«Травить крысюков», — воин приподнял бурдюк, в котором призывно плескалась влага.

— Надеюсь, это ты не меня так назвал, — Алузар подавил инстинктивное желание проглотить несуществующую слюну, когда до его слуха долетел плеск воды в мехах — не подобает простому вояке видеть слабость короля.

«Шутишь — значит, будешь жить, — Вэл усмехнулся и откупорил бутыль. — Придется поить тебя, Ваше Величество, словно дите малое».

Он поднес горлышко к губам Алузара и принялся понемногу поить его. С каждым глотком воды в тело короля словно вливалась живительная сила, наполняя его Поток упругостью, точно так же, как дождь наполняет силой поникшие от засухи стебли растений.

«Ну, ты прорва», — Велемир забрал меха от губ короля, когда тот полностью опустошил его.

— Очень пить хотелось, — Алузар презрительно сморщил нос. Вместе с малой толикой жизненной силы к нему вернулась некая острота ощущений: он почуял, каким затхлым и вонючим был воздух в подвале.

Бывший король прислушался к себе. Проклятый металл прочно держал на привязи его Поток. Пожалуй, он в очередной раз переоценил собственные силы, одной водичкой тут не обойтись. Но выбор был невелик: либо он снимет эти злосчастные цепочки сейчас, либо умрет в ближайшее время от истощения. Вряд ли Мерриган за эти дни стала хоть чуточку добрее, разве только ее сексуальный голод стал еще злей. Дракон презрительно скривил красивые губы. Могла бы найти себе другую игрушку для плотских утех. Неужели Киридан ее больше не удовлетворяет?

Велемир смотрел на Алузара и терпеливо ждал его реакции. Дракон поднял на воина непроницаемо-черные глаза:

— Я попробую снять цепи. Мне достаточно разомкнуть всего одно звено, и считай, что мы на свободе. Но имей в виду, — Алузару пришлось перевести дух после такой длинной тирады, — что Мерриган сразу отследит мои попытки, и, если у меня не выйдет…

«Я понял, ей на глаза лучше не попадаться», — Велемир качнул головой, словно рассуждая об очевидных вещах.

— Верно, — Алузар опустил веки.

Всего одна попытка. Он должен справиться. Ради Ти, ради своей любви к ней.

Черный Огонь по крупинкам собрал осколки своего магического Потока, что яркими звездочками блестели в магическом эфире вокруг него. Он скрупулезно сложил их вместе, стараясь не потерять ни единой малой пылинки. Он аккуратно подул на них так, как дует продрогший путник на остывающие угли, пытаясь развести костер и обогреться его теплом. Алузар должен был разжечь этот костер, чтобы сбросить ненавистные оковы. Не костер — целый пожар.

Он подул сильнее, и пылинки вспыхнули, сначала несмело, едва тлея, затем все ярче и ярче, раскаляясь на ветру магического Потока черного дракона. И вместе с этими пылинками нагревались цепи из орихалка. Они потемнели, став багряно-рыжими, затем засветились изнутри, обретая ярко-золотистый цвет. Горячий металл жег голую кожу Алузара. Он до хруста сжал зубы, но не смел остановиться и прекратить пытку самого себя. Он должен был довести дело до конца. Мерриган уже наверняка мчалась в подвалы замка — по счастью искусство открывать порталы с той же легкостью, что и король драконов, было ей недоступно, и у него еще было несколько минут.

Вдруг что-то с хрустом надломилось внутри Алузара, он почувствовал запах собственной горелой плоти, услышал свой стон. Немыслимо — король драконов посмел проявить слабость! Он открыл глаза и сквозь кровавую пелену увидел два ярко-зеленых изумруда — глаза Мерриган прямо напротив себя. Ноздри драконы с яростью раздувались: игрушка чуть было не сбежала от нее.

Мерриган стояла вплотную к королю и держала рукоять кинжала, лезвие которого вонзила глубоко в его правое подреберье. Женщина потянулась к Алузару и коснулась губами его губ. Черный Огонь презрительно скривился и отвернул лицо в сторону. Из уголка его рта бежала струйка ярко-алой крови.

— Упрямый гордец, — Мерриган прошипела сквозь стиснутые зубы. — Чуешь? Этот ножик тоже сделан из орихалка, — с этими словами она провернула кинжал и отстранилась от своей жертвы, оставив клинок в его теле.

Из-под рукояти густым потоком полилась яркая драконья кровь.

— Теперь тебе точно не хватит сил на побег, — дракона хмыкнула. — Даже на попытку к бегству. Но если ты вдруг передумаешь, я, возможно, сохраню твою никчемную жизнь. Не забывай, что кроме меня, она больше никому не нужна.

С этими словами дракона, не оглядываясь, покинула тюремную камеру.

Тианна открыла глаза. Голова болела и гудела так, словно внутри нее был медный колокол, и кто-то усердно колотил по нему, пытаясь доставить девушке как можно больше мучений. Она обхватила ноющий лоб ладонью, пытаясь хоть немного уменьшить боль, и со стоном села. Огляделась.

Последнее, что она помнила перед тем, как отключиться, была стерильная светло-серая кают-компания, но сейчас обстановка была иной. Ти потрясла головой, поморгала, пытаясь прояснить зрение. Она определенно слишком часто падает здесь в обмороки, которые заканчиваются неожиданным перемещением. Вероятно, виной тому был сонный наркотический газ, которым хозяин Убежища очень умело исключал из игры неугодных ему персонажей.

Тианна находилась посреди выжженной, оплавленной равнины. До ближайшего «яйца» Убежища было далеко: овальное возвышение едва виднелось на горизонте. Видимо, ее усыпили и увезли подальше, в надежде, что она сама погибнет на пропитанной ядом пустоши. Как бы ни так. Ти, хоть и не была рождена среди драконов, но душа драконьей королевы уже настолько сильно изменила ее тело, что она мало чем от них отличалась, и такая мелочь, как повышенный радиоактивный фон не могла сильно навредить ей. Чего нельзя было сказать о ее спутниках. Ти услышала слабый стон и оглянулась.

Чуть в стороне, едва заметная посреди складок окалины [*], лежала Лориэн. Ее комбинезон уже не был белым — то ли испачкался, то ли цвет одежды был сознательно заменен хозяевами Убежища, чтобы потеряшек сложнее было обнаружить и спасти. Лора болезненно выгнулась, и ее вырвало. Похоже, девушки находились на открытом месте без сознания настолько долго, что ядовитое излучение отравило даже эльфийку.

Еще чуть дальше бесформенной грудой лежала косматая туша — Ти пригляделась: это был волколак, которого, очевидно, тоже сочли бесполезным и выгнали из Убежища. Или лучше было сказать, отпустили? Видимо, пользу могли принести лишь «мужчины репродуктивного возраста», то есть Рик и Антрас. И что, интересно, они сделали с Лавром, ведь он еще совсем мальчик? Оставили его на потом?

Стараясь заглушить в себе тревогу и настроиться на текущие проблемы, Тианна подползла к Лориэн. Наркотический дурман быстро выветривался из ее головы, но, видимо, запас ее здоровья также не был безграничен, и всепроникающая радиация медленно подгрызала сила драконы. Тианна чувствовала слабость и тошноту — пока еще не сильную.

Драконица прислушалась к Потоку эльфы — ее срочно надо было спасать. Несколько капель живительной силы должны были привести принцессу в чувство, но надолго их не могло хватить, им необходимо было искать укрытие. Ти влила в Лору свою жизненную силу, тут же почувствовав, как нарастает ее собственная слабость и тошнота. Зато эльфа открыла глаза и со стоном села.

— Где мы? — она болезненно потерла виски.

Ти уже переключила внимание на скулящего хищника — ему тоже требовалась помощь. Она отдала зверю еще малую толику своей силы и вздохнула: если так неэкономно ее расходовать, то она быстро кончится.

— Похоже, нас выгнали из Убежища. Вернее, отпустили, как и обещал Управляющий, — Ти гладила голову волколака, ласково вылизывающего ее руки. — И нам срочно нужно найти другое, лечить вас от лучевой болезни постоянно я не смогу.

— Не буду спрашивать, что это такое, — Лора болезненно скривилась. — Где мальчики?

Тианна потянулась к мыслям Антраса — он был очень далеко и словно отгорожен от нее толстой непроницаемой металлической стеной. Она покачала головой: