— Это те девушки, что попали в Первую группу? — уточнила Сильвия, широко раскрыв глаза.
— Именно они. На третьем курсе все проходят Первое Испытание Леса. Пять дней. Один на один с дикой природой. Без еды, без воды, без оружия. Только твоя воля, твоя магия и… лес. — Я замолчала, глядя на пыльную дорогу, но видела не ее, а густые, влажные заросли Эрина. — За это время нужно не просто выжить. Нужно понять лес, почувствовать его ритм, услышать его голоса. И самые искусные… самые достойные… могут попытаться призвать своего первого фамилиара. Потом испытание повторяли каждый год до выпуска. Кто-то обретал спутника сразу. Кто-то — лишь на пороге свободы… — Голос предательски дрогнул на последних словах. А кто-то — никогда.
— И… что случилось? — Сильвия коснулась моей руки, ее прикосновение было прохладным и тревожным. — Прости, если тебе больно вспоминать.
— Без проблем, — я сделала вид, что поправляю поводья. — История старая. Я… забрела не туда. На поляну, где Дилан нашел своего… бурого медведя. — Я на мгновение закрыла глаза, увидев того зверя: огромного, могучего, с шерстью цвета темного шоколада и маленькими, свирепыми глазками. Грозного владыку чащи. — Чтобы стать хозяином фамилиара, нужно трижды получить согласие зверя. Но у Дилана… было только два. Он заметил меня в кустах… и решил блеснуть. Приказал медведю встать на задние лапы… и зарычать на меня.
— Как… как собачки в цирке? — прошептала Сильвия с таким откровенным ужасом и сочувствием, что мне стало неловко.
— Что-то вроде, — кивнула я, глядя куда-то вдаль, за рыжие холмы. — Хозяину леса это… мягко говоря, не понравилось. Медведь не оценил глупой бравады и посчитал это вызовом.
— Но… — Сильвия всхлипнула, вытирая щеку. — Тот ученик сам нарушил правила? Не получил третьего согласия! Это была его ошибка!
- Да. Но Шанаэйра обвинила меня в том, что это случилось из-за моей магии, которая пугает всех зверей.
- А у медведя его мнение спросить не пробовали? - раздался голос Шэра. Оказывается, мужчины незаметно прибились к нам, подслушивая разговор.
- Именно это и сделал мастер Фергус. Не знаю как он сумел вообще его найти, но… я слышала, как он кричал на Шану. Обвинял ее в том, что она сделала Дилана выскочкой, который переоценил свои силы и заплатил жизнью. Внушила ему, что он исключительный, что правила для других, но не для него.
— Ох, Рокси… — Сильвия всхлипнула уже громче. — Это ужасно. И так несправедливо!
— Кстати, а вот и Картахена! — внезапно, слишком громко и бодро, объявил Марк, резко обернувшись в седле. Его рыжие волосы слипались от пота, лицо было раскрасневшимся.
— Ура, что ли, — буркнула я без энтузиазма. Хотя на самом деле была рада, что эта поездка закончилась.
После тишины и пыли горной дороги Картахена оглушала.
Раздавались крики разносчиков, скрип телег, плеск воды о причалы. Пестрая толпа сновала вокруг: имперцы и местные иберы в ярких одеждах, рабы с тяжелой поклажей, солдаты в кольчугах и шлемах. Повсюду витал запах рыбы, оливкового масла, горячего камня и пряностей.
Улицы были узкими, извилистыми в старых кварталах у порта, вымощенными крупным булыжником. Дома в два-три этажа, с плоскими крышами и ставнями, закрытыми от зноя.
И над всем этим — ослепительное солнце, отражавшееся от беленых стен домов и мостовой так, что слепило глаза.
Дорога к дому губернатора лежала через сам порт.
Миновав складские кварталы, мы выехали на набережную и замерли.
Порт Картахены был исполинским. Десятки кораблей: от маленьких рыбацких баркасов до тяжелых, неуклюжих торговых корбит с высокими бортами и квадратными парусами. Легионеры патрулировали причалы, надсмотрщики с бичами гнали рабов, разгружавших амфоры с оливковым маслом и мешки с зерном. Воздух дрожал от криков и стука.
И посреди этой кипучей, человеческой суеты, у дальнего пирса, стояло Нечто.
Оно выглядело так, словно его вырезали из самой сути океана и принесли сюда. Корабль атлантов.
Но не те, что я пару раз видела на Тибре — обычные, хоть и странно украшенные знаками Атлантиды лодки. Это было произведение искусства и мощи.
Его корпус казался выточенным из гигантских, сросшихся коралловых ветвей, переливающихся всеми оттенками розового, лилового и белого. В патине коралла сверкали вкрапления глубоко-синих и изумрудно-зеленых кристаллов, словно захваченные звезды или осколки самой бездны. Ни мачт, ни парусов, ни весел. Лишь плавные, обтекаемые формы, напоминающие одновременно ската и неведомое морское чудовище. Он излучал тихую, пульсирующую силу и абсолютную чуждость.
«Так вот как выглядят настоящие хозяева морей…» — мелькнуло в моей голове.
Шэр замер. Его синие глаза, обычно такие непроницаемые, сузились до щелочек. Взгляд оказался прикован к кораблю. Ни слова. Ни единого движения. Только сосредоточенное, почти болезненное внимание.
Марк присвистнул сквозь зубы, его ум явно лихорадочно работал.
— Кристаллы… — пробормотал он, привстав в стременах, чтобы лучше видеть. — Источник энергии? Или… магическое взаимодействие с самой водой? Как он вообще двигается? Трение о воду должно быть чудовищным при таких формах, но…
Он терялся в догадках, его пальцы непроизвольно постукивали по луке седла, как бы просчитывая формулы.
Шэр не поворачивая головы, его голос прозвучал низко и отрешенно, словно эхо из глубин:
— Он ныряет и плывет под водой. Как рыба.
В наступившей тишине было слышно, как Сильвия резко вдохнула. Я сама невольно сглотнула. Плывет… под водой? Это звучало как детская сказка. Или как безумие.
Зато кто не стеснялся в эмоциях, так это Годраш.
— Под водищей?! — заревел он, плюнув густой слюной на пыльные камни причала. — Да ну его в болото с гнилыми корягами! Какой дурак захочет нырять? Тьфу! Никаким калачом, ни целым пивным погребом меня на эту хреновину не заманишь!
Он яростно потряс своим каменным кулаком в сторону корабля атлантов, будто тот лично ему угрожал.
— Не бойся, тролль, - губы Шэра, наконец, тронула улыбка, — он тебя не укусит.
Мы молча двинулись дальше, прочь от набережной, вверх, к акрополю города, где на самом видном месте, с панорамой на порт и море, стояла вилла губернатора. Белокаменная, с колоннадой, мозаичными панно у входа и высокими, коваными воротами, увенчанными бронзовым орлом Рима.
У ворот нас встретили двое стражников в более легких доспехах и вилик – управляющий. Тощий, как жердь, в безупречно белой тунике с синей каймой, с острым носом и вечно приподнятой бровью, выражавшей хроническое презрение ко всему живому. Он осмотрел нашу потрепанную, запыленную группу так, будто уже мысленно приказывал спустить на нас сторожевых собак.
– Вы кого будете? – спросил он так, будто мы принесли чуму.
Марк вытащил свиток с печатью Домиция и заданием.
– Выпускники. По заданию архимага Флавия Домиция. К губернатору Гаю Валерию Флакку.
Вилик нехотя взял свиток кончиками пальцев, будто боясь испачкаться, бегло просмотрел. Его тон не смягчился.
– Губернатор ожидает… более представительных гостей. Вы же выглядите как банда оборванцев, только что вылезших из канализации. И пахнете соответственно.
Его взгляд скользнул по заляпанным грязью плащам, потным лошадям и особенно по Годрашу, от которого несло землей и хмелем.
Я почувствовала, как закипает злость, но Марк, не теряя самообладания, слегка наклонил голову:
– Дорога из Эрина долгая, почтенный вилик.
Управляющий фыркнул, но кивнул стражникам. Ворота со скрипом открылись.
– Эй, ты! - крикнул он служанке. - Проводи их в комнаты для гостей. Во флигеле. Вам выдадут воду, полотенца и… – он снова смерил Годраша взглядом, – скребки. Приведите себя в вид, достойный взора Его Превосходительства. Ужин через два часа. Опоздание недопустимо. Иначе разговор не состоится.
После уличной жары и духоты, прохлада каменных стен флигеля была благословением. Нас быстро проводили в просторные, но аскетичные комнаты. В каждой стоял таз с прохладной водой, кувшин для ополаскивания, грубые полотенца и лежала чистая, простая туника. Рабы молча указали на все и удалились.
