Айтэн вёл себя с гостями подчёркнуто вежливо, но при этом старался не смотреть им в глаза. А те держались холодно и отстранённо. По крайней мере, по отношению к нему. Потому что мне они улыбались и вообще старались выказывать знаки внимания и уважения — насколько это было возможно в их положении, то есть в скафандрах.

Гости привезли с собой много аппаратуры. По сути, полноценную лабораторию, адаптированную для работы в условиях невесомости. Когда они перетащили всё из капсулы, смонтировали и настроили, мне показалось, что объём центрального отсека станции уменьшился как минимум вдвое.

Потом начались тесты. У меня и у Айтэна взяли все возможные образцы, мазки и соскобы. Отдельно обследовали систему рециркуляции и удаления отходов. Всё вскрывали, добирались до всех фильтров, брали образцы.

Затем нас оставили в покое. Айтэн грустно копался в своём рабочем терминале. Я видел, что он занят просчётом различных аварийных траекторий для станции. Хоть какая-то видимость дела — у меня и того не было.

«Если хочешь могу какой-нибудь сериальчик запустить», — предложил Вася, когда я устроился в углу «своего» сегмента центрального модуля.

Я едва удержался от того, чтобы не фыркнуть вслух.

«Жень, если хочешь знать, мне тоже неприятно, — сказал напарник. — Но, в конце концов, для этого и был спланировал полёт. Чтобы всё выяснить на месте. Если бы всё можно было решить зондами — никто бы не стал рисковать людьми».

Я вздохнул. Почесал затылок. Потом ответил:

«Вась, это понятно всё. Но меня теперь волнуют две вещи: что мы ещё упустили — это первая. И вторая — точно ли нам следовало вмешиваться в будущую войну».

«Они люди, Тейдан. Ты же сам знаешь».

«Они другие».

«Ты их за это осуждаешь? Попробуй себе представить Землю в точно таком же состоянии. Есть Мировое Правительство. Да, автократичное, но в целом разумное, решения принимает грамотные, не придраться. Кем бы ты стал? Куда бы пошёл?»

«В космонавты!» — огрызнулся я.

«А что с твоими инстинктами делать?»

«С какими?»

«Ты знаешь, с какими».

«Понятия не имею».

«Ты вот что, ответь себе честно: в этой ситуации ты бы принял решения участвовать в такой игре? Можешь не отвечать мне — но ответь хотя бы себе. Тут врать бессмысленно!»

Я прикрыл глаза. Вспомнил трансляцию. Да, схватка на платформе отдалённо напоминала реальный бой. Я чувствовал отголоски знакомых ощущений — но и только.

И тут я понял, что мне совсем не понравилось. Осознал то, с чем я ни за что не готов был бы мириться.

Камеры. И множество глаз по другую сторону.

Покопавшись в памяти, я убедился, что на Груажан существовали строгие возрастные ограничения для таких зрелищ. Но всё равно это делало из реальных убийств шоу. Потеху толпе. И меня это никак не устраивало.

К тому же, Варрэн ведь когда-нибудь станет взрослым. И другие мои дети. Что они будут чувствовать, когда увидят, что их папа со зверским выражением на лице сворачивает шею человеку?

Но ведь халэр на Груажан не знают своих детей…

«Нет», — всё-таки ответил я Васе.

«Уверен?»

«Абсолютно».

«Хорошо, Женя. Я рад, что живу в твоей голове».

На следующее утро, получив согласие из ЦУПа, прямо перед завтраком Фэйрил и Рамэйна, наконец, сняли скафандры. Для того, чтобы сделать это, они из деликатности вернулись в спускаемую капсулу. Всё-таки больше суток им приходилось пользоваться автономными устройствами внутри биологических скафандром, которые заменяли полноценный туалет. Проще говоря, особыми «памперсами». Да, они обеспечивали определённый запас автономности — но не могли блокировать запах полностью.

В целом все космонавты, и я в том числе, относятся к таким вещам спокойно. И мне бы возвращение коллег аппетит бы точно не испортило. Тем более, что перед завтраком они оба успели принять гигиенический волновой душ, позволяющий поддерживать чистоту в невесомости.

— Это поразительно, — делилась впечатлениями Рамэйна, пока я выдавливал себе в рот очередной тюбик с какой-то местной закуской. — Ваши технологии. Если позволите признаться, то я не верила до конца, что будет обеспечена биологическая чистота такого уровня. Вы ведь используете микроспокопические биоконструкты, да? По сути, клетки-роботы?

— Мы называем их наноботами, — ответил я.

— Наноботы… — повторила она чисто. — Интересное слово. Возможно, я использую его в своей работе. Особенно если нашим мирам удастся договориться о научном обмене.

После этого она мне подмигнула. На всякий случай сверившись с наведённой памятью, я убедился, что здесь этот жест означал то же, что и на Земле.

— Чтобы договариваться, нужно говорить, — ответил я.

— Да. Именно это я и хотела обсудить, — сказала Рамэйна. — Вы с Айтэном можете возвращаться на Груажан. Разрешение Совета уже получено. Вас встретят.

Я даже растерялся на секунду. Почему-то считал, что со мной по этому вопросу будет говорить Фэйлрил, считал его старшим.

— Это замечательно, — ответил я после паузы. И широко улыбнулся.

На лице Рамэйны появилось выражение лёгкого недоумения.

— Всё в порядке, командир? — уточнила она.

— Да. Да, в полном, — кивнул я. — Когда собираемся?

— Как по мне, так чем раньше, тем лучше. У вас будет пара часов до начала перегрузок — вполне достаточно, чтобы не подвергать организм излишним нагрузкам после завтрака.

— Айтэн не против?

Снова недоумение и даже удивление.

— Почему он должен быть против? Это ведь его работа. Он перевыполнил своё полётное задание, составив вам компанию на время карантина. Так что его миссия завершается с почётом.

Она выдержала небольшую паузу. Посмотрела чуть в стороны, будто сверяясь с показанием одного из приборов, потом добавила:

— Хотя на месте Совета я бы не одобрила такие вольности, как ставки на игру на орбите. Формально это не запрещено — но в данном случае это касалось коллег…

— Уверен, Айтэн старался сделать как лучше, — ответил я. — Хотел продемонстрировать то, что дорого для него. Искал взаимопонимания между нашими культурами.

Я посмотрел в дальний конец жилого модуля. Шумела вентиляция, работая в усиленном режиме после гигиенических процедур и завтрака. Но теоретически Айтэн вполне мог нас слышать — если обладал достаточно острым слухом. И специально прислушивался. Впрочем, Рамэйну это нимало не смущало.

— Безусловно, — кивнула она, глядя на меня выжидательно.

— Если что, я готов.

— Отлично.

Она улыбнулась и собралась отплывать обратно, в центр жилого модуля.

— А вы не собираетесь возвращаться с нами? — уточнил я.

Рамэйна притормозила и снова развернулась ко мне.

— Ваши коллеги на борту вашего корабля тоже ведь собираются так или иначе побывать на Груажан, верно? — спросил она.

— Если ваша сторона сочтёт это возможным, — ответил я, невольно переходя на более официальный уровень.

— Для этого мы и здесь. Карантинным доступом будет заниматься непосредственно Фэйлрил. Это его задача. Я отвечала только за проверку нашей станции. Но тут требуется больше ответственности.

— Получается, у вашего коллеги её больше? — рискнул уточнить я, нарвавшись на ещё один удивлённый взгляд.

— Разумеется. Фэйлрил — главный Имперский биолог. Член Совета. Он единственный будет присутствовать на заседании по телесвязи. Такое решение было принято из-за исключительной важности его миссии. Только он может дать разрешение на посадку вашего корабля на Груажан.

— А вы, получается, что-то вроде его заместителя? — продолжал я, развивая успех.

— Не совсем. Я всего лишь самый одарённый на планете практикующий микробиолог.

Рамэйна позволила себе лёгкую улыбку.

— Теперь я удовлетворила ваше любопытство?

— Вполне, — кивнул я. — Благодарю.

Она вежливо наклонила голову, как принято в центральных регионах Империи, и отплыла на середину отсека, в сторону коммуникационного пульта, сопряжённого с частью развёрнутого исследовательского оборудования.