— Нет. У нас нет такого обычая, — ответил я, пожав плечами.

— Как же так получилось с твоим четвёртым ребёнком?

— Ну, технически он первый. Самый старший, — ответил я. — Но там реально сложно, долго объяснять.

Мне совершенно не хотелось вдаваться в подробности того, что происходило на О-деа. Не то, чтобы я собирался утаивать эту информацию от потенциальных союзников — но, по крайней мере, сначала надо было дождаться встречи с Советом и обозначения позиций.

— Ясно, — кивнул Айтэн. — У нас всё просто: халэры могут стать биологическими родителями тогда, когда становятся лучшими в своей профессии или совершают что-то особенно героическое. У них… то есть, у нас. Я ведь тоже халэр, чтобы ты понимал. У нас забирают генетический материал для того, чтобы передать какой-нибудь бездетной паре. Для них это счастье и особый почёт. Хотя тайна рождения ребёнка никогда не раскрывается. Халэр лишь знает, что где-то есть его дети. Считается, что для нас этого достаточно, чтобы сохранять мотивацию. Ну и популяция не теряет генетическое разнообразие. А то со временем халэр бы вымерли, и некому было бы делать опасную работу.

Он улыбнулся.

Я потрогал бороду. Её, кстати, не мешало бы подстричь — а то так скоро стану похож на какого-нибудь классика…

«Если хочешь — уберу бороду с помощью иммунитета», — тут же предложил Вася.

Я сдержался, чтобы снова не нагрубить своему напарнику. Он ведь действительно хочет как лучше…

«Её надо подстричь, а не убирать, — ответил я. — Но спасибо за предложение».

«Укоротить сложнее, ровно не получится, волосы слишком тонкие, боты сложно откалибровать и…»

«Вась, да не парься. Правда. Я это так подумал».

— У меня теперь тоже будут дети, — сказал командир станции, не переставая улыбаться. — Скорее всего, даже несколько.

— Подожди… это потому, что ты остался на станции? — спросил я.

— Да, — кивнул он. — Совет посчитал это крайне опасным решением. Статистики посчитали, что вероятность плохого исхода для меня — больше пятидесяти процентов.

Я вздохнул и снова посмотрел на тонкую мембрану, которая нас разделяла.

— Мы… очень разные, — сказал я.

— Понимаю, — кивнул Айтэн. — С виду ты совсем как обычный парень. Похож на халэр. У тебя в глазах есть что-то такое… говорят, у всех наших есть. Раньше я как-то внимания не обращал на такие разговоры, но теперь вижу: похоже, они правдивы.

— Если бы ты вырос на Земле, ты бы ничем от меня не отличался, — улыбнулся я.

— Думаешь, я бы тоже стал военным? — кажется, командир немного испугался такой перспективы. Если я правильно понял его выражение лица.

— Нет, просто… — я вздохнул. — Просто у тебя не было бы повода удивляться, узнавая о разных обычаях.

— Наверно.

Айтэн снова улыбнулся.

— Знаешь, Тейдан. Я надеюсь, что ты благополучно вернёшься к своей жене на Землю. Всё-таки трое детей — это большая ответственность.

И вот как ему сказать?..

«Женя, а надо ли?» — снова объявился напарник.

«Надо, Вася. Надо!»

— Технически мы не женаты, — ответил я. — И там три женщины.

Айтэн всё-таки засмеялся. Правда, немного нервно. Я спокойно ждал, пока он успокоится.

— Подожди… ну не может быть, чтобы и сейчас ты не шутил? Говорят, у всех халэр особое чувство юмора, поэтому мы шутим только среди своих. А ты, получается, особенный халэр!

— Айтэн, я говорю правду, — сказал я.

— Но как это технически возможно? Твои дети рождались вне брака? У нас это считается… ну как бы тебе сказать? Не очень хорошо.

— У нас тоже. Поэтому, чтобы дети родились законно, я последовательно женился и развёлся со всеми тремя, — ответил я.

— И они не были против?

— Они подруги.

Айтэн потёр подбородок, видимо, бессознательно скопировав мой жест.

— Слушай, не пойми меня превратно, — спохватился я. — Моя ситуация она и для Земли тоже довольно необычна. Это… не слишком распространено. Так, в принципе, у нас такие же семьи, как и у вас. Брак, верность, дети. У нас ценности-то общие.

— А. Вот как.

— Ну, да. Извини, надо было сразу сказать.

— Но халэр у вас имеют право заключать браки и рожать детей, так?

— Имеют, как и все.

— Наверно, мне бы у вас понравилось…

— Наверняка у тебя будет возможность посетить Землю, — ответил я. — Может, даже на вашем первом звездолёте.

Айтэн явно смутился и опустил взгляд.

— Для меня было бы честью, — сказал он. — Но такие вещи у нас делаются только с разрешения Совета.

«Поздравляю, Женя! — мысленно вздохнул Вася. — Ты официально пригласил его к нам. Слушай, ты хоть изредка пользуйся тем, что я тебе записал, а?»

«Ну пригласил и пригласил, — ответил я. — Между прочим, по своему дипломатическому статусу могу!»

Но на всякий случай я действительно полез в память. И, конечно же, выяснил новые детали.

Я не просто пригласил Айтэна к себе. Я совершил жест, который в культуре Груажан трактуется как высшее проявление дружбы.

— Тебе понравится, — пообещал я, глядя Айтэну в глаза.

Кажется, космонавт в тот момент желал провалиться на месте — настолько он был смущён.

— Спасибо, — выдавил он. — Знаешь, Тейдан, я не жалею, что согласился с Советом и пошёл на риск. Дело даже не только в детях. В тебе есть что-то такое. Знаю, это странно — но я тебе доверяю. Возможно, мы на самом деле станем друзьями. По крайней мере, у нас ещё будет достаточно времени наедине, чтобы узнать друг друга поближе.

«Вась, кстати, как там моя иммунка? — спросил я. — Скоро замещение завершится?»

«Местный микробиом уже прижился, — ответил напарник. — Но нужно пройти несколько контрольных точек, чтобы убедиться, что в тебе не осталось земных штаммов, которые могут быть опасными для местных. Тут, понимаешь, спешку мы не можем себе позволить. Я бы сказал, одни местные сутки, или тридцать земных часов».

Я посмотрел на большое табло с местными часами, которое располагалось над центральным постом управления. По времени станции на борту был вечер.

— Думаю, завтра мы сможем снять барьер, — сказал я. — Это будет безопасно.

Айтэн чуть нахмурился.

— Специалисты биологи, назначенные Советом, говорили о двух десятинах, — ответил он.

Здесь, на Груажан, как и на Нарайе, существовал десятидневный аналог недели. Возможно, так складывалось потому, что в планет не было естественных спутников, которые могли бы усложнить систему.

— Нет, мой организм управится раньше, — заверил я.

— Тейдан, для обычного человека на Груажан это невозможно, — сказал командир. — Я углубленно изучал биологию, как дополнение к профессии. На станции проводится много экспериментов этой направленности.

— У нас есть специальные технические средства, которые позволяют сильно ускорить процесс.

— Если так, то вы сильно обгоняете нас в научно-техническом развитии.

— Я никогда не утверждал обратного, — улыбнулся я.

Айтэн взялся за край своего рабочего ложемента, повернулся ко мне корпусом. Потом чуть оттолкнулся и подплыл вплотную к мембране, которая разделяла нас. Приложил раскрытую ладонь к прозрачному барьеру.

Повинуясь каком-то наитию, я сделал то же самое.

Через материал я почувствовал тепло его ладони.

— Дружба — это доверие, Тейдан, — улыбнулся Айтэн. — Я хочу рискнуть и довериться тебе. Мне почему-то кажется, что мы действительно друзья.

На следующие груажанские сутки, прямо с утра, Вася торжественно сообщил, что я теперь совершенно безопасен для местной биосферы. За завтраком я передал эту информацию Айтэну. Тот передал её в ЦУП. Теоретически я мог сделать это сам — в моей части станции находился дублирующий комплекс связи, и меня даже снабдили подробной инструкцией по его использованию. Я с благодарностью её принял, хоть, по большому счёту, в дополнительной информации не нуждался — ведь у меня был Вася и наведённая память. Но эти карты перед местными раскрывать было бы неразумно. По крайней мере, на этом этапе контакта.