у бабушки с дедом. Все подарки за меня купила Джорджия, отказавшись брать одинаковые вещи для всех моих родственников. Сказала, что дорогой подарок не делает его хорошим. Она считала, что каждому нужен подарок, который подходит именно ему. Так что она засыпала меня миллионом сраных вопросов про мою семью, а потом всё купила, упаковала и сложила в огромный пакет у моей входной двери, чтобы я ничего не забыл.

Она ещё и все корпоративные подарки разрулила, и сотрудникам, и партнёрам. Девчонка не упускает ни одной детали. В этом году я сам ни одного подарка не купил, если не считать тот, что взял для неё. Это было самое малое, что я мог сделать после того, как она за меня всё организовала — и покупки, и офисную вечеринку. Поэтому я последовал её совету и выбрал для неё что-то личное, что, как мне казалось, ей понравится.

Но подарить я это так и не успел. Набрался как скотина и оставил коробочку лежать в ящике стола.

А теперь не хотел откладывать. Хотел подарить ей сейчас. Она ведь была рядом со мной вчера, когда я вёл себя как пьяный мудак.

Я быстро накидал вещи в сумку и прыгнул в душ. Горячая вода хлестала по спине, а я прижимал лоб к стене, не в силах выбросить из головы Джорджию. Её лицо передо мной, когда она склонилась надо мной, ладони по обе стороны моего лица.

Эти глаза.

Эти губы.

Я сжал свой член, когда воспоминание о нашем поцелуе накрыло с головой.

Как бы это было — прикоснуться к ней.

И я позволил себе дойти до конца.

Нашёл разрядку.

Не то чтобы я гордился тем, что почти каждый день дрочу, представляя свою помощницу. С тех пор как она начала у меня работать, у меня не было ни одной женщины.

Такого со мной никогда раньше не случалось, и я до сих пор не мог понять, какого чёрта.

Словно проклятие какое-то наслала, потому что кроме неё в голове — никого.

Привёл себя в порядок, выключил воду и быстро оделся.

Отправил короткое сообщение пилоту, Бенджамину, чтобы знал — вылетим позже, чем планировал.

Мне нужно было заехать в офис, забрать её подарок и выяснить, где, чёрт побери, живёт её семья. Она ведь говорила, что на ближайшие дни остаётся у родителей — вся семья собиралась на праздники. Я не мог прийти к ним с пустыми руками, значит, нужно было придумать ещё что-нибудь и для них.

Я не полный мудак.

Никогда не являюсь в гости с пустыми руками, особенно на Рождество.

Но, мать его, у Рейнольдсов целая армия, а я не самый большой любитель шопинга, так что надо будет как-то выкручиваться.

После четырёх остановок в самом жизнерадостном, мать его, городке на планете я решил перекусить в кафе Коттонвуд. Динь-Динь предупреждала меня про это место, и, чёрт возьми, не зря. Хозяйка заведения оказалась, мягко говоря, странной. Она неторопливо оглядела меня с головы до пят и задержала взгляд ниже пояса, отчего я почувствовал себя чертовски неуютно.

— Простите. Я просто хотел заказать сэндвич с собой. Я спешу.

— Вы всегда спешите, мистер Ланкастер? — пропела женщина постарше с пухлыми губами и грудью, выпирающей из платья так, что глаз не отведёшь, правда, не в хорошем смысле.

Сначала я прорывался сквозь толпу в пекарне, потом в гастрономе, который, к счастью, согласился собрать неплохую подарочную корзину с вином, крекерами и шоколадом для родителей Джорджии. Её братьям я взял по бутылке хорошего виски — она как-то упоминала, что они это любят. Её сестре и невесте брата — по бутылке вина. И всё ещё не знал, что купить её племяннице, потому что в детях я ни черта не понимал. А теперь вот пришлось иметь дело с этой чересчур озабоченной тёткой, которая явно не прочь была залезть на меня, как на дерево.

К тому же у меня дичайшее похмелье и общее самочувствие говно.

— Я не знаю, что здесь происходит, но я просто хочу заказать сэндвич на вынос, — бросил я ей выразительный взгляд, надеясь, что она поймёт намёк.

— Джорджия Рейнольдс у вас работает, верно?