— В ангаре, у квинджетов. Ваш капитан Самохвалов сейчас пытается разговорить.

— Он говорит по-нашему?

— Не знаю. С тех пор как пришёл в себя — ни слова. Ни на нашем, ни на своём.

— Ладно, Сулейманов. Бери своих — отдыхайте. А я пойду взгляну на эту элиту.

Старший лейтенант кивнул, развернулся, сделал пару шагов к казармам… и вдруг остановился. Обернулся:

— Пётр Семёнович… На всякий случай. Этот «могучий элитный воин», которого вы собираетесь посмотреть… это баба.

Карайченцев на секунду застыл, потом хмыкнул:

— Опа-па…

Он стряхнул пыль с форменных брюк и зашагал к ангару, где в этот момент капитан Самохвалов пытался разговорить пленного Демона.

Подполковник вошёл в помещение как раз в тот момент, когда Самохвалов поднимался с пола, сыпал проклятиями и обещал обрушить на пленного все кары небесные и самые изысканные развлечения преисподней.

— Над муравейником шомираносов тебя подвешу и буду наблюдать, как они тебя, сучка, по кусочкам съедают! — орал капитан, приближаясь к Демону с явным намерением отомстить за нанесённую обиду.

— Отставить, капитан! — резко приказал подполковник.

Видя, в каком взвинченном состоянии находится подчинённый, Карайченцев указал рукой в противоположный угол комнаты:

— Встаньте туда. Выдохните. И расскажите, что тут произошло.

Капитан Самохвалов, которого буквально трясло от гнева, повиновался. Отошёл от Демона и сказал:

— Допрашивать я её пробовал. Разговорить пытался. А эта дрянь как лягнула меня ногой, когда подошёл ближе! Стерва! — повысил голос капитан.

Девушка в форме Демона сидела за столом и смотрела в одну точку на полу, не проявляя интереса к разговору начальства. Руки, связанные скотчем — теперь уже спереди, — лежали на столе. Со стороны могло показаться, что происходящее её мало волнует, но Матвей Леопольдович был уверен: это обман.

Поймав Карайченцева, направлявшегося к пленной, Матвей Леопольдович двинулся за ним скорее из любопытства, чем по долгу службы. И теперь был искренне рад, что его сегодняшняя прогулка по части закончилась именно здесь.

— Она по-нашему говорит? — спросил Пётр Семёнович у капитана.

— Да откуда мне знать! — отозвался Самохвалов. — Пока ни слова.

— Может, не стоило на неё орать, — спокойно заметил Матвей Леопольдович. — Попробовали бы иной подход.

На звук его голоса Демон впервые отреагировала: подняла голову и перевела взгляд с пола на говорившего. В прошлую их встречу в изоляторе Белореченска в глаза ей било солнце, и Матвей так и не понял, какого они цвета. Сейчас стало ясно — карие. Внимательные и спокойные.

— Да вы что?! — с иронией воскликнул Самохвалов. — Может, вы нам покажете, Матвей Леопольдович, как это делается?

— Покажу, — спокойно сказал Матвей.

Сделав шаг к столу, он достал из-за пояса большой нож.

— Прелестно, — усмехнулся Самохвалов. — Орать, значит, нельзя, а порезать — пожалуйста. Хотя… может, вы и правы. Поглядим, как она запоёт.

— Дурак ты, капитан, — бросил Матвей и просунул нож под скотч, стягивающий руки пленницы. Одним резким движением он перерезал его.

На Самохвалова в этот миг было страшно смотреть: кровь отхлынула от лица, дыхание сбилось, паника захлестнула. Руки дрожали, дёрнулись к кобуре. Лишь с третьей попытки капитан выхватил пистолет и направил его на Демона.

Командир части выглядел не лучше: глаза округлились, рот приоткрылся. В голове Петра Семёновича промелькнули воспоминания о проделках этой пленной — и те, что он слышал от Сулейманова, и те, свидетелем которых стал сам всего несколько минут назад.

Но выдержка у подполковника оказалась крепче. Он не потянулся к оружию.

— Ты что творишь, Матвей? — только и смог выговорить он.

— Убери пистолет, капитан, — игнорируя вопрос, спокойно сказал Матвей Леопольдович.

— Ни за что! — резко выкрикнул Самохвалов и метнул взгляд на командира в поисках поддержки.

— Если бы она хотела напасть — уже бы напала, — холодно произнёс Матвей. — Убери оружие. А лучше выйди. Ты слишком нервный.

— Выполняй, капитан, — поддержал его подполковник, быстрее сообразив, к чему тот ведёт.

Пленная не сделала ни одного резкого движения. Даже не попыталась стянуть остатки скотча с рук. Она просто сидела, спокойно наблюдая. Стоявший к ней спиной Матвей был идеальной мишенью, но она не воспользовалась шансом.

Карайченцев это отметил.

— Выполняй, капитан. Спрячь оружие и выйди.

Самохвалов покачал головой, засунул пистолет в кобуру, подошёл к двери и, взявшись за ручку, буркнул:

— Ну вы, блин, даёте, Пётр Семёнович. Надеюсь, знаете, что делаете.

Он открыл дверь и вышел.

— И я надеюсь, — тихо сказал подполковник и, покачав головой, добавил: — Какого чёрта, Матвей?

Матвей Леопольдович не ответил. Развернулся к Демону:

— Есть хочешь?

И тут, по мнению Петра Семёновича, произошло чудо.

Девушка кивнула и произнесла:

— Да.

Матвей подошёл к двери, приоткрыл её и жестом подозвал Андрея. Тот приблизился, выслушал шёпот и сразу кивнул, поспешив выполнять поручение. Матвей захлопнул дверь и вернулся к другу.

— Пётр, помнишь, я рассказывал тебе, как выбрался из Белореченска? — спросил он.

— Ну, — кивнул подполковник.

— Так вот… — Матвей указал на пленницу. — Это она мне тогда помогла.

Увидев замешательство на лице друга, он подтвердил:

— Да-да, она.

Он повернулся к девушке за столом:

— В прошлый раз ты так и не сказала, как тебя зовут.

Девушка-Демон осторожно стянула остатки скотча — сначала с одной руки, потом с другой. И только после этого ответила:

— Лекса. Меня зовут Лекса.

— Приятно познакомиться, Лекса. Я — Матвей. А это командир части, подполковник Карайченцев Пётр Семёнович.

Лекса не успела ответить — в дверь постучали. На пороге появился Андрей с подносом: еда и две вилки. Матвей принял поднос, поставил его на стол и сел рядом. Одну вилку протянул Лексе, вторую оставил себе.

— Это рис с соусом Бурбона и салат из огурцов. Попробуй — вкусно. — Он поддел вилкой кашу, показательно отправил её в рот и с удовольствием прожевал.

Лекса внимательно наблюдала, затем решительно зачерпнула рис и положила себе в рот. Матвей с интересом следил за её лицом.

— Ну как?

— Вкусно, — кивнула она.

— Ешь, ешь, — улыбнулся Матвей. — Потом поговорим.

Она и не ломалась, так как была действительно голодна. Последний раз ела два дня назад. Подполковник Карайченцев наблюдал со стороны, как его друг находит контакт с Демоном, и с трудом скрывал радость. До сих пор ни один из захватчиков не шёл на разговор: либо не знали земных языков, либо предпочитали смерть плену. Теперь появилась надежда.

Лекса быстро справилась с тарелкой риса, салатом и оставила лишь разрезанную на четыре дольки хурму. Матвей уловил её взгляд.

— Это хурма, — пояснил он. — Фрукт, который здесь выращивают в больших количествах. Климат способствует. Сочный, с интересным послевкусием. Попробуй. Многим нравится. Мне, правда, почему-то нет.

Лекса кивнула, откусила. Сок потёк по подбородку, и она неловко попыталась вытереть его рукой. Матвей протянул платок:

— Держи. Ну как?

Девушка доела хурму и ответила:

— Мне нравится.

— Буду знать, — кивнул он.

Матвей отнёс поднос к двери, приоткрыл её и передал Андрею. Вернувшись, снова сел.

— У нас на родине говорят: «Долг платежом красен». В Белореченске ты спасла мне жизнь. Так что я сделаю всё возможное, чтобы убедить вот этого старого начальника, — он кивнул на Петра, — вернуть тебе свободу. Без всяких условий.

Пётр Семёнович недовольно поморщился, и Матвей усмехнулся:

— Да не кривись ты, как будто килограмм лимонов съел. Это будет честно. И правильно.

Он снова повернулся к Лексе:

— А ещё у нас говорят: «Всё связано». И та встреча в Белореченском следственном изоляторе, и эта — здесь. Я вижу два пути. Первый — свобода. Никаких допросов, никаких условий. Уйдёшь, куда захочешь. Второй — сотрудничество. Мы можем помочь друг другу. Это выгодно и тебе, и нам. Что скажешь?