Воздух, еще недавно пропитанный соленым дыханием моря, стал разреженным и холодным. Мулы упрямо переставляли копыта по щебню, их бока тяжело вздымались. Перед ними, ведя навьюченных животных, ковыляли двое рабов: тощие, с землистыми лицами, одетые в грубые мешковатые туники.
Годраш шел чуть сзади них, его тяжелые шаги гулко отдавались эхом между скал. Марк ежился в седле, вглядываясь в карту и бормоча что-то о геологии. Сильвия, закутанная в плащ, нервно оглядывала склоны, словно ожидая нападения из-за каждого валуна.
Я ехала рядом с Шэром, кожей чувствуя его молчаливое недовольство. Воздух между нами трещал от напряжения. А все почему? Потому что вчера вечером, когда один из молодых местных патрициев неожиданно решил проводить меня с ужина во флигель, этот остроухий псих едва не сломал ему шею. А ведь незваный ухажер всего-лишь попытался взять меня за руку.
Ну и кто тут чокнутый собственник?!
— Эй, вы! Как ваши имена? — я спешилась и в в несколько шагов догнала наших провожатых, прерывая тягостное молчание. — Давно на рудниках работаете?
Рабы переглянулись, словно пойманные заговорщики. Их явно пугала наша странная разношерстная компания, особенно каменный тролль и высокомерный атлант.
Старший проводник, мужчина лет сорока с глубокими морщинами у глаз, потупил взгляд, сжимая веревку от мула.
— Я — Кай, он — Мемнон. Мы… мы из разных бригад, госпожа, — пробормотал он. — Я на Сьерра-де-Картахена два года, он — месяца три всего.
— И что там творится? — встрял Марк, отрываясь от карты. Его зелено-карие глаза сверкнули любопытством. — Правду говорят, что жила исчезла как по волшебству? И люди пропадают?
Раб помоложе, сжался, будто ожидая удара. Второй нервно облизал потрескавшиеся губы.
— Не знаем мы ничего, господин маг, — залепетал он. — Работаем, куда поставят. Про жилу… да, говорят, в Шахте Тенистой так было. Но мы там не были. Нас на «Солнечной» держали… пока…
Его голос дрогнул. Взгляд бегал по скалам, избегая Годраша, чья тень накрыла их на повороте тропы. Тролль громко сопел, явно наслаждаясь их страхом.
— Пока что? — мягко, но настойчиво спросила Сильвия. Ее голос, обычно тихий, прозвучал удивительно четко. — Что случилось на «Солнечной»?
Кай сглотнул ком в горле. Мемнон замер, уставившись в землю.
— Ничего особенного, госпожа жрица, — прошептал Кай. — Просто…тоже барабаны.
— Какие еще барабаны? — я нахмурилась.
Сильвия и Марк тоже удивленно переглянулись. Ни губернатор Флакк, ни управляющий рудниками точно не упоминали ни про какие барабаны.
— Из-под земли, госпожа. — выдохнул Мемнон, не поднимая головы. — Сначала редко. Как… как сердце бьется. Глухо. Потом чаще. Теперь и днем иногда слышно. Мужики говорят, так и на «Тенистой» было… перед тем, как жила исчезла.
— И что? — нетерпеливо подал голос Марк. — Может, это пастухи в горах или…
— Так люди пропадать стали! — вырвалось у Кая, словно прорвало плотину. Страх придал ему смелости отчаяния. — Сначала было по-мелочи: еда из кладовых, одежда, потом уже до слитков дело дошло… Думали, свои воруют. Начальство пороло, допрашивало… А потом в одну ночь — рраз! И целая жила, будто корова языком слизала! Дык не бывает такого, госпожа хорошая!
— Ага, а потом и люди… того. Один, второй… — поддакнул Мемнон. — Ладно работяги — простые люди, что они могут сделать. Так даже магам их чародейство не подмогло. Сначала был Луций Авит, наш. Спустился с парой рабов и стражей, да так и пропал. Нашли его одного потом… живым, да только глаза пустые, бормочет чего-то непонятное. Потом – римский маг, тот, что нафуфыренный был. Весь его отряд – как сквозь землю провалился! Ни тел, ни криков… ничего!
— И барабаны после этого громче стали, — добавил Кай, его голос дрожал. — А еще… их видели.
— Кого? — прошептала жрица, ежась, будто от холода.
— Теней, госпожа, — прошептал Кай, озираясь. — Быстрых. Лохматых. С горящими глазками, как угли. Мелькнут между камней – и нет. А в лунные ночи… будто маленькие да кривые человечки скачут по гребням. И пахнет… пахнет гарью и чем-то диким, звериным. Как демоны из самого Тартара вылезли!
Наступила тяжелая пауза, в которую было слышно лишь тяжелое дыхание мулов и свист ветра в скалах.
— Кобольды, — спокойно и уверенно заявил Марк, потирая переносицу. — Описание подходит. Мелкие, ловкие, любят пещеры, руду и шастать по темным углам. Барабаны – их любимая забава.
Сильвия испуганно ахнула, прижимая ко рту изящные руки, а я в сомнении покачала головой.
— Кобольды? Так далеко на юге? Они же в лесах за Рейном живут, в старых рудниках или под развалинами. Что им делать на побережье? Солнце, море – не их стихия. Да и высосать целую жилу? Разве они вообще на такое способны?
— Может, мигрировали? — предположил Марк, поправляя плащ. — Или кто-то их привел? Что-то…
— Привел кобольдов? Ха! — усмехнулся Годраш, оборачиваясь. Его каменное лицо выражало сомнение в умственных способностях рыжего мага. — Разве ж они кого слушают? Эти вонючие крысолюди только падаль таскать да воровать мастеровиты.
— Согласен… Жилу они не могли. Значит, не кобольды, — заключил Марк, но в его тоне не было уверенности. — Тогда кто? Какой-то неизвестный вид нечисти?.. Или…
Он бросил быстрый взгляд на атланта, который шел молча, его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за линию хребтов. Я тоже посмотрела на Шэратана. Его сегодняшнее молчание и отрешенность раздражали.
— Шэр? — позвала я. — А ты что скажешь?
Атлант медленно обернулся. Его синие глаза, обычно такие бездонные, сейчас были холодными и серьезными. Он смотрел на меня, а его ноздри чуть раздувались, будто ловя запах невидимого.
— Будет дождь, — произнес он наконец, низко и негромко, но так, что слова легли тяжелым грузом на всех. — Сильный. Надо вернуться в Картахену.
Марк фыркнул.
— Вернуться? Мы уже треть пути прошли, до шахтерского городка рукой подать! Лучше уж промокнуть до нитки и обсохнуть в теплой таверне, чем тащиться обратно! Да и с чего ты это взял? Небо чистое, ни облачка!
— Дождь? — Годраш скептически оглядел небо. — Протри глаза, остроухий! Ты где хоть одну тучу видел? Или ты пердеж мулов за гром принял?! Доковыляем! В таверне я выпью что-нибудь погорячее, а там хоть потоп!
— Шэр прав, — тихо сказала Сильвия, тоже вглядываясь в синее небо. — Воздух… он стал другим. Липким. И птицы замолчали. Надо искать укрытие.
— Укрытие найдем в городке! — парировал Марк. — Промокнем – не велика беда. Зато не потеряем время и завтра не придется вновь тащиться в гору! Этот губернатор и так смотрел на нас, как на расходный материал. Вернемся из-за того, что испугались дождика, вообще сочтет неудачниками.
Я колебалась. Марк и Годраш были за то, чтобы продолжить путь. Сильвия и Шэр предлагали вернуться. Значит мой голос был решающим.
В тоне Шэратана не было сомнений, только холодная уверенность Повелителя Воды, чувствующего свою стихию за мили. Я тоже чувствовала приближение дождя. Точнее его ощущали растения. Хотя здесь не было ни клевера, ни полевого вьюнка, по которым легко было определить приближение грозы. Даже чертополох отказывался расти на этих камнях. Но колючий кустарник по склонам сжимал листья, а корни сосен глубже впивались в скалы, готовясь к напору воды. Да, дождь точно будет, растения не лгут.
«Дождь? Ну и что?» — подумала я. — Мы промокнем? Да. Будет неприятно? Конечно. Выжмем одежду, высохнем у огня в той же таверне». Возвращаться сейчас, когда треть пути уже пройдена, из-за промокшей спины? Это казалось не просто слабостью – это было глупо. Непрактично.
— Идем дальше, — решила я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри что-то неприятно сжалось под тяжестью ледяного, осуждающего взгляда Шэратана. — До городка рукой подать. Не сахарные, не растаем. Дойдем, обсохнем и согреемся.
Шэр резко повернулся ко мне. В его синих глазах, обычно таких непроницаемых, мелькнуло что-то опасное и резкое: досада, чистый гнев, предупреждение, которое я отказалась прочесть. Его губы сжались в тонкую, злую линию. Я ждала взрыва, обвинений, но он лишь хмыкнул. Коротко, резко, с той самой привычной, ледяной ноткой сарказма:
