«Мы недостаточно глубоко ныряли», — прокомментировал мои поиски Вася.

— Конечно, Айтэн, — кивнул я. — Я с радостью и благодарностью.

Командир станции просиял так, будто я подарил ему «Север-2». Ну или хотя бы гарантированную возможность прокатиться на нём до Земли.

На Груажан всё ещё широко использовались электронно-лучевые трубки для телеэкранов, хотя ЖК технология уже развивалась. Это было видно по нескольким монохромным индикаторам и вспомогательным табло на основном пульте.

Трансляцию игры с Земли Айтэн вывел на главный экран. Он занимал примерно половину переборки, но всё равно по земным меркам был крошечным, сантиметров семьдесят в диагонали. К тому же, он был квадратными.

— За кого болеть будешь? — предложил Айтэн.

Я почесал бороду и снова полез в память, на всякий случай. Не хотелось бы нарваться на подвох. Но никаких полезных сведений опять не обнаружил.

Тогда я просто ответил так, как хотел:

— За атакующих.

Командир улыбнулся.

— Хороший выбор. Я буду болеть за обороняющихся в первой схватке, — ответил он. — У нас так принято. Иначе не так интересно смотреть в компании.

— Логично, — согласился я.

— Ещё у нас иногда делают ставки, — продолжал командир станции. — Правда, не на деньги, это строго запрещено. Обычно выбирают какое-либо действие. Ну, или личные вещи, не слишком ценные.

— Мы будем что-то ставить? — спросил я, ухмыльнувшись.

— Если ты хочешь.

— А с друзьями ты как? Ставишь обычно что-то?

— Конечно!

— Ну давай тогда подумаем, что мы можем поставить.

Айтэн оттолкнулся от пульта, подплыл к прозрачной перегородке.

— Знаю, это будет немного нечестно по отношению к биологам, — сказал он. — Но протоколом это не запрещено. Особенно если мы с тобой договорились посмотреть матч. Поэтому предлагаю сыграть на барьер. Выигрывает твоя команда — и мы его снимаем.

— Что ж, идёт, — ответил я. — А точно биологи не сильно расстроятся?

— У них будет повод работать быстрее, — улыбнулся Айтэн.

Трансляция началась с какой-то бравурной музыки. Потом на экране появился императорский цветок. Затем небольшая кабинка с прозрачным внешним остеклением. Она находилась на чём-то похожем на стрелу крана, закреплённую на краю большой морской платформы. Внутри сидели два мужика в спортивных костюмах, в наушниках и с микрофонами. Ведущие-комментаторы.

Платформа была похожа на настоящую нефтяную вышку; на ней тоже хватало разного рода помещений, контейнеров, мачт, ферм. Особенно выделялась грот-мачта — огромная решётчатая ферма, поднимающаяся едва ли не на тридцать метров в высоту, на вершине которой находился тот самый «клотик», о котором говорил Айтэн — небольшая плоская площадка.

Дополняла картину штормовая погода, сильный ливень, ветер и волны, то и дело разбивающиеся в мелкие брызги о крутые металлические бока платформы.

— Приветствуем всех подданных Империи Груажан! — сказал один из них, широко улыбаясь. — Особенно халэр и сочувствующих!

— Сегодня знаковый матч! Команды Трайминских Хвостодыров и Айланских Молотов не встречались два года!

— Итак, только сегодня, только под штормовым небом Западной Уйлэнтики! Четверть!!! Фи-и-и-нал!!! — закричал первый ведущий.

Я заметил, как Айтэн сжал левый кулак и вскинул его над головой, вроде как в приветствии.

На этом вводная часть закончилась. Начался сам матч.

Честно говоря, несмотря на предупреждения Айтэна и его честное описание того, что представляет из себя этот вид соревнований, подобного ожесточения я не ожидал.

Это было настоящее рукопашное мочилово. Другого слова и не подобрать.

Десяток крепких парней и мужиков стремились отнять друг у друга увесистый холщовый мешок, набитый чем-то сыпучим. Тот самый «хум».

Несмотря на обилие камер, следить за событиями было сложновато. Здорово мешала погода. Даже удачно расположенные точки наблюдения то и дело заливала вода, и оператор был вынужден менять источник трансляции. Ведущие в такие моменты тоже досадовали, а Айтэн прицокивал языком.

Поначалу атакующие никак не могли продвинуться дальше первой палубы. Команда в обороне грамотно блокировала трапы, выбрав изматывающую тактику. Ведь с хумом вынуждены были носиться их соперники, избегая редких стремительных контратак, целью которых было сбросить мешок в море. Зачастую вместе с несущим игроком.

Потом один из атакующих (ведущий называл его имя, но за общим шумом я его не уловил) нашёл неожиданный путь наверх — по одной из внешних ферм, закреплённых на опоре. Даже на первый взгляд путь выглядел рискованно. А уж в шторм, да ещё и с нагрузкой в виде хума, он казался непроходимым, даже при очень хорошей физической подготовке.

Однако же игрок справился. Сразу за ним отправились двое его товарищей, для подстраховки. Но тут случилось неожиданное: один из них сорвался и повис на одной руке, случайно ухватившись за одну из выступающих конструкций, ниже основной палубы. Его в любой момент могло смыть набегающей волной.

У того, что шёл вторым страхующим, появился выбор: лезть дальше на ферму, чтобы оказать поддержку игроку с хумом, или спасать попавшего в затруднительное положение товарища.

Он выбрал второе. Товарища спас — но потерял драгоценное время. Противник успел отреагировать, и бойца с хумом (я мысленно начал называть игроков «бойцами») уже ждали на второй палубе.

Тот попробовал пробить заслон сходу, за счёт массы и скорости, но противники оказались готовы к такому повороту и дали отпор.

И вот тут впервые борьба обострилась настолько, что дошло до убийства.

Атакующий схватил одного из обороняющихся за шею и до того, как тот смог оценить его намерения и адекватно отреагировать, похоже, сломал ему шейные позвонки. Тот упал без движения, на самом краю платформы.

Его напарники чуть замешкались, осознавая произошедшее, и боец с хумом смог прорваться дальше, вглубь палубы, до трапа, ведущего наверх.

В этот момент в полной мере проявился недостаток тактики, которой придерживались обороняющиеся. Сосредоточившись на самых очевидных путях подъёма, они бросили все силы на удержание, не создав эшелонированную оборону. Проще говоря, на пути бойца из моей команды никого не было, и дальше всё решала только скорость.

У него ушло около пяти минут, чтобы подняться на тридцатиметровую высоту. Было видно, что подъём даётся ему тяжело. Трое противников, которые гнались за ним, были явно свежее. И всё же он успел.

Камера, установленная на клотике, дала крупным планом лицо победителя. И я узнал этот взгляд. Это выражение лица.

У меня даже сердце зачастило, слишком многое вдруг вспомнилось разом…

— Тейдан?.. — услышал я рядом.

Айтэн смотрел на меня с беспокойством.

— Да? — ответил я, возвращаясь в реальность. Трансляция закончилась, главный экран погас.

— Поздравляю. Ты выиграл, — улыбнулся Айтэн.

Он подплыл к прозрачному барьеру. Потянулся туда, где он крепился в паз на внутренней обшивке станции. Что-то громко щёлкнуло. Биологической изоляции на две зоны внутри станции больше не существовало.

— Знаешь, ты удачливый, — сказал командир станции. — На игре я бы хотел оказаться в твоей команде.

Команда груажанских биологов и врачей прибыла на следующий день утром. Разумеется, я чувствовал, что они были не в восторге от необходимости провести следующие сутки (как минимум!) в скафандрах высшей биологической защиты, но старались не подавать виду.

Их было двое: руководитель, седой мужик, лет шестидесяти на вид, с по-военному короткой стрижкой «ёжиком», тёмно-карими, почти чёрными глазами, узким ртом и широкими скулами. Его звали Фэйлрил, «Ночной Прибой» в дословном переводе с основного диалекта груажанского. Я старался шире пользоваться наведённой памятью и уже научился определять акценты. Судя по всему, он был столичным жителем.

С ним прилетела девушка, на вид лет двадцать пять. Короткие светлые волосы, серые глаза, полные, чувственные губы. И отличное сложение, которое не мог полностью скрыть даже биологический скафандр. Она родилась где-то в глухой провинции, поэтому её имя, Рамэйна, не имело никакого значения на основном языке.